— Вы делец-горнодобытчик, верно? — поинтересовалась я. — Мне казалось, что дракон передо мной не подходил ни в одну категорию (не водник, не воздушник и не ледяной). Дракон камня и металла… редкий… видимо отклонение от стихии земли. — Точнее вы дракон камня и металла. Занимаетесь шахтами горной добычей.

— Значит вы знаете обо мне, — довольно вздохнул мужчина. На вид ему было лет пятьдесят. Может быть сорок пять плюс. — Не придется объяснять, кто я такой. Это хорошо. Я хотел спросить, кто вы такая? Где вы жили до того, как пришли в Урбемонт? Вы и ваш старший брат Кейн.

Сложные вопросы. Не могла же я рассказать, что пришла из другого мира, и к Кейну никаких родственных отношений не имела. Исключительно случайные. Да и само наличие родственной связи с наставником стало для меня новостью, которую я узнала от дельца.

— Вы не назвали свое имя. Как мне к вам обращаться?

— Никак не нужно. Я хочу, чтобы вы с братом вернули мне мой вулкан и вернулись туда, откуда пришли. Желательно по собственной воле.

А вот теперь его слова звучали весьма угрожающе!

— С чего вы взяли, что вулкан принадлежит вам?

Насколько я знала, вулкан был вершиной Гранатовой Цитадели и принадлежал огненным драконам, и принадлежать одному конкретному земляному не мог никак.

— Я получил права на вулкан по наследству.

— Краденные права. Вулкан принадлежит огненным драконам и никому более.

У меня заболел живот, и желание знакомиться ближе с драконом с редкой стихией отпало. Спорить с ним тоже не хотелось, но не вставить свои пять копеек я не могла.

— Всем огненным драконам, а не конкретным лицам или хвостам. Огненные драконы согласны не предъявлять претензии по использованию и порче чужой собственности исключительно из сострадания. Вы использовали камни ради выживания. Теперь в мир вернулся огонь. Топить дома можно древесиной. Так что использование, добыча и транспортирование теплых камней будет рассматриваться как преступление.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Я надеялся договориться с вами по-хорошему. Без применения силы. Вы двое заберете свой огонь обратно, вернете мне вулкан и исчезните навсегда.

— Я вас не понимаю. — Живот снова скрутило, и на лбу выступила испарина. Я все-таки переела мяса! Или оно было плохо прожарено? Драконы же любят сырое мясо. Хотя Кейн сырое не любит. Раз жарил он, то должен был хорошо прожарить! — Мир спасен. Бесконечная зима закончилась. Это ведь хорошо?

— Богатым и драконам без разницы, зима или не зима. А вот горнодобывающему делу за последние месяцы был нанесен сокрушительный урон.

Его бизнесу по добыче теплых камней пришел конец. Он больше не может разрушать Гранатовую Цитадель и получать прибыль. Я в шоке с него. В мир вернули огонь. Спустя двести лет вечной зимы наконец наступила весна, и через несколько месяцев придет лето. А он… все, о чем он думает, это о деньгах?!

— Деньги? Как пошло.

— Деньги… это деньги. И ты с братом мешаешь мне их зарабатывать. Ты и Кейн лишаете тысячи человек средств к существованию.

— У Урбемонта есть мэр. Вот пусть он и решает проблемы безработицы, а не я и брат.

— Агнеша, ты красивая и добрая девушка. Наша система жизни отлажена столетиями. Верни как было, и уйди туда, откуда пришла.

— Отлажена?! Виктор говорил, что каждый сезон метелей замерзают насмерть и исчезают без вести сотни людей! Из-за холода! Так чья система жизни отлажена? Богатых и драконов, которым холод не страшен?! А как же люди? Как обычные люди? Или пусть мрут?

— Я тебе уже простил одну смерть, — разозлился дракон, но пока держал себя в руках.

— Простил?! Ты?! Ты о Лире? Какое право ты имеешь мне что-то прощать? Ты судья? Это самосуд! В честном и справедливом суде признали бы, что ее смерть — несчастный случай!

— Лира моя дочь.

Я усмехнулась, не поверив ни единому слову.

— Зачем дочери и жене богатого дракона работать прислугой?

— Не просто прислугой где-то, а у мэра Урбемонта, — уточнил земляной дракон. — Ты такая наивная. Совсем не знаешь, как дела делаются.

— Виктор возвысился не только из-за силы, но и из-за народной поддержки в большей степени. И ты не смог его сместить, зато смог договориться. Но его условия недостаточно выгодны для тебя, поэтому ты подослал жену в гувернантки и дочь в любовницы. Но ни та, ни другая не добились большого успеха. Цунамия ненавидит Василу, Лира потеряла Виктора…

Мужчина кивал, не поправляя моей ошибки Ликтор-Виктор.

— Две ни на что не годные дуры, — согласился со мной неназвавшийся дракон. — У Лиры еще был шанс, но ты попортила ей все планы. Впрочем я с самого начала не рассчитывал, что с Ликтором можно нормально договориться. Он слишком много думает о благе отбросов.

— Ты отбросами всех не-драконов называешь? — уточнила я, поняв окончательно, что с этим «фруктом» мне общего языка не найти.

Дракон камня и металла хмыкнул. Ему ведь недолго жить осталось, если огонь снова исчезнет из мира. Лет десять-пятнадцать. Отчего же он не хочет продлить себе жизнь? Богатую жизнь. У него наверняка скопилось много денег за два столетия семейного дела!

Я хотела сказать, что умирать в шестьдесят плюс совсем не обязательно, но мед в горле словно в клей превратился.

— Орешки были с сюрпризом, — пояснил дракон, когда я согнулась пополам от боли в животе. Все время нашего разговора боль становилась все сильнее и сильнее, пока не стала совсем невыносимой. — Я правда хотел как лучше. — Он протянул мне маленький бутылек из зеленого стекла с белым порошком внутри. — Это обезболивающее. Из побочных эффектов сонливость…

Не дослушав, я смела рукой бутылек куда-то на пол. Стекло разбилось, и содержимое бутылька рассыпалось. Я была так зла, что он решил меня усыпить!

Боль прогрессировала, и я даже заплакала, не в силах удержать их. Пусть подавится моими слезами! Вспыхнувшая в душе злоба мешала рационально мыслить и осознать, что этот дракон собирался меня убить. Точнее и меня, и Кейна. Потому что я ослаблена. Я потеряла магию, много магии, которая была заключена в волосах и та, которая перешла к Кейну, создав ему новое физическое тело и наполнив его драконьим огнем.

— Тетушка Сарта… — прохрипела я, вспомнив, что именно она дала мне кедровые орешки в меду. — Она…

Вряд ли тетушка Сарта даже ради памяти о Лире стала бы участвовать в лишении этого мира новообретенного огня. Она ведь обычный человек. Без магии. Все ее семья и друзья должно быть тоже обычные люди.

— Было достаточно сказать, что Ликтор запретил хоронить Лиру, потому что это было твое желание, и тетушка Сарта решилась немного помочь мне избавиться от тебя и «спасти» Ликтора от злобной мегеры. Ближайшие два-три дня о тебе даже не вспомнят. Я позаботился об этом. А потом будет поздно.

Значит тетушка Сарта даже не задумалась, что хотел сделать со мной отец Лиры. И о последствиях, которые обязательно будут, случись со мной что-нибудь нехорошее. Если я больше не смогу быть огненной драконицей. Тетушка Сарта наверное не знала, не думала, не хотела… но это ее нисколько не извиняло.

Я потеряла сознание от острой боли и болевого шока.

Пахло рыбой. Я вспомнила свой первый день в Хрустальной Цитадели, когда забралась в повозку с рыбой, прячась от напугавшего меня лорда Хельмуда. Открыв глаза, я обнаружила себя спрятанной в ворохе сена с противным песочным вкусом на языке. Все-таки в мой рот всыпали тот порошок.

Сквозь солому проглядывали яркие белоснежные звезды. Я ушла от костра глубоко за полночь, и вряд ли так мало времени провела без сознания. Значит, прошли уже сутки. Минимум. Голова кружилась. Скрип колес повозки убаюкивал. Онемевшее слабое тело я практически не чувствовала.

Если бы я только успела научиться летать, а не только держать себя в воздухе, то нашла бы в себе силы сбежать. Наверное. Земляной дракон сказал, что озаботился моим отсутствием, и никто не поднимет тревогу раньше, чем через три дня. Наверное убедил тетушку Сарту убедить Ликтора и других, что я просто хочу побыть одна…