Я молчал.

– Ну, слушай же, – продолжал он, – возможно, владелец этого заведения и позволит тебе заняться посудой, но, скорее всего, у него уже есть парочка «мокроспинников», которые в эту самую минуту полощутся в грязных лоханях, а еще минимум трем он сегодня уже дал от ворот поворот: это же главная дорога для «туристов», путешествующих с юга на север через дыры в пограничном заборе. В любом случае я не могу ждать, пока ты помоешь посуду. Мне, знаешь ли, сегодня еще эту фуру гнать и гнать. А потому давай договоримся так: ты приглашаешь меня на обед, а я одалживаю тебе деньги.

– Знаешь, Стив, для тебя это верный убыток.

– А может, прибыль. Это то, что банкиры называют оправданным риском, то есть почти верный выигрыш. Когда-нибудь – в этом году или лет через двадцать – ты встретишь такую же голодную и обнищавшую юную парочку. И угостишь их обедом на тех же условиях. И так вернешь мне долг. А когда они сделают то же самое в свою очередь – ты внакладе не останешься. Понял?

– Я отплачу тебе всемеро.

– Хватит и одного раза. А потом делай это ради собственного удовольствия. Ну, пошли пожуем.

Ресторан «Отдохни в Римроке» был простым и без изысков, чем весьма походил на «Гриль Рона» в том, другом мире. Здесь были и стойка, и столики. Мы со Стивом уселись за стол, и вскоре к нам подошла довольно молодая хорошенькая официантка.

– Приветик, Стив. Давненько не видались.

– Как жизнь, детка? Что там кролик говорит?

– Кролик сдох. А по тебе вендиспансер еще не плачет? – Она улыбнулась мне и Маргрете. – Привет, друзья. Что будете есть?

У меня было время пробежать глазами меню, особенно его правую сторону: цены меня здорово удивили. Они оказались очень близки к ценам моего мира: гамбургер – десять центов, кофе – пять центов, комплексный обед – от семидесяти пяти до девяноста центов. Вот это по-человечески!

Я оторвался от меню и сказал:

– Если можно, то мне большой гамбургер с сыром, среднепрожаренный.

– Будет сделано, босс. А что вам, дорогая?

Маргрета тоже заказала гамбургер, но слабопрожаренный.

– Стив? – спросила официантка.

– Значит, так: три пива «Курс» и три бифштекса – один с кровью, другой слабопрожаренный, третий среднепрожаренный. На гарнир всякую дрянь. Ну там, печеный картофель, жареные обещания, – в общем, что найдешь. Салатик какой-нибудь, если завалялся. Горячие булочки, все как обычно. Десерт потом. Кофе.

– Поняла.

– Познакомься с моими друзьями. Мэгги, это Хейзел. А это Алек, муж Мэгги.

– Экий счастливчик. Привет, Мэгги, рада познакомиться. Жаль, что вижу тебя в такой дурной компании. Стив уже пытался тебе что-нибудь продать?

– Пока нет.

– И хорошо. Ничего не покупай, никаких бумаг не подписывай, в азартные игры не играй. И радуйся, что ты замужем: у него жены в трех штатах.

– В четырех.

– Уже в четырех? Поздравляю. В женский туалет ход через кухню, Мэгги; в мужской сортир – через двор. – Она убежала так быстро, что только юбка взметнулась.

– Хороша девка, – сказал Стив. – Знаете, что болтают насчет официанток, особенно в дорожных забегаловках для шоферов… а вот Хейзел, похоже, единственная подавальщица, которая денег не берет… Пошли, Алек.

Он встал и направился во двор, к отхожему месту. Я послушно последовал за ним. Тут до меня дошло, что он имел в виду, но возмущаться его высказываниями в присутствии дамы было уже поздно. Кроме того, я сообразил, что Маргрету его высказывания ничуть не возмутили, она приняла их как информацию к размышлению. Точнее – как похвалу Хейзел. Я полагаю, что наибольшие трудности при контактах с непрерывно и беспокойно сменяющимися мирами возникают не из-за различий в экономике, социальном устройстве или технологии, а из-за языка и тех табу и mores[28], которые существуют в разных мирах.

Когда мы вернулись, пиво уже дожидалось нас на столе, а Маргрета – за столом, причем выглядела она на удивление свежей и отдохнувшей.

Стив поднял бокал:

– Ваше здоровье!

– Skaal! – отозвались мы.

Я отпил глоток, потом еще и еще – вот чего мне так не хватало весь этот долгий день, проведенный на шоссе посреди пустыни. Мое моральное падение на пароходе «Конунг Кнут» произошло в том числе и по причине возобновления близкого знакомства с пивом, которого мне не случалось пробовать с тех далеких дней, когда я был студентом инженерного колледжа, но и тогда пил его редко – денег на сей порок было маловато. Пиво было отличное, не хуже датского «Туборга», которое подавалось на пароходе. А вам известно, что в Библии нет ни единого выпада против пива? Больше того, слово «пиво» в Библии означает «родник» или «колодец».

Бифштексы были восхитительны.

Под размягчающим воздействием пива и хорошей еды я вдруг обнаружил, что пытаюсь объяснить Стиву, как именно мы пошли на дно и почему теперь вынуждены принимать милостыню от посторонних людей… однако при этом я старательно избегал всякой конкретизации. Наконец Маргрета сказала:

– Алек, расскажи ему.

– Думаешь, надо?

– По-моему, Стив это заслужил. Я ему доверяю.

– Хорошо. Стив, мы пришельцы из другого мира.

Он не стал смеяться и даже не улыбнулся, просто выслушал с интересом, а потом спросил:

– С летающей тарелки, что ли?

– Нет. Понимаешь, мы из другой вселенной, а не с другой планеты. Вот еще утром мы с Маргретой были в штате, который именуется Аризоной, в городе под названием Ногалес. А потом все вокруг нас вдруг изменилось. Ногалес превратился в маленький городок, совсем непохожий на прежний. Аризона осталась вроде той же. Во всяком случае, выглядит так же, хотя я плохо знаю этот штат.

– Территорию.

– Извини, не понял.

– Аризона – не штат, а территория. Законопроект о присвоении ей статуса штата был забаллотирован.

– О! И в моем бывшем мире произошло то же самое! Это как-то связано с налогообложением. Но мы явились не из моего мира. И не из мира Марги. Мы пришли… – Я осекся и поглядел на Маргрету. – Как-то я все путано объясняю. Может, ты попробуешь?

– Я объяснить не могу, – ответила она. – Я сама этого не понимаю. Но, Стив, это чистая правда. Я происхожу из одного мира, Алек – из другого, жили мы в третьем, а в четвертом были еще сегодня утром. Теперь мы здесь. Вот почему у нас нет денег. То есть они у нас есть, но для этого мира не годятся.

– Ой, давайте поговорим о каждом мире по очереди, а то у меня голова идет кругом, – буркнул Стив.

– Она пропустила целых два мира, – вмешался я.

– Нет, милый, три. Ты забыл о мире айсберга.

– Нет, этот я считал. Я… ох, прости, Стив. Я попробую рассказать обо всех по очереди. Но это очень трудно. Сегодня утром мы отправились в кафе-мороженое в Ногалесе, потому что я хотел угостить Маргрету горячим пломбиром. Мы сели за столик друг против друга так же, как сидим сейчас, и я оказался как раз напротив дорожных световых сигналов.

– Дорожных… чего?

– Это набор разноцветных световых сигналов, с помощью которых управляют движением автомобилей. Красный, желтый, зеленый. Из-за них я и сообразил, что мир снова переменился. В твоем мире таких световых сигналов я не видел, здесь всюду регулировщики-полицейские. Но в том мире, где мы сегодня утром проснулись, вместо регулировщиков – разноцветные огни.

– Прямо какая-то мистификация, даже не верится. А при чем тут горячий пломбир для Мэгги?

– При том, что, когда мы потерпели кораблекрушение и оказались посреди океана, Маргрете захотелось горячего пломбира. Вот сегодня утром у меня впервые появилась возможность угостить ее этим лакомством. Когда дорожные сигналы исчезли, я понял, что мир снова изменился, а значит, мои деньги больше ни на что не годятся. Стало быть, я не смог купить ей обещанный горячий пломбир. Не мог и накормить обедом. Наши деньги нельзя истратить, вот в чем дело! Понял теперь?

– По-моему, я отстал от вас на несколько поворотов. А что же случилось с деньгами?