А хочу ли я обратно? Там была Абигайль, и, хотя Ветхий Завет не порицает многоженство, в наших сорока шести штатах оно запрещено – с тех самых пор, как артиллерия армии Союза уничтожила оплот Антихриста в Солт-Лейк-Сити и под надзором той же армии с аморальными семейными отношениями было покончено.

Отказаться от Маргреты ради Абигайль – слишком высокая цена за то, чтобы вернуть себе положение уважаемого и достойного человека. И все-таки я любил свою прежнюю работу и наслаждался плодами своих трудов. В этом году наш фонд – некоммерческий Церковный альянс за пристойность – добился огромных успехов. Определение «некоммерческая» вовсе не означает, что такая организация не в состоянии платить своим сотрудникам приличное жалованье и даже премиальные; в заслуженный отпуск я отправился, завершив самый успешный в нашей истории сбор пожертвований – мое личное достижение, ведь как заместитель директора я прежде всего отвечал за то, чтобы наша казна была полна.

Однако еще большее удовлетворение я испытал от возделывания нашего общего виноградника, ибо сбор пожертвований – пустое дело, если программы морального оздоровления общества не достигают поставленных целей.

В прошлом году нами были получены следующие положительные результаты:

а) принят федеральный закон, который признал аборты особо тяжким преступлением, караемым смертной казнью;

б) другой федеральный закон признал изготовление, продажу, хранение, импорт, перевозку и (или) использование любых противозачаточных средств преступлением, влекущим за собой обязательное тюремное заключение на срок не менее одного года и одного дня, но не больше двадцати лет за каждый из этих проступков в отдельности; он же исключил ханжескую хитроумную статью, разрешавшую все перечисленные выше ради «предохранения от заболеваний»;

в) принят федеральный закон об азартных играх, который, хотя и не запретил их полностью, передал в ведение федеральных властей как осуществление надзора над ними, так и выдачу лицензий. И на заложенном нами основании мы постепенно, шаг за шагом, исцелим губительные язвы Невады и Нью-Джерси. Разделяй и властвуй!

г) принято решение Верховного суда по иску, в котором мы выступали amicus curiae[20], согласно которому моральные и нравственные устои, типичные для среднестатистических населенных пунктов распространялись на все города во всех штатах («Томкинс против „Союза агентов по распространению новостей“»);

д) достигнут реальный прогресс в наших усилиях отнести табак к лекарственным препаратам, отпускаемым по рецептам; наши искусные маневры привели к учреждению особой категории «веществ, предназначенных для сжигания и вдыхания», что исключило из нее жевательный и нюхательный табак;

е) достигнут прогресс на общегосударственном ежегодном молитвенном собрании в отношении некоторых вопросов, представляющих для меня личный интерес. Один из них – как лишить права на освобождение от налогов частные учебные заведения, не находящиеся в ведении каких-либо христианских сект. Программа этих мер пока находится в процессе разработки из-за весьма деликатной ситуации с католическими школами. Следует ли нам взять их под свое покровительство? Или уже пришло время нанести им решительный удар? Вопрос о том, кто для нас католики – союзники или враги, – до сих пор остается важной проблемой, особенно для тех, кто находится, так сказать, на линии огня.

Не менее острой была и еврейская проблема. Возможно ли ее гуманное решение? Если нет – то как быть? Не пора ли взять быка за рога? Впрочем, эту тему обсуждали только in camera[21].

Другим важным делом являлся мой собственный любимый проект: сокрушение астрономов. Мало кто из мирян понимает, какой огромный вред наносят астрономы. Я впервые понял это, еще когда учился в инженерном колледже, где мне пришлось прослушать курс описательной астрономии, введенный в учебную программу для всестороннего расширения кругозора студентов. Дайте астроному телескоп побольше, предоставьте полную свободу действий, оставьте его без должного надзора, и первое, что он сделает, – выступит перед вами с тлетворными и нелепыми предположениями, отвергающими древние истины Книги Бытия.

Есть только один способ борьбы с этим видом заразы – ударить по карману! Пересмотреть понятие «учебно-просветительской деятельности», с тем чтобы избавиться от совершенно ненужных и бесполезных астрономических обсерваторий. Придать лишь одной Военно-морской обсерватории статус свободной от налогообложения, сократить ее штат, ограничить деятельность исключительно навигацией (самые богохульные и подрывные теории сочиняют государственные чиновники, подвизавшиеся на постоянных штатных должностях, что оставляет им слишком много свободного времени).

Ученые самозванцы вообще любят мутить воду, а уж астрономы – просто беда.

Еще один вопрос, который поднимается регулярно на каждом ежегодном молитвенном собрании и на который мне не хочется терять ни времени, ни денег, – вопрос о «правах женщин». Истерички, именующие себе суфражистками, никакой опасности не представляют, так как победу они никогда одержать не смогут, но именно данное обстоятельство дает им основание чувствовать себя важными шишками и требовать к себе особого внимания. Сажать их в тюрьмы не надо. Не надо и выставлять в колодках. Ни в коем случае нельзя позволять им обрести личину мучениц. Их следует просто игнорировать.

Были и другие в высшей степени привлекательные проблемы, которые я не счел нужным включить в повестку собрания и отвергал их выдвижение с мест на тех заседаниях, где я выступал председателем. Вместо этого я внес их в список «возможных тем для обсуждения в будущем году». Вот они.

Раздельное школьное образование для мальчиков и девочек.

Восстановление смертной казни за колдовство и сатанизм.

Аляска как решение негритянской проблемы.

Федеральный контроль проституции.

Как решить проблему гомосексуализма? Наказаниями? Операциями? Или как?

Хранителей общественной морали и нравственности дожидается бесчисленное количество добрых начинаний – вопрос лишь в том, в какой очередности их брать и как решать, к вящей славе Господней.

Увы, похоже, что всеми этими проблемами, как бы увлекательны они ни были, я, скорее всего, уже никогда не займусь. Подсобный рабочий, который только начинает овладевать местным языком (уверен, что в форме, крайне далекой от грамматического изящества), вряд ли сможет приобрести политическое влияние. Поэтому я перестал беспокоиться об этой стороне жизни и сконцентрировался на проблемах насущных: на ереси Маргреты и на еще более актуальном, хотя и менее важном вопросе – как нам покончить с положением пеонов и отправиться на север.

Мы прослужили уже более ста дней, когда я попросил дона Хайме помочь мне вычислить точную дату нашего освобождения от контрактных обязательств… иными словами, в вежливой форме сказал ему следующее: уважаемый босс, как только наше время истечет, мы драпанем отсюда быстрее вспугнутого зайца. Исходите из этого в своих дальнейших планах.

По моим расчетам в подневольном труде мы должны были провести ровно сто двадцать один день… но дон Хайме нанес мне такой удар, что я чуть было не позабыл все вызубренные испанские слова – он насчитал сто пятьдесят восемь дней!

То есть нам оставалось больше пяти недель, а я-то думал, что мы освободимся от своей повинности уже на следующей неделе!

Я запротестовал, заметив, что наши совокупные обязательства, определенные судом, исходя из суммы, уплаченной за нас на торгах (шестьдесят песо в день Маргрете и половина этой суммы мне), в пересчете на время дают сто двадцать один день… из которых мы уже отработали сто пятнадцать.

– Нет, не сто пятнадцать, а девяносто девять. – Он протянул мне календарь, предложив проверить самому. Тут-то и выяснилось, что наши чудесные вторники никак не содействовали сокращению сроков рабства. Во всяком случае, так сказал патрон. – А кроме того, Алехандро, – добавил он, – ты забыл учесть проценты на еще невыплаченный долг, инфляционный фактор, взысканные с меня налоги, а также ваши добровольные пожертвования в больницу при церкви Богоматери Всех Печалей. Если бы ты заболел, я же должен о тебе заботиться, а?