— Неужели… у графа?

— Скорее, у мистера Спенсера. Горничная сказала, они ушли вместе!

Это звучало совершенно скандально, но не так страшно для сердца мисс Джонстон: уж она-то желала стать леди Дерби всем своим естеством. И если мисс Хортон вздумалось выбрать мальчишку…

Они постучали.

— Мистер Спенсер, открывайте, пожалуйста! Дело срочное. — Мисс Холланд подёргала ручку двери. И так как та не открылась, обменялась с мисс Джонстон многозначительным взглядом… Обе совершенно уверились, что мисс Хортон пала жертвой телесного искушения. От неё, впрочем, они ожидали всё, что угодно… Особенно после гусарского виста и убийства невинных животных.

Не сразу, но дверь, наконец, приоткрылась, и на пороге предстал взъерошенный мистер Спенсер.

— Мисс Холланд… мисс Джонстон, что происходит? — Мисс Джонстон, не удостоив мистера Спенсера словом, толкнула решительно дверь и ворвалась в его комнату. — Что вы себе позволяете? Что вы здесь ищете? — поймал ее рыщущий взгляд молодой человек.

— Не «что», а «кого», мистер Спенсер, — поправила его девушка. — Где Гортензия Хортон? Мы знаем, она провела эту ночь с вами.

Амелия Холланд, растерявшая смелость при взгляде на мистера Спенсера, лишь скупо поддакнула.

— Ее горничная сказала, вы ушли вместе посреди ночи, но Гортензии до сих пор нет…

Даррен Спенсер сглотнул, она видела это, и помрачнел ещё больше.

— Но и здесь её нет, как вы можете видеть, — ответствовал он. — Я полагал, она у себя…

Мисс Джонстон, уловив недомолвку, потребовала:

— Расскажите нам правду. Это правда, что вы вышли из дома? Ночью? Одни? Нарушив тем самым правило графа? И что случилось потом…

Молодой секретарь помолчал, обдумывая, как быть, и предложил, наконец:

— Быть может, нам стоит поговорить в другом месте… Более подходящем.

Но мисс Джонстон с тем же решительным видом, с каким ворвалась в его комнату, уселась на стул.

— Благодарим, мистер Спенсер, но нам вполне удобно и здесь. Рассказывайте!

И Спенсеру пришлось рассказать, как их с мисс Хортон вылазка полностью провалилась: он забрался по лестнице, испугался… чего-то и… свалился прямиком на лужайку, где и очнулся час с лишним назад. Его спутница, как он полагал, испугавшись, сбежала и заперлась в комнате… Он как раз собирался выяснить, почему она его бросила.

— Боже мой, — охнула Амелия Холланд, услышав, как Спенсер свалился с лестницы, — вы не ушиблись? Нет ли у вас сотрясения? — Кинулась она к Даррену, собираясь осмотреть его голову.

Молодой человек в смущении отстранился.

— Я чувствую себя превосходно… в сложившихся обстоятельствах, благодарю вас, мисс Холланд, — произнес он. — Но куда же делась мисс Хортон?

— Не удивлюсь, если пропала, как прочие до нее, — с нервным смешком хмыкнула Эмма. — Линдфорд-холл, в конце концов, именно этим и славится: исчезновениями людей.

Она либо равнодушно язвила, констатируя факт, либо… пребывала в совершеннейшей панике. Что у некоторых проявляется весьма странным образом…

Мисс Холланд, переборов робость влюбленного сердца, укорила мистера Спенсера:

— Вам не следовало идти туда вместе. Вы могли позвать нас! — И тут же, сглаживая углы: — Но что именно билось в окно? Вам удалось это выяснить?

— Боюсь, нет, мисс Амелия. Там, казалось… совсем ничего не было…

— Даже летучих мышей?

— Даже их.

— То есть вообще не было? — уточнила мисс Джонстон. — Граф солгал нам про них?

Секретарь поджал губы, не смея ни отрицать, ни подтвердить этот факт. Но этого и не требовалось: девушка поняла всё сама. Вскочила со стула и ринулась вон из комнаты…

— Куда ты? — окликнула её мисс Амелия. — Не уходи без меня.

— Я иду поговорить с графом, — кинула девушка через плечо. — Потребую объяснений. И пусть он только попробует солгать мне на этот раз!

Все запутывалось все больше с той самой минуты, когда Эдвард Дерби, ослабив удавку платка, сквозь шум, звучавший в ушах, расслышал опять слова собеседника:

— Вы уверены, что не знаете, куда делось орудие преступления? Это одна из важнейших улик. Потерять ее…

— Я уже вам сказал, что не знаю, — рявкнул граф, прерывая инспектора. — Мы положили тело на лед, не вынимая ножа. Рукоять казалась самой обычной, я никогда ее прежде не видел.

— Значит, это не был нож с кухни?

— Не думаю, — неуверенно молвил граф. — Хотя, понимаете сами, я не особенно в этом силен. Я ученый, а не мясник. И даже не повар… Об оружии я имею самое смутное представление.

Инспектор Галлахер молча кивнул, еще раз глянув на тело.

— Жаль, что меня не было здесь вчера, — сказал он. — Расположение трупа после убийства могло бы многое мне сказать. Как вы считаете, мистер Маккинни сопротивлялся?

Его собеседник задумался, вспоминая момент обнаружения трупа.

— Ничто не свидетельствовало об этом: на кухне был идеальный порядок.

— То есть либо убитый доверял своему убийце и подпустил его близко, либо… его внимание отвлекли. У вас есть какие-либо предположения, сэр?

Предположения? Граф опять неосознанно сунул палец под шейный платок. О да, предположения есть, но с этим хлыщем он ими делиться не станет!

— Поймите, инспектор, мне сложно представить кого-то из домочадцев убийцей. Тем более женщин, а из мужчин в доме остались я, мой дворецкий, секретарь и паренек-поваренок. Он, кстати, и нашел тело…

— Я хотел бы поговорить с ним. Где он сейчас?

— Понятия не имею. Об этом лучше всего спросить Бартона!

— И где сейчас Бартон?

— Он может быть где угодно. Как видите, дом огромен, а прислуги почти не осталось…

— Кстати, об этом… — Инспектор Галлахер кашлянул, знаменуя тем самым неловкий вопрос. — В городе говорят, ваши слуги таинственным образом пропадают. Так ли это?

Граф выдержал пристальный взгляд, чуть смягченный полуулыбкой. И ощутил холодный комок, заворочавшийся внутри… Это сердце, покрытое льдом, тревожно забилось.

— Слуги уходят, вы правы. Им, верно, не по нраву уединение дома или… мой собственный нрав. Я, знаете ли, весьма требовательный хозяин!

Оуэн Галлахер отозвался, не отводя взгляд:

— Но они, эти слуги, насколько я знаю, не возвращаются в Килех. Родные не знают, куда они делись…

— Откуда ж тогда мне знать об этом? — парировал граф с невозмутимым лицом.

Галлахер понял, должно быть, что большего ему сейчас не добиться и, кивнув, сообщил, что хотел бы переговорить с каждым из домочадцев. А еще осмотреть по возможности комнаты…

— Обыскать?

— Я бы не стал называть это обыском, но увериться, что никто из находящихся в доме, не прячет окровавленный нож, было бы весьма кстати.

— Значит, все-таки обыск.

— Называйте, как считаете нужным, но, сэр, вы, полагаю, понимаете сами, дело весьма необычное… и скандальное. И разобраться в нем, как можно скорее, пойдет нам обоим только на пользу!

В этот момент где-то хлопнула дверь, раздалась торопливая поступь нескольких ног разом, и тет-а-тет инспектора с графом был грубо нарушен появлением — разъяренной? Испуганной? — в расстроенных чувствах мисс Джонстон, которая без приветствия сообщила.

— Мисс Хортон пропала. Мы нигде не можем ее отыскать!

Брови инспектора Галлахера заинтересованно вздернулись: не об этом ли они только что говорили, о пропаже людей. И вот оно самое!

Граф осведомился:

— Кто последним видел ее?

И мисс Джонстон с Амелией, как по сговоренному, посмотрели на Спенсера. Тот, памятуя об их разговоре в комнате графа, вздернул не брови, но подбородок.

— Да, это был я, — признал он. — Ночью вместе с мисс Хортон мы выходили из дома…

Граф Дерби сузил глаза. О да, он видел, как пронырливый секретарь входил в комнату девушки… Ему не спалось, мучила совесть из-за проделки с водой: он и в бочку-то Даррена окунул лишь потому, что страшно на себя разозлился. На себя и свои странные ощущения в отношении этого парня… То, как он посапывал сзади, уткнувшись носом в его словно задеревеневшую спину, как рассмешил его, выпив залпом тот виски и хлопал, почти задохнувшись, ресницами, как… В общем, он надумал тогда попросить у парня прощение. Все-таки он поступил как дурак. Если в его голове полная каша, то при чем здесь парнишка? Вот тогда-то, выглянув в коридор, он и заметил, как Спенсер входил в комнату, между прочим, одной из его, Эдварда Дерби, невест.