— Это речные суда, — госпожа Осами тоже вышла на палубу, развеяться. — В королевстве множество рек, вверх по ним до сих пор ходят на вёслах. — Корабли для морских путешествий больше похожи на наш. Выше борта, несколько парусов. Эти же не отдаляются от берега.

— И где они? Ну, корабли для морских переходов? — недоумевал Амарими. — Мы мимо стольких городов уже проплыли…

— Вероятно, ближе к перешейку. Там много крупных портов, в этой стороне их меньше. А всё почему?

— Почему? — поддакнул Амарими, любопытно хлопая глазами.

— Вы, молодой мой принц, карты изучали, вам на этот вопрос и отвечать, — улыбнулась госпожа Осами лукаво. Младший принц на это вздохнул, прикрыл глаза на пару мгновений, задумавшись.

— Судоходные реки, ведущие вглубь континента. Те, что впадают в море на этом побережье — всё больше с порогами да водопадами. Местность гористая, — определил принц наконец.

— Вот и стоило спрашивать, если достаточно просто немного подумать? — кивнула госпожа посол удовлетворённо.

— Вы рассказываете всегда так интересно… К чему лишать себя удовольствия послушать ваши объяснения? — Амарими захлопал глазами, изображая детскую невинность и непосредственность. Получалось так себе — парень вытягивался, всё меньше напоминая малого наивного ребёнка. Скорее уж подросток угловатый, вот-вот нарастит мясцо на кости, и можно взрослым называть.

— Льстец! — хмыкнула женщина. — Но в этих краях такое любят. Просто смотри не перебарщивай.

Шоуки отвлёкся от созерцания снующих над волнами чаек, и чуть повернул голову, поймав взгляд телохранительницы посла. Она улыбнулась хищно, и подойдя, встала рядом.

— Ты стал лучше, — произнесла тихо. — Меньше отвлекаешься. Контролируешь окружение.

— Мне остаётся только благодарить вас за это. Без вашей настойчивой помощи этот скромный карит не научился бы каждое мгновение искать в тенях возможную угрозу, — предельно вежливо откликнулся Шоуки.

На девушке не было ни крупицы металла сейчас. Многочисленные шпильки, острые, и наверняка отравленные сменились костяными или деревянными, оружие было оставлено, подвески и обереги сняты, нижнее платье не имело вышивки драгоценными нитями и даже полусапожки были простенькие, с мягкой подошвой и без каблука. Но этой ночью Шоуки поглотил предпоследнюю жемчужину, и мог теперь охватить корабль из конца в конец, ежесекундно зная, где кто находится. И то, что шпильки оставили лежать аккуратным рядочком рядом с клинком оповестило его о наличии “невидимки” на борту. А там уж пришлось смотреть глазами. Уши тут не годились — как он успел не раз убедится, двигалась Шиинна совершенно бесшумно, когда того хотела. И как тигрица — предпочитала нападать из-за спины, обхватывая руками за шею и прижимаясь… прижимаясь к спине такими большими… Шоуки мужественно отогнал травмирующие воспоминания.

— Неужто столь смелый и отчаянный карит боится слабую женщину? — улыбнулась она.

— Как бы прекрасен ни был клинок, глупо забывать об остроте его лезвия.

— Как жаль что тебе пришлось изрезать пальцы в кровь, чтобы осознать эту истину… — вздохнула Шиинна.

— Мои пальцы не пострадали. Всякий раз как эта дивная сталь обрушивалась на мою спину она оказывалась укутана в прочные ножны. У меня и шанса не было попытаться подержать её в руках, — всё ещё выдерживал спокойный тон Шоуки.

— А хотелось бы? — насмешливый взгляд из-под ресниц.

— Этот скромный карит недостоин владеть таким выдающимся богатством, — заверил её Шоуки, стараясь удержать на губах вежливую улыбку, и не оскалится зло.

— И ни в коем случае не берите с них пример в том, что касается лести, — вздохнула госпожа Осами, поймав взгляд принца.

У устья реки их встречало три корабля. Украшенная флагами и червлёной резьбой ладья с высоко задранным носом-драконом, да два странных маленьких и длинных кораблика. Ну, или просто больших лодки, едва не в два ряда усыпанных вёслами. На ладье находились разодетые в пух и прах северяне. Снова странные их одежды, многоцветный верх, зауженные штаны в высоких сапогах, короткие накидки с непривычными рукавами да эти шляпы с перьями. Ну и кариты… Тесть, гвардия, что их сопровождала, с нарядно блестящими алебардами из дрянного железа. Трое грузно поднялись на борт (их нарядная ладья была сильно ниже корабля и переброшенные сходни были опасно наклонены) и долго раскланивались с госпожой послом прямо на палубе, обмениваясь цветистым пустословием. Хорошо хоть, убрались быстро, и благообразно замерший позади-справа от госпожи посла Амарими бросился к носу судна, наблюдать, как сбрасывают за борт и крепят на этих самых маленьких галерах два толстых каната. Шоуки последовал за ним — ему тоже было любопытно. Гребцы были одеты просто и бледно. Почти как рабочие где-нибудь в Тросниковой Долине, разве что накидки короче да совсем не просторные, с высокими воротниками и узкими рукавами. Цвета невзрачно-тёмные, да ткань, похоже, поплотнее. На удивление, у многих светлые, рыжеватые волосы были заплетены в косы. Ну, может, до середины спины. У половины — лица выбриты, другие с пышной бородой, будто окунули подбородки в крутую рыжую пену из яичных белков. И здоровенные, крепкие мужики, все — как на подбор. Как взялись за вёсла, вода забурлила, и корабль, кажется, даже дёрнуло.

— Хладоморцы! — заметил Амарими довольно. — Лучшие мореплаватели севера, на своих галерах умудрялись грабить побережья всех трёх континентов, когда-то. Держали в страхе всех и вся, ими даже детей пугали.

Шоуки вспомнил глупую детскую считалочку про выходящих из реки огнеголовых, и хмыкнул.

— А что потом?

— Когда потом? — сбился Амарими.

— Ты сказал, раньше они грабили, а сейчас, смотри ка, волокут суда по рекам, да и среди рыбаков было много рыжих голов. Что изменилось?

— Как что? Пришёл Истинный Император и построил всех ровными рядами.

Ну конечно. Шоуки ругнул свою недогадливость. Первый Император и правда перекроил мир, и его потомки продолжали его дело, следуя заветам и целям, поставленным их великим Предком. Скорее всего рыжеголовых “строил” не один Император, может это длилось столетия, но результат был на лицо. Шоуки даже близко не слышал о набегах рыжих северян — они остались на пыльных страницах истории.

Но теперь, всякий раз когда говорили о пиратах, это были либо свои отщепенцы, либо люди с дальних земель, с таинственного закатного континента. Ну, как, таинственного… торговля с ними почти не велась, разве что через посредников с Архипелага, а всё потому что мирный договор или, вообще хоть какое-то перемирие после событий пятисотлетней давности так и не было заключено…

Шоуки пожалел, что так плохо знает историю. У Оро он, кроме письма и счёта, не получал уроков вовсе, а в поместье Сиасай только начал с ней знакомится. Молодых каритов и так загружали сильно, на историю отводилось всего несколько часов в неделю.

А ещё подумалось, что пора бы облачиться в шерстяную накидку. Ветер стал уже на диво холодным, и дул он, похоже, из устья реки, в которое медленно вползал корабль.

***

Кони ошалели от долгого заточения в трюме, вскидывали головы, ржали и храпели обнажая крупные зубы и топоча по настилу тяжёлыми копытами. Застоявшиеся, глаза на выкате, пар валил из ноздрей, и висеть на узде, пытаясь отвести животное с дороги было особенно страшно. Но Шоуки справлялся. Пятнышко, в конце концов, был таким же одуревшим, как и прочие кони, и не в его состоянии было строить коварные планы!

Да и самому Шоуки суша несколько кружила голову. На ногах стоялось странно, качка никак не желала уходить из тела и мыслей, убедить себя в том, что землю вовсе не шатает было сложно. В глубине души поселилась бурная радость — наконец то можно убраться с корабля! За время плаванья он достал хуже некуда, эти скрипы и запах, запах дерева и соли, и тины и едкой пропитки бортов, и запах конюшни, становившийся всё сильнее с каждым днём несмотря на то, что крохотные стойла каждый день тщательно вычищали. И мыться в крохотной бадейке… Да даже не мыться, а обтираться смоченной в едва тёплой воде тряпкой (иначе не останется воды на приведение волос в порядок) тоже надоело хуже некуда, и солёные брызги на одежде, застывающие белыми пятнышками…