— Квен! — крикнул Трент, сгорбившись в нерешительности.

Но я уже была в движении. Квен слишком быстро описывал круги. Я вспомнила то, что было раньше, и часть меня закружилась в замешательстве, когда два прошлого попытались сделать одно настоящим.

— Septiens! — Квен снова крикнул, и я остановилась, магия вытекала из меня, ненависть поднималась из моих пор. Он спрятался за вторым кругом. Сукин сын, подумала я, полагаясь на свою память, а затем дернулась, когда новая мысль, одна из моих самых новых, поднялась подобно жемчужной волне солнца. Я была демоном. Новый круг Квена не был силен. Без соли или мела, чтобы придать ему структуру, он был слабым и не устоял бы передо мной. Не теперь, когда я была демоном.

— Хорошая попытка, — сказала я, а затем рванула и ударила своим светящимся кулаком прямо в его барьер.

— Рейчел! — крикнул кто-то, и я стиснула зубы, чтобы наши две силы не сломали свои барьеры. Ни то, ни другое не поддавалось, и я надавила на круг Квена своей волей и своей энергией, позволяя большему течению проходить через меня, пока оно не заскользило по эльфийскому барьеру, как масло по воде.

Его магия потерпит неудачу. Я была сильнее. Я была сильнее!

И со звоном, который, казалось, эхом отозвался во мне, круг Квена пал.

Я споткнулась, обрывая линию из своих мыслей, прежде чем ответная реакция смогла найти меня. Я пригнулась, закрыв лицо рукой, когда волна прокатилась по комнате, отбрасывая меня назад. Я почувствовала улыбку на себе, когда опустила руку и повернулась к Квену. Однажды он победил меня, но теперь я была демоном, сильнее любого из ныне живущих, потому что никто не сказал мне, что есть пределы.

Квен уставился на меня, его челюсть отвисла, как будто он никогда не задумывался о том, какой силой я могу обладать.

— О, какие красивые вещи я знаю, — сказала я, обдумывая, какое проклятие использовать дальше. — После того, как я убью тебя, я убью Трента. — А потом я вскрикнула, падая, когда кто-то ударил меня сзади.

Это был Трент. Я могла сказать это по ощущению его тела на моем, когда мы упали на пол, и я взвыла, расстроенная, когда полоса зачарованного серебра скользнула по моему запястью, и энергия линии вытекла из меня.

— Ты сын ублюдочного эльфа! — Я дернулась, и он хрюкнул, когда мой локоть нашел его. В нос мне ударила собачья вонь, а затем послышался скрежет когтей по ковру, когда его утащили.

— Проснись, Рейчел, — выдохнул Трент, пытаясь ухватиться. — Просыпайся!

— Убирайся! — взвизгнула я, взбрыкивая, когда воспоминание о Тренте, держащем меня в клетке, всплыло, сильное и горячее. Я была беспомощна. Он позволил этому ублюдку Джону мучить меня — все, чтобы доказать, что я была игрушкой Трента. Только не снова. Никогда больше. — Ты умрешь, и я буду тем, кто это сделает!

Взбешенная, я приподнялась, напрягая руки, почти высвобождаясь, пока Квен тоже не сел на меня. Я снова упала, выдыхая воздух.

— Ты, эльф, сукин сын… убийца. Я перережу тебе глотку и использую твои кишки, чтобы размягчить мои кутикулы! Я сниму с тебя кожу от лодыжек до головы и выверну ее наизнанку! Я вылью лаву тебе в глотку и буду смеяться над твоими криками!

— Прими таблетку от простуды, Рейч, — сказал пикси, паря перед моим лицом, и я взвизгнула, взбешенная.

— Лэндон никогда не делал ничего подобного, — сказал Зак, низко наклонившись, чтобы посмотреть мне в лицо.

— Лэндон дурак, — сказал Трент, садясь на меня, и я изо всех сил пыталась высвободить руку. Да, Лэндон был дураком, но он не будет таким, когда я закончу убивать Трента. Как только Трент умрет, Лэндон будет моим. — Квен, — спокойно сказал Трент, прижимая меня к полу. — Сделай что-нибудь.

Квен подсел ближе. Наконец я высвободила кулак и врезала ему по носу. Кряхтя, Квен упал назад, прижав руку к лицу, когда Трент схватил меня за руку и больно вывернул ее мне за спину.

— Отпусти! — крикнула я, заливаясь слезами. Я не плакала. Я была в ярости. В гневе Квена была доля удовлетворения, но мысль о том, что Лэндон был прав, была горькой правдой. Демоны были могущественны, но когда вы отрезали им доступ к линии, у них ничего не оставалось. Как только я убью Трента и заберу тело Лэндона, у меня будет сила, которая никогда не умрет, сила политического тела.

— Разбуди ее! — потребовал Трент, усаживаясь на меня. — Сейчас же!

— Как? — Квен посмотрел на меня, приложив одну руку к носу.

— Не знаю. Ударь ее.

— Не смей, — выдохнула я. — Квен, не смей! — заерзала я, глубоко вздохнула и попыталась подняться. Они умрут. Все они.

— Мои извинения, Тал Са'ан, — сказал Квен, низко наклонившись, а затем его рука коснулась моей щеки.

Боль взорвалась у меня на лице, искры пробежали по моему черепу, и моя голова откинулась назад. С резким щелчком мое затуманенное зрение восстановилось. Их ауры исчезли. Баку исчез. Гнев от пощечины Квена все еще был там, и я ахнула, задыхаясь от веса Трента на мне.

— Что, черт возьми, с тобой не так! Клянусь, Квен, если ты когда-нибудь ударишь меня снова, я положу змей в твой ящик для носков, — крикнула я, совершенно взбешенная.

Квен снова убрал руку, и мои глаза расширились.

— Это она! — взвизгнул Дженкс, опускаясь перед моим лицом. — Квен, это она! Разве ты не видишь?

Прищурив глаза, Квен пристально посмотрел на меня и опустил поднятую руку.

— Ты уверен?

— Уверен, уверен, — сказал Дженкс, заметавшись, когда Трент слез, и я перекатилась, чтобы сесть.

— Плевок Святой Богини, — сказал Зак, и Бадди вышел, чтобы понюхать меня, извиняюще помахивая хвостом. — Лэндон только много бормотал, когда разговаривал с баку.

Мое лицо вспыхнуло теплом, и я в ужасе села между диваном и опрокинутым столом. То, что я сказала. Смущенная и испуганная, я посмотрела на Трента. Он стоял спиной ко мне, когда поправлял стол, но осунулся и выглядел подавленным и расстроенным.

— Трент? — нерешительно спросила я, и он не обернулся. — Я этого не говорила. Это был баку. — Что было не совсем правдой. Каждое отвратительное чувство, которое пронзило меня и обрело голос, было в моих мыслях раньше. Это была я, но мне не хватало понимания или, возможно, способности прощать и любить.

— Знаю. — Он подошел ближе и протянул мне руку, чтобы помочь подняться. — Но это правда.

— Была, — твердо сказала я, вложив свою руку в его, и он поднял меня. — Может быть, когда-то, но сейчас это не так. Трент, прости, — добавила я, когда он отпустил. Я не могла позволить Тренту думать, что то, что я сказала, было правдой. Я любила его. То, что произошло раньше, имело значение, но только в том смысле, что мы это преодолели.

— Здесь нечего прощать, — сказал он, но его улыбка была слабой, когда он посмотрел на трещину в задней части камина. — Это было… бесполезно, — сказал он, и я кивнула, желая, чтобы он обошел стол, обнял меня, что угодно.

— Я сказал, что это будет ошибкой. — Квен прошествовал к крайнему столу, стоически взяв салфетку, чтобы вытереть лицо.

— Это не было ошибкой. Это просто сработало не так, как мы хотели, — сказала я, садясь, задаваясь вопросом, не так ли чувствовала себя мадам Кюри, когда ее исследования убили ее.

— Для меня это похоже на ошибку, — сказал Зак, поднимая Бадди вместе с ним на стул.

— Я все еще говорю, что мы можем поймать его. Может быть, это похоже на антивещество, — сказала я, вспоминая свои чувства. Они были моими, но моими, не омраченными любовью или прощением. Возможно, баку был противоположен душе, сводя на нет мою. — Антивещество существует, — сказала я, когда Квен усмехнулся, затем поморщился, поднеся руку к носу.

— Возможно, но антидуши этого не делают, — пробормотал Квен, потянувшись за другой салфеткой. — Зак, положи собаку обратно на пол.

Лицо пульсировало там, где Квен ударил меня.

— По крайней мере, мы знаем, что ты можешь с ним разговаривать, — сказала я, садясь и осторожно ощупывая свое лицо. Большое спасибо, Квен.

— Ладно. Но не ты. Только не снова, — сказал Дженкс, необычно близко, как будто убеждая себя, что это все еще я.