— Этот урок окончен, — сказал он, и корзина с лей-линейными принадлежностями, которую он принес, исчезла.

Разозлившись, я оттолкнулась от дивана и стола.

— Это не урок, — громко сказала я, указывая на стол. — Это лабораторная сессия, и она еще не закончена! Если ты уйдешь, я буду работать одна, — сказала я, позволив нотке страха проникнуть в мой голос. — Ты хочешь сидеть на диване и дуться, хорошо, но ты не уйдешь, пока я не закончу. — Я вздернула подбородок, не заботясь о том, что он был зол. Я могла принять все, что бы он ни предложил. — Что еще ты должен сделать сегодня?

Его глаза сузились… А затем он раздраженно сел.

— Ты бы удивилась, узнав, как я заполняю свой день.

«Он собирается остаться?» подумала я, переглянувшись с Дженксом.

— Да, хорошо, сегодня ты заполнишь его, сидя на моем диване, — сказала я, потрясенная тем, что он не ушел. — Мне нужен наблюдатель, присматривающий за мной.

— Какой плаксивый ребенок, — сказал Дженкс с моего плеча, и я фыркнула в знак согласия.

— Я хочу попробовать это с одной из обычных свечей, — сказала я, беря сломанный мел и рисуя новый, закрытый пятиугольник с его десятью разделяющими линиями. — Посмотри, сколько у нас свободы теперь, когда мы знаем, чего хочет Богиня, — добавила я, массируя еще больше крови из проколотого пальца и размазывая ее по свече на день рождения. — И ты можешь просто смириться с этим, — бросила я Ходину, но он был занят размышлениями, скрестив колени и нахмурившись.

— Возможно, мне не стоит так волноваться, — натянуто сказал Ходин. — Небрежно. Ты даже не потрудилась сделать свечу «Все».

— У меня нет времени, — сердито огрызнулась я в ответ. — И если есть что-то, что Тритон поняла, так это нехватка времени.

— Ta na shay, ты сумасшедшая сука, — пробормотала я, ставя свечу в центр. — Ta na shay, obscurum per obscuris. Wee-keh Wehr-sah!

Я выкрикнула последнее, хлопнув в ладоши и дернувшись, когда волна энергии вырвалась наружу, откинув мои волосы назад и пронеслась мимо меня. Дерьмо на тосте, я знала, что лучше не колдовать со злобой.

— Сработало! — воскликнул Дженкс, и я посмотрела на свои руки, ужаснувшись, когда они задрожали. Но это было просто от перегрузки, и искорки исчезли, оставив меня потрясенной. — Смотри. — Все точно то же самое.

Ходин нахмурился, его изображение колебалось сквозь мерцающий защитный пузырь, которым он окружил себя. Его взгляд упал на стол, когда он отпустил круг. Выражение его лица сменилось недоверием, а затем чем-то, чему я не могла дать названия.

— Ха, — пробормотал он, встав.

Горело одиннадцать свечей, десять на концах, одна посередине, их цвета были более насыщенными, чем радуга. Это не только сработало, но и сработало хорошо.

— Ходин, здесь слишком много мистиков? — сказала я, когда мне показалось, что я почувствовала, как Богиня рассмеялась.

— Нет, — сказал он, и я снова начала дышать. Что-то изменилось. Я услышала это в его голосе. Он беспокоится. Обо мне?

— Рейч, почему эти последние две черные?

Я посмотрела на разворот, нахмурив брови, когда беспокойство защипало глаза Ходина. Два последних огня не пропали, но их тоже не было.

— Может быть, это вне моего поля зрения, — сказала я, и Дженкс покачал головой, соскользнув с меня и зависнув рядом с Ходином. — Ты видишь? — спросила я Ходина, и он тоже покачал головой.

— Они горят черным, — сказал он, пугая меня. — Это не копоть. Это ущерб Баку. Сколько раз на тебя нападали?

— Два, — солгала я, и Дженкс захрустел крыльями. — Хорошо, три, — добавила я. Конечно, это было именно то, на что я надеялась, как проклятие подействует, но, увидев ущерб, отраженный в выражении моей души, нить страха обвилась вокруг моего сердца и затянулась. — Но я больше не сплю, так что это не имеет значения. Я не собираюсь уходить в уединение. Ходин, помоги мне здесь. Я не могу прятаться в норе и ждать, когда засну и убью человека, которого люблю.

Ходин молчал, и я медленно опустилась, чтобы сесть напротив него, колокольчики на восхитительном халате, который он мне подарил, зазвенели. Я не умоляла его о помощи, это точно. Но если бы он ушел, я была бы сама по себе. Это было тогда, когда я обычно делала что-то глупое в своих попытках не потерпеть неудачу.

Губы Ходина дрогнули. Шелестя шелковым халатом, он встал, чтобы посмотреть на бильярдный стол.

— Нам нужно настроить их все сразу. Мой рабочий стол дома недостаточно велик. Но этот подходит.

Облегчение наполнило меня, но Дженкс поднялся на столбе сердитой красной пыльцы.

— Стоп, стоп, стоп. Охлади свой черновик, Домашний Кусочек. Мы уже сказали «нет».

— Я улажу это с Айви, — сказала я, вставая и следуя за Ходином через святилище, крошечные колокольчики на моем поясе звенели.

— Это старый шифер. — Ходин провел рукой по нетронутому войлоку. — Из еще более древнего озера. Лег еще до того, как я родился. Ты знаешь, какая это редкость?

— Вот почему ты не собираешься накладывать на него никаких проклятий. — Дженкс коснулся рукояти своего меча, когда завис перед Ходином, и демон поднял руку с войлока и повернулся ко мне.

— Нам нужно сравнить их все сразу, — сказал Ходин. — Я исправлю это, как только мы закончим.

— Мне это нужно, Дженкс, — сказала я, но думала о том, что бильярдный стол был небольшой платой за то, чтобы демоны подумали о привлечении Богини в свою магию. Не говоря уже о том, что это, возможно, удержит меня от убийства Трента.

— О, Динь любит утку. Айви убьет меня, — простонал Дженкс, бросаясь назад, когда Ходин произнес слово на латыни, и стол погрузился в мерцающий пузырь. Когда он очистился, бамперы исчезли, и остался серый стол с шестью отверстиями по углам и по длинным сторонам.

— Я не понимаю твоей скрытности, — сказал Ходин, с невероятной точностью рисуя шесть пятиугольников с одной стороны. — Для таких больших объемов сланца есть лучшее применение, чем играть на нем.

— Не стучи, пока не попробуешь, сказала я, подходя ближе. — Отец учил меня алгебре в нашем местном бильярдном зале. — Мои руки поползли вверх по животу. Конечно, я дважды скручивала проклятие без каких-либо мистических проявлений, но это было шесть сразу.

Ходин закончил и выпрямился.

— Когда-нибудь тебе придется познакомить меня с ним.

— Договорились. — Я вернулась к дивану за пузырьками с кровью, молча расставляя их в ряд на оголенном бильярдном столе.

— Тебе следует помазать свечи, чтобы свести к минимуму загрязнение моей ауры, — сказала я, подвинувшись, чтобы освободить место, когда Ходин вышел вперед. — Вот, — добавила я, кладя на стол горсть неиспользованных стилусов. — Ты, вероятно, можешь призвать их всех сразу.

— Я? — Рука Ходина дрогнула. — Я не собираюсь связываться с Богиней. Ты сделаешь это.

Крылья Дженкса затрепетали у моей шеи, отчего по мне пробежала дрожь.

— Ты хочешь, чтобы это сделала Рейчел? — запротестовал он. — И рисковать, что она привлечет маленьких помощников Богини? Что за плаксивый мешок с паучьими соплями.

— Я сделаю это. Они не могут меня видеть, — сказала я, укрепляя свою хватку на лей-линии. — Ta na shay, — сказала я, взяв первую свечу, которую он протянул мне. — Ta na shay, obscurum per obscuris.

Мое сердце бешено колотилось, когда я остановила проклятие на полпути, пока Ходин заканчивал смазывать остальные.

— Ta na shay, obscurum per obscuris, — снова сказала я на следующем символе, чувствуя, как моя хватка на линии усиливается. Слабое покалывание в пальцах заставило меня остановиться, но Дженкс сказал бы мне, если бы это были мистики, и я последовала за Ходином вдоль стола, ставя свечи, которые он помазал.

Готово, я выдохнула, думая, что это либо очень умно, либо будет очень больно.

— Wee-keh Wehr-sah, ta na shay! — сказала я, хлопая в ладоши и спотыкаясь при падении линии.

— Следи за этим! — воскликнул Ходин, поймав меня за локоть, и Дженкс слетел с моего плеча.

— Дженкс, двигайся, — сказала я, когда он завис передо мной, по-видимому, высматривая роящихся мистиков. — Я ничего не вижу.