Ну и пусть!
– Инка… – неуверенный голос Наташки сорвался громкими рыданиями. – Инка, ты можешь приехать? Я… я не знаю, что делать!..
3
Вышли на всякий случай километра на три-четыре раньше – в очередном полужилом селе. И показательно свернули сначала в другую сторону. А уж потом – в лес.
Отсюда одна ближайшая деревня километрах в четырех, другая – в семи. Обе заброшенные, только дачники летом ездят. А последние дни сентября для них (будем надеяться) уже «не лето». Особенно такие дождливые.
На месте погони Инна как раз этот сектор и прочесала бы, но погоня – городские жители. И вовсе не бессмертные.
Осенние птички не поют – спят уже. А вот осенней хвоей пахнет. И зрелой брусникой. Почти как дома. Так и хочется папу позвать…
Прохладно. Слегка моросит. Чуть-чуть. И воздух напоен не только хвойными и прочими лесными ароматами, но еще и обычной сыростью. Той, что медленно, но упорно пропитывает одежду.
Дорога обошлась без лишних приключений. Из города Инниного детства их выпустили так легко, что она даже заподозрила слежку. Но ни сама, ни клыкастый товарищ по несчастью ничего не заметили. Чисто. И всё равно – подозрительно. Настораживает. Что не так? Ну, кроме недавней слишком грамотной засады и нынешнего вампира в компании?
А по чужому лесу легкий на ногу кровосос шагает бесшумнее Инны. То ли из-за особенностей своей… расы, то ли ему не впервой. Зато ей – впервой. Не хвойный лес в папином районе, а напарник. И не только вампир.
Повезло, что на небо время от времени выныривает полная луна. И россыпь звезд – в прорехах туч.
А то Иннино ночное зрение… есть, конечно, но когда одновременно и густой лес, и темнота…
Инна сначала незаметно (будем надеяться) пропускала парня по тропе вперед, потом забила на осторожность. Вздумай он напасть – кто мешал раньше? Беглый Катализатор – как раз из тех, за кого с гарантией ничего не будет. Ни от кого.
– Как тебя зовут? – где-то на середине трехкилометровой лесной тропки решилась девушка.
– Ярослав, – ровно ответил он.
А она чуть не сверзилась с ненадежного мостка в три тонких сосновых бревнышка. Прямо в мокрую и грязную канаву. Папа бы сейчас не знал, ругаться или смеяться над городской неумехой. А потом бы долго гонял по этому мостику бегом. Вперед-назад.
Правда, не в одиннадцать вечера в сентябре, конечно.
А что? Владиславом, значит, вампира звать могут, а другие имена той же славянской группы – табу?
– Извини за бестактность, сколько тебе лет? – На сей раз Инна спросила с ровного места. На всякий случай.
И, может, лучше было всё же сначала присесть? Нет, слишком тут сыро и грязно.
Да и останавливаться лишнего времени нет. Возможная погоня всё еще актуальна.
– Не знаю.
Приехали.
– В смысле, как давно тебе двадцать? – поправилась Инна. Привет нашумевшему фильму.
– Девятнадцать. Но как давно – честно, не помню.
Ага, счастливые часов не наблюдают. Лет и веков – тоже.
– То есть?
– Обратили меня давно. Но всё это я сейчас помню очень смутно. И человеческую жизнь, и вампирскую. Из-за пыток. Светлые пытались что-то сделать с моим разумом, но получилось только с памятью. Очень надеюсь, что восстановится.
Инна прикусила язык.
Вот уроды! Бедный парень.
Глава пятая.
1
В честь совсем отсыревшей погоды Инна решила обнаглеть. И занять не холодный сеновал, а целый дом. Заперто здесь всё на честном слове – и она сама, и вампир еще не то открыть способны. А визита законных хозяев посреди рабочей недели опасаться вряд ли стоит. Могли бы – тут бы и жили. Упрямые пенсионеры на любимых дачах аж до ноября безвылазно сидят. И в марте уже назад возвращаются. Воздухом дышать, на грядках копаться.
Инна бы тоже так с удовольствием. Ну, кроме грядок. А так – деревянный лесной домик, рыбалка, охота, грибы-ягоды. Папа…
Трещат в печке сухие дрова из местного запаса, подсыхают у стенки новые. Если прикрыть глаза, можно на миг представить, что ты вовсе даже не здесь. А последних двух лет не было…
– Инна?
Непроглядная чернь глаз. Впрочем, если в них не смотреть – не утонешь. А со временем привыкнешь.
Что? Ты уже собралась путешествовать в его обществе всю оставшуюся жизнь? Серьезно?
Черт! Шутки одиночества – действительно дурные. Говорят, со временем начнешь ценить даже общество врагов. До подобного Инна еще не дошла. Но и смеяться при таких мыслях уже не тянет.
Навсегда одна. До конца дней. И их будет не так уж много…
– Я помню кое-что…
Вкусно дымящую чашку вампир принял с удовольствием. Теперь греет руки. Только не говорите, что Дети Ночи мерзнут. Может, у них еще и сердце бьется, и кровь по жилам бегает?
– Что там? – поднял он свои черные… «очи».
Инна поспешно отвела взгляд:
– Настой из трав. Не состав, а винегрет – чего только не намешано. Папа научил. А разве ты по запаху не ловишь?
– Как раз состав ловлю, – неожиданно фыркнул вампир… Ярослав. – Но не пропорции и не что за чем сыпали.
– Хочешь, научу? – Инна подкинула голодному огню очередное обреченное полено. Ему осталось еще меньше, чем ей самой.
Да и огонь переживет очередную жертву ненадолго. Иногда охотник погибает вместе с очередной жертвой.
Россыпь оранжевого тепла согрела взгляд. Всё лучше, чем с кровососом в гляделки играть. Даже если он сейчас сыт.
Интересно, дров до утра хватит? Должно.
– Хочу, – Сын Ночи легко поднялся – соскользнул с места. Подошел… подкрался к Инне. – Отдохни, я за печкой присмотрю.
Ладно… спасибо. Не стоять же там и дальше – с малознакомым вампиром за спиной!
Хотя в лесу это Инне ничуть не мешало. Значит, сейчас запоздало психовать – уже глупо и смешно.
Кстати, вот тебе и «вкуса не чувствуют». Или это он друзей угощать собрался? При случае? Или врагов – каким-нибудь новым, усовершенствованным вариантом?
Кстати, вкус Ярослав ощущает… а мысли?
– Ты – телепат?
Держи дырявый карман шире, Инна. Сама-то бы на его месте честно призналась? Добровольно выдала лишнее преимущество? Неизвестно кому? Тоже малознакомому?
– Нет, – старая задвижка печки мягко повернулась.
Всё, теперь будет топиться само.
И понимай слова собеседника, как хочешь сама. Хоть наизнанку выворачивай.
Первый глоток – самый вкусный. И теперь можно удобно усесться на набитом летним сеном старом матраце. Сам матрац – старый, а сено в него натолкано свежее. Обновлено прошедшим летом.
Теперь – наконец-то вытянуть усталые ноги. Много они сегодня бегали… и не только. Нет, пожалуй, лучше их поджать.
Одеяло обернулось удобным коконом. Как ценится самый немудрящий уют, когда становится драгоценной редкостью. А впереди студеная зима. Уже пора привычно откочевать в более теплые края, что ли? Придется.
– Ты говорил, будто что-то вспомнил, – обернулась Инна.
Обернулась. Зачем-то.
Впрочем, теперь уже он глаза отводит. Занял скромный топчан в углу. И тоже лежа. Римляне они прямо.
– Говорил, – негромко проронил Ярослав. – Я был студентом… когда-то. Смутно помню лекции преподов… очень смутно. И еще человек пять сокурсников. Даже характеры… немного.
– А на кого ты учился?
– Этого не помню, – виновато повел он плечами. Прямо аллегория раскаяния. Красивая…
Все-таки в вампирах что-то есть. Точнее, нет. Нет пивных животов, одутловатых рож, рыхлых тел…
Инна, ты с ума сошла? Да, действительно очень привлекательный парень. И в кои-то веки не охотник за твоей шкурой (во всяком случае, не в том смысле). И не тот, кого опасно подставить под удар Светлых. Но это ведь всё еще не причина башку дурную терять!
И вообще, ему же сейчас так паршиво! Каково это – толком ничего о себе не знать?
Инна ощутила себя последней свиньей. Допрашивает тут и так еле живого человека… Ну, не человека – разница-то в чём?
