Смотрю на брата, который с искренним восторгом осматривает кухню, и разрешаю остаться. На всеобщий стон. Энджи всегда любил без спросу что-то попробовать, и так же случайно поджечь.

Док открывает дверь в маленький кабинет, заваленный бумагами с заказами и эскизами кондитерских изделий. Осторожно, перепрыгивая через бумаги и ступки, а так же коробки, без зазрения совести усаживаюсь на его стул. Все остальные были завалены непонятно чем.

Мне сразу протянули целую стопку бумаги, и я почувствовала уныние. Так всегда было, когда предвиделось много работы. Сразу болел живот, лень вырастала до необъятных размеров, находились срочные дела, вроде как понаблюдать ха мухой, сосчитать трещины на потолке.

— Даже не поинтересуешься, что за разговор у меня к тебе? — со вздохом беру первый лист, и еще больше мрачнею. Целый план здания, где нужно расписать и разрисовать расстановку помещений. А потом еще и написать примерный список материалов для ремонта, мебель заказать…

— А смысл? Это очевидно, что вы хотите узнать, как продвигается работа с новым тортом. — Док пожимает плечами, и хитро смотрит на меня. — Миледи, не утолите ли мое любопытство, почему вы на эскизе в названии изначально написали «принц»?

— Я же зачеркнула! — воскликнула, чувствуя, как заливаюсь краской, и, тяжело вздохнув, приступила к работе. Дел было много. — Поменьше обращай внимания на каракули. Этот торт называется «ночное небо с синими звездами».

— Звучит ужасно. Но ваши рекомендации к его приготовлению на удивление действительны. Возникли лишь небольшие сложности с красителями синего цвета для печенья.

— Мы не торопимся, так что есть время.

Отлично, первый тортик скоро будет готов! Я скоро познаю вкус принца… Тьфу ты, познаю ночь с синими звездами! Хотя… Опять тьфу! Почему пошло? Тьфу! Главное, чтобы Док не разболтал родителям про изначальное название. Матушка у меня очень догадливая, сразу убьет.

Закончив с работой и оформлением бумаг, устало массирую шею и виски, и отодвигаю бумаги. Все остальное сделают родители. Отец раньше, до бизнеса, работал в администрации города, и прекрасно знает все нюансы бюрократии, а на матери остается оформление помещений. Мы еще много раз вернемся к этим вопросам, но сейчас уже нужны эти списки, чтобы прикинуть примерную сумму расходов.

Бросаю взгляд на часы. Закончила раньше планируемого. Можно было и всю работу сделать дома, но не хотелось. Здесь, в кафе, в неуютном кабинете, работалось на удивление хорошо. Не отвлекаешься ни на что, не теряешь драгоценное время.

В кабинет вбегает взлохмаченный повар вместе с двумя помощниками.

— Госпожа, в-ваш брат!

Резко вскидываю голову, чувствуя, как сердце сжимают тиски страха. Он пострадал!?

— Что с ним? — вскакиваю со стульчика, и спешу к выходу из кабинета.

— Молодой господин сжег десяток тортов!

Сколько боли в этих словах… Но в то же время чувствую облегчение. Главное, что брат в порядке. Торты — это пустяки, их можно заново приготовить. Однако, чтобы окончательно не пасть в их глазах, сначала сочувствую им, обещаю обязательно наказать маленького дьявола.

Мальчик нашелся на кухне, где с гадкой улыбкой спрашивал про рецепт крема у бледного молодого кондитера. Последний, ни о чем не подозревая, с упоением рассказывал, да еще и показывал. Глупый… Как только ты отвернешься, брат в крем насыплет соли, что так старательно прячет в кармашке.

— Энджи! — воскликнула я, предотвращаю местную катастрофу. — Мы уходим!

— Вы закончили, госпожа? — ко мне подходит Док и передает корзину с едой.

— Да, передашь все отцу. Он знает, что делать, — взяв довольно увесистую корзину, с улыбкой протягиваю руку брату. — Ну что, Энджи, готов к пикнику?

Выйдя на улицу, разрываю одновременно два талисмана телепортации, мысленно представляя себе место у озера в лесу, расположенному рядом со столицей. Привычное чувство тошноты и помутнение в глазах.

Распахнув глаза, с улыбкой оглядываю пустынную поляну рядом с красивым лазурным озером. Повезло, что здесь никого. Обычно это место пользуется популярностью, но из-за жары многие предпочли остаться домах и в пределах города.

Сейчас уже вечерело, жара не докучала.

Энджи со смехом бегает босиком на берегу и пытается поймать мелкую лягушку, а я неторопливо сервирую на покрывале весьма вредный ужин. Мама не одобрила, и отец, но только когда матушка смотрит на него. Так он только за вредную еду. Бутерброды, пирожные, сладкий морс в термосах. При виде этого зубы невольно ныли, напоминая о своей недолговечности, но успокаивала себя прекрасной местной магической медициной. Да, дорого, но зато зубки, как новенькие.

Но анестезии нет, и это удручало. Вмешательство магии в тело было болезненным.

Зову Энджи и мы с наслаждением приступаем к ужину, перекидываясь редкими ленивыми фразами.

Внезапно сзади послышался хруст, и на поляну вышла небольшая группа мужчин. Присмотревшись к татуировкам на плечах, побледнела. Это банда «Клыки»! Головорезы, бандиты! Надо уходить! Немедленно телепортироваться!

— Глянь, все же повезло! — кричит худощавый мужчина и противно смеется. — Появился народ, хоть и к вечеру!

— Не двигаться! — испуганно замираю, увидев направленный на себя арбалет. Брат испуганно сжимает мою похолодевшую ладонь.

Энджи, прости свою глупую сестренку возжелавшей пикника… Судорожно сглатываю, наблюдая, как к нам приближаются бандиты. Тело словно сковало страхом, не в силах пошевелиться. Только руки притягивают брата, пытаясь закрыть. Лишь бы тетива арбалета не смотрела на него.

— У нас нет денег… — голос срывается, тоненький.

— И что? По вашей одежке видно, что знатненькие детишки. Одно письмо с кровью вашим предкам, и те как шелковые, все деньги выложат!

Мужчины загоготали, а я… хоть и понимала, что не виновата, что натолкнулись на бандитов. Только когда рядом с тобой родной маленький человек, которого ты обязана защищать, волей неволей начинаешь корить себя во всем, ругать. Мама и папа… Нет мне не жаль денег — еще заработаем, жаль их самих. Что они почувствуют, получив письмо? Страшнее всего для любого ребенка, видеть появившуюся седину у родителей.

— А ты вроде недурненькая, — один из бандитов хватает меня за руку, притягиваю. В лицо дыхнули неприятным перегаром и нечищеными зубами. От его слов, понимания его мыслей, становится тошно, больно.

— Обещайте только не трогать брата.

Мужчина раздраженно цокнул языком, глядя на тихого Энджи, взирающего на него с ненавистью.

— Воу-воу, какой взгляд! Был бы дворнягой, подобрали. А так, пацан, извини, ты уж деньги готовь, — он, отдав меня другому мужчине, подходит к нему и под всеобщий гогот хлопает по плечу. — Обещаю, если будешь хорошо вести себя, я буду весьма нежен к твоей сестренке.

— Не трогай ее!! — кричит он. Внезапно его фигурку объяло зеленое пламя, ринувшееся на бандита. Тот, отпрыгнув, истошно заорал от боли, хватаясь за обожженную руку.

— Ах ты поддонок! С артефактом, да? Гегр, преподай ему урок!

К брату медленно, с ухмылкой приближается толстяк, занесший руку для удара. Я отчаянно кричу, пытаясь вырваться из рук бандита. Слезы застилают глаза. Больно в груди.

— Прошу, не трогайте брата!

Внезапно руку толстяка пронзила стрела. Все замерли, уставившись на нее. А затем началась суматоха. Теперь двое рычали от боли. Другие, что-то крича, указывали в разные стороны, некоторые бросились бежать врассыпную. Я же, не в силах оторвать взгляда от Энджи, как только почувствовала, что бандит отпустил меня, бросилась к брату, и обняла его. Раздался галоп коней, и нас окружили рыцари.

— Взять их, — голос холодный, жестокий, но такой знакомый. — Всех, кто бежит — убить.

Вновь галоп коней, неразборчивые слова. И… одинокий топот ног.

— Леди, вы в порядке?

Широкая ладонь касается плеча, и легонько трясет.

— Вы под защитой. Эти бандиты больше не потревожат вас. Если вы пострадали, так и скажите, мы незамедлительно отправим к целителям. Ну же, леди, посмотрите на меня.