– Эх, и квелый нынче мужик пошел, – насмешливо провозгласила женщина и приподнялась над ним выше, бесстыдно колыхнув оголенной грудью, – А если я еще захочу? А, Степа?

Степа сложил губы в недовольную мину и сел на диване, поставив ноги на грязный пол.

– Ну, тебя Гелька, в самом деле, – отмахнулся он, словно открещивался от черта, – Ненасытная утроба. Тебе и пятерых мало будет.

– Ну, так что? – хохотнула та, высунув голову из-за его плеча, – Осилишь, хотя бы еще разок?

– Не-а, – мотнул бритой головой пузан, – С меня будя. Если надо, вон Ваньку зови. Он помоложе. Глядишь, и тебя заездит.

Даже не попытавшись прикрыться, как был голышом, Степан кое-как обулся, а затем поднялся на ноги и встал. Покачнулся и снова присел на край изгаженного ложа. Данилу стало понятно, что тот пьян «в зюзю».

– Иван, – позвал Степан, обернувшись куда-то в сторону, – Иди к нам. Ангелина требует.

Высказавшись, он склонился куда-то к ногам, достал початую бутылку водки и, приложившись к горлышку, сделал большой глоток.

– Чего? – послышался густой бас, – Чего, кто требует?

Голос пришел, словно из-за стены. Наверное, из другой комнаты. Точно Данил определить не мог благодаря положению тела, в котором находился.

– У вас чо, водяра закончилась? – с этими словами в комнате появился рослый парень приблизительно двадцати пятилетнего возраста с фактурной мускулистой фигурой.

– У нас что-то другое закончилось, – развратно хохотнула Ангелина и зовуще протянула руки в его сторону, – Иди ко мне. Приласкаю. Степа уже сдулся, хотя, – она сощурилась в сторону пыхтящего любовника, – Обещал, что я с ним забуду все на свете. Так?

Рослый, но, по-видимому, не отличавшийся решительностью, парень застыл на месте, не зная, как поступить. Проследив за его реакцией, Степан заржал в голос.

– Да, иди, не бойся, – миролюбиво позвал он, – Гели на всех хватит. Она у нас с огоньком.

Высказавшись, толстяк икнул и снова приложился к бутылке.

Иван, очевидно не особенно отличавшийся интеллектом, послушно, словно теленок, приблизился к Ангелине.

– Да иди же, – та вцепилась в его штаны и рывком притянула к дивану, – Снимай скорее, а то я уже снова горю.

Она запустила руки Ване под измятую рубаху и, жадно урча, принялась там шарить. Толстяк посмотрел на нее, затем на товарища, растерянно сжавшегося под таким напором, затем расхохотался.

– Эка ты, Геля, словно кошка мартовская. Тебе бы еще твоей дури в таблетках дать, так ты полк солдатиков осилишь.

– Дебил ты, Степа, – лениво отозвалась Ангелина, на секунду оторвавшись от захватившего ее занятия, – Если бы у меня мои таблетки были, так вы мне даром не нужны. А так я хоть на некоторое время сбиваю охоту.

– Помогает? – Степан ухмыльнулся, а затем, не дожидаясь ответа, пошел к выходу из комнаты.

– Не очень, – поморщилась ему вслед, словно от зубной боли женщина, – Слабовато. Чтобы отвлечься, мне теперь таких как вы пару десятков понадобится.

Откуда-то из коридора раздались булькающие звуки. Очевидно, Степана вырвало.

– Ну, и хрен с ним, – высказалась в адрес пузана Ангелина и снова обратилась к Ивану, – На чем мы с тобой остановились?

Она, было, положила руку ему на ширинку, однако парень вдруг сбросил ее.

– Ты чего?

– Пацан, – произнес тот, – Зырит.

Только тут Данил осознал, что Иван смотрит на него в упор. Прикидываться спящим или бесчувственным более не имело смысла, так что выражения лица он не сменил и глаз не отвел.

– Точно, – протянула Ангелина, всматриваясь, – Очнулся. Слышишь, Степан? – она повернулась в сторону коридора, где заканчивал проблевываться толстяк, – Заморыш проснулся.

Оттуда послышались нетвердые шаги и вскоре, в поле зрения мальчика показался Степан, по-прежнему одетый только в старые поношенные ботинки. Покачиваясь, он приблизился к Данилу и присел рядом на корточки, обдав того густым запахом перегара, щедро перемешавшимся с запахом немытого пропотевшего тела.

– Глядите-ка, кто с нами! – дурашливо провозгласил он, – Фон барон изволил проснуться.

– А еще он за мной подглядывал, – игриво вставила с дивана Ангелина, все это время, продолжая раздевать Ивана, – Наверное, тоже хочет присоединиться.

– Да? – растянул губы в пьяной улыбке Степан, – Хочешь?

Он с силой хлопнул ладонью Данилу по паху, так что тот скрючился от боли.

– Нет, не хочет, – объявил толстяк, – Ему пока нечем тебя ублажить, Геля. Разве что языком.

– Я подумаю, – сказала на это женщина, – Но позже. Сейчас мне некогда.

– Понял? – навис над мальчиком Степан, – Пока не до тебя. Так что, отдыхай.

И с силой ударил Данила в лицо.

Несмотря на то, что он был пьян в стельку, толстяк умел бить. Хлестанувший удар заставил голову заложника мотнуться назад. В сознании что-то щелкнуло, и Данил провалился в темноту.

– Ну что очнулась, голуба моя? – этот по-матерински теплый вопрос заставил встрепенуться вышедшую из бессознательного состояния Анжелу.

Вот только не вязался этот тон с взглядом плотоядного хищника, больно резанувшим по только что открывшимся глазам. Женщина испуганно дернулась и только тут поняла, что не может двинуть ни единой конечностью. Она была надежно, со знанием примотана к стулу, на котором сидела. Взгляд пленницы опустился вниз, пытаясь оценить свое положение. Да, скотча для нее не пожалели! В панике, Пашутина мотнула головой, словно пытаясь избавиться от кошмарного сновидения. Ее сознание явно отказывалось поверить в реальность происходящего.

– Вижу, что ты вполне пришла в себя, – произнес знакомый голос, – Ты так долго была баиньки, что я уже забеспокоилась. Подумала, что перестаралась. Поговорим?

Анжела сфокусировала мутный взгляд на женщине, стоящей напротив и с удивлением, граничащим с ужасом, узнала в ней Маргариту Корнееву.

– Вижу, что ты не на шутку удивлена, – проворковала Рита, придвигаясь к бывшей подруге настолько близко, что та невольно задергала головой, в тщетных попытках отдвинуться, – Не ожидала, что еще увидимся? Если судить по твоим глазам, то ты уже считала меня покойницей. Так, подружка?

Последние фразы, сопровождавшиеся зловещим рыком кровожадного существа, заставили Пашутину содрогнуться. Она засучила спеленатыми конечностями и попробовала что-то пролепетать, однако вдруг уяснила для себя, что ее рот также надежно заклеен пленкой скотча.

– Хочешь что-то сказать в свое оправдание? – Корнеева протянула руку и резким рывком отодрала скотч с ее губ, – Говори. Я слушаю внимательно.

Откуда-то со стороны, из места, находившегося за пределами поля ее зрения, донеслось сдавленное мычание.

– Что это было? – судорожно дернулась на звук Анжела.

– Не суетись, – рванула ее на себя та, что сейчас диктовала условия, – В глаза мне смотри. И говори.

– О чем? – попыталась, было, повести речь в собственном русле Пашутина, однако сильный удар в лицо откинул ее на спинку стула.

Женщина, всю жизнь посвятившая щепетильному уходу за своим миловидным лицом, с ужасом ощутила, как наливается кровью гематома под ее левым глазом.

– Не надо, – испуганно выдохнула она, – Чего ты хочешь?

– Правды, – жутко улыбнулась Рита, – Хочу услышать о том, как ты продала свою подругу с потрохами, выписав ей билет на тот свет. Неужто ты и в самом деле думала, что я непроходимая тупица и не захочу узнать, почему со мной, порядочной девушкой без вредных привычек, случился такой казус в ночном клубе? Неужели ты не могла подумать о том, что я стану докапываться до причины, которая меня привела в постель с незнакомым мне человеком?

– Марго, да я ни о чем… – Анжела еще только начала говорить, как новый сильный удар заставил ее голову мотнуться на плечах.

– Правду, – прорычала Корнеева, меняясь в лице от овладевшего ею бешенства, – В моей крови обнаружили целый букет синтетических веществ наркотического действия. Это уже доказано документально. Я выпила только два бокала ликера, поэтому не надо мне говорить о том, что ты ничего не знала и не участвовала в том, что произошло в ночном клубе между мной и …сама знаешь с кем. Думаешь, я была уже совсем под мухой и не заметила, как ты с ним перемигивалась?