«Только одно желание» — внезапно раздался в наших головах глухой, слегка шипящий голос, и мы испуганно заозирались.

— Кто это?!

«Я Тотен, король светлячков, — самый крупный светлячок перед нами поднял голову и уставился своими темными бездонными глазами. — Вы нашли меня, и я выполню ваше желание»

— П-правда? — осторожно спрашивает принцесса. — Ничего не требуя взамен?

Раздались странные звуки, похожие на смех.

«Маленькая девочка, ко мне уже тысячелетиями никто не приходил, чтобы загадать желание. Мы, светлячки, живы: пока о нас помнят, и слагают легенды. Но любая легенда уходить в небыль, стоит людям перестать верить в нас, находить, и получать свои желания. Загадывайте, ибо близится рассвет, и мы скоро растворимся»

— Отлично! Тогда начинаем загадывать! — обрадовалась Хлоя, но светлячок останавливает ее:

«Я могу исполнить только одно желание. Одно на четверых»

— Одно на четверых… — промолвила задумчиво Афина. — Так, девочки, давайте подумаем, что мы хотим больше всего? Может чье-нибудь желание понравится всем, его и загадаем! Итак, пожалуй, начнем с тебя, Хлоя. Что ты желаешь?

— Много чего, — хмыкнула девушка. — Чтобы быть вечно богатой, и, чтоб Евелика провалилась сквозь землю!

— Весьма недурно.. — Афина задумалась. — А вот мне бы наверное хотелось, чтобы быть вечно красивой и здоровой… Элиана, Адель, а вы что?

— А мне бы хотелось, чтобы всегда была удача, — улыбнулась я.

Мы смотрим на принцессу, которая не торопилась озвучивать желание. Наконец, брюнетка собралась с силами, и прошептала:

— Я… я хотела быть счастливой.

На лужайке воцарилась тишина, от чего принцесса еще больше смутилась, и покраснела. Первой заговорила Хлоя.

— Может мои слова и прозвучат грубо, но Адель, ты уделала всех нас. Твое желание шикарное! Я соглашаюсь с тобой!

Мы с Афиной, улыбаясь, переглядываемся, и киваем головой. Принцесса загадала самое лучшее желание.

«Быть счастливыми, — в голосе светлячка чувствуется улыбка. — Впервые мне загадываю столь светлое и простое желание. Что ж, да будет так!»

Произнеся это, на светлячка падает луч солнца, и он растворяется в воздухе, а нас резко поглощает тьма, и в следующее мгновения я резко распахиваю глаза, и сажусь на кровати, и оглядываю комнату.

Сон закончился…

На губах промелькнула улыбка. Этот магически сон был и горьким и сладким.

В коридоре слышится топот, шум, а так же удивленные голоса гостей замка, а так же удивленные голоса хозяев, твердивших, что это всего лишь сон, и что все просто много выпили вчера за ужином.

Рядом с кроватью я замечаю служанку с пустым взглядом. В мире призраков ее глаза были живыми, горели эмоциями. Мир живых для нее чужд.

— Миледи, наконец вы проснулись. Желаете принять позавтракать, или предпочтете принять ванную?

— Сколько сейчас времени?

— Через час полдень, миледи.

Вот и закончились приключения в замке убийц, где не было никакого убийцы.

— Представляете, имя господина Айво переводилось, как «убийца»! Я пыталась найти именно убийцу, ведь господин Айво написал на полу, что мы должны его найти. А потом Арвил оставил послание: «убийцы нет». Это ввело меня в замешательство!

Я лениво слушала монолог Евелики, лишь периодически удивлялась, и уточняла некоторые детали, чтобы не показаться откровенно грубой. После сна у всех гудела голова — последствия воздействия мощной магии. И только Евелика была бодра.

Многие ребята смотрели на нее с откровенной завистью, некоторые даже с ненавистью и раздражением. Если все грустные, то и она должна быть грустной, но никак не наоборот. Коллективная поддержка, так сказать.

— И ты решила взять эти цветы с собой? — дочь виконта тукнула пальцем в мой букет, и усмехнулась. — Не боишься, что у родителей это вызовет много вопросов?

— Не боюсь, — я с грустной улыбкой смотрю на цветы. Мне не хватило сил и духа выкинуть или оставить их.

Они прекрасны, и не виноваты, что их хозяйка немного глупая…

Повернув голову, пытаюсь найти подруг, и на мгновение сталкиваюсь взглядом с Повелителем, и поспешно опускаю глаза.

А вот на это у меня пока не хватает духа..

— Наконец прислали экипажи! — радостно воскликнула Евелика, указывая рукой на появившиеся из леса кареты.

Я с улыбкой киваю головой, и вновь начинаю искать глазами подруг. Вот принцесса стоит рядом с принцем под охраной рыцарей. С вежливой улыбкой, немного отчужденная. А вот Афина с улыбкой болтает с братом. Вот Хлоя в компании своих «подруг». Такое чувство, словно стоит нам очутиться в людях, как мы становимся чужими, и, только скрывшись от посторонних глаз, расслабляемся…

Высшее общество, это не то место, где демонстрируют свои истинные чувства и отношения.

— Кстати, все хотела тебя спросить, а где ты пропала-то? Я не могла найти тебя. — Евелика прищурилась, и я отстраненно заметила, что у нее снова зеленые глаза. — И так странно, что помимо тебя бесследно исчезли Аделаида, Афина, и эта Хлоя.

— Меня отравили сразу после господина Айво. На кухне. А девочки… — в груди просыпается необъяснимый страх сказать правду — Я не знаю, где они были. Мы разделились.

— Вот как… Но, признаться, я была удивлена, увидев тебя в компании Балео. Она имеет невыносимый характер, да и опасаюсь я ее. Вы подружились?

— Не понимаю твоего вопроса, Евелика. Мы просто немного пообщались. Что на тебя так нашло, словно я чуть ли не враг народа?

Зеленые глаза недобро прищурились, но затем резко стали изумрудными, и на губах девушки расцвела беззаботная улыбка.

— Ох, прости меня за докучливость, Элиана. Сама не знаю, что на меня нашло! — она внезапно обняла меня. — Кажется, я начинаю тебя ревновать. Порой так хочется быть единственной подругой!

— Ох, твои слова весьма льстят мне. Но ты моя подруга, и я всегда буду рада тебе, — с улыбкой отвечаю ей, и замечаю, как она слегка нахмурилась, словно ожидала немного другую реакцию, но затем широко улыбнулась, и обернулась к каретам:

— Пора возвращаться в столицу…

Я задумчиво смотрела на пирожное «картошка» в форме непонятной фигуры, а затем перевела хмурый взгляд на столпившихся кондитеров. Те выглядели так, словно в мир снизойдет очередное чудо — новое сладкое. Лишь раздраженное лицо Дока, который осознавал, что работы теперь станет больше, подслащало мне сердце.

— Как вы это сделали? — шепотом спрашивает один из молодых юношей, словно боясь спугнуть фигурку.

— Руками, — буркнула я.

— Миледи, а как вы назовете эту фигурку? — интересуется другой. — Она идеальна…

— Вы с ума сошли? Она далека от совершенства. Нужно будет переделать…

Я, разочарованная собственной работой, с раздражением беру пирожное в руки, не заботясь о чистоте рук- те и так были вымазаны в этом пирожном, и задумчиво откусываю голову. Вкусно, да вот скульптор сладкого из меня никудышный.

Замечаю, как на кухне воцарилась гробовая тишина, и выгнула бровь:

— Что не так?

— В-вы откусили фигурке голову!

Ну началось… И почему весь этот народ в моей кухне, а? А сюда работать пришла, а не спектакли устраивать!

— Что за столпотворение здесь? А ну все за работу! — раздался строгий голос отца, и все, кроме Дока, поспешили покинуть мою кухню. Мой отец был добрым, но все боялись спугнуть эту доброту, и старались не злить его.

— Папа, ты так выручил меня, — хмыкнула я, продолжая есть сладкое, и, заметив выгнувшую из-за его спины девушку, улыбнулась. — Лаури, ты пришла навестить меня!

— Простите, миледи, но я пришла навестить любимого супруга, — ехидно отвечает горничная, и я шутливо надулась, проворчав:

— Ну вот, меня никто не любит, ни обожает… Пап, что тебя привело в мою кухню?

После открытия двух кондитерских, я решила, что мне требуется личная кухня, где я могу «создавать» новые сладости, и родители удовлетворили просьбу. Все равно нечем было занять себя, а так хоть время за работой будет лететь.