— Скай, мистер Галлахер, — проскрипел голосом старой уключины мистер Макдональд. — Прибыли.

— Благодарю вас. — Мужчина подхватил саквояж и вылез из лодки, увязая туфлями в песке. — Не подскажете, в каком направлении Линдфорд-холл?

Рыбак молча ткнул пальцем, пошамкал губами и добавил, уже снова взявшись за весла:

— Там тропка, не ошибётесь.

— Ещё раз благодарю.

Старик мотнул головой, и до инспектора долетело ворчливое: «Проклятый остров», скользнувшее по воде с легким утренним бризом. Проклятый или нет, с этим он разберётся со временем, а пока…

А пока он направился по тропинке, прекрасно утоптанной и живописной, в сторону Линдфорд-холла. Шёл, насвистывая под нос, и по-настоящему изумился, когда, вынырнув из кустов, дорожку пересекла олениха. Секунду, а может быть, две она глядела инспектору в душу своими большими, загадочными глазами, а после скрылась в кустах, словно ему померещилось…

Он шумно выдохнул. Чудеса! Эта встреча взволновала его, и мужчина думал о ней всю дорогу до железной калитки, за которой проступили очертания дома, заретушеванные зеленью сада. Калитка заперта не была, и он толкнул её, неуверенно ступив на дорожку… Прислушался. Птичьи трели были единственным звуком, оглашавшим утренний сад, разноголосые переливы оглушали пассажами…

Мистер Галлахер поддел цепочку часов и распахнул крышку: начало восьмого. В доме, должно быть, все спят… Все, кроме слуг. Если те вообще здесь остались… В Килехе ходил слух, что графу прислуживал кто-то из брауни или боглов. Но это тёмные люди верили в нечисть из сказок — Оуэн Галлахер верил в разумный подход и дедукцию.

Он уверенным шагом направился по дорожке и невольно сбился с нужного темпа, различив… Он мотнул головой. … Чью-то ногу, проглянувшую между кустов. Мистер Галлахер сделал два шага назад: нога стала видна до колена. И он понял, что видит мужчину… Мужчину, лежавшего на траве… Ранним утром? В росе? Прямо в костюме? Предчувствие было недобрым, и он побежал по лужайке напрямую к обладателю туфель и серого сюртука.

Склонился над ним, приложив пальцы к шее, и… выдохнул. Пульс присутствовал.

— Сэр? — Мистер Галлахер потряс миловидного паренька за плечо. — Сэр, очнитесь.

Тот слабо пошевелился, вздохнул, веки дрогнули приоткрываясь. Взгляд карих глаз, туманный и блеклый, прошелся по стене дома, большому окну, охватил небо над головой и только потом обратился к мистеру Галлахеру… Зрачок сузился, затрепетали ресницы.

— Кто вы? — воскликнул парнишка, резко садясь. — Что здесь делаете?

О, он, конечно, не спал в этом месте, и шишка на голове лишь подтверждала догадку, а вкупе с лестницей, что лежала в траве, почти вопияла о чем-то нетривиальном.

— Позвольте представиться, сэр, — чуть склонил голову новоприбывший, — инспектор полиции, Оуэн Галлахер. К вашим услугам!

Эмилия, а это была, конечно, она, скривилась от боли в затылке и попыталась подняться, все еще пребывая в том промежуточном состоянии между сном и реальностью, когда ты не совсем понимаешь, на каком свете находишься. Но уже как-то да реагируешь…

Вяло, не совсем адекватно, но реагируешь.

— Инспектор полиции? — удивилась Эмилия. — Как хорошо, что вы прибыли. — Она встала, пошатываясь на нетвердых ногах, и мужчина поддержал ее под руку.

— Вы в порядке, позвольте узнать? — спросил он. — Ваше… э, пребывание здесь… Что-то случилось… э…

— Мистер Спенсер, — подсказал «молодой человек». — Секретарь графа Дерби. — И по возможности бодро: — Со мной всё в полном порядке, благодарю за заботу.

Мистер Галлахер видел, что «в полном порядке» очень условно в отношении мистера Спенсера, но вдаваться в детали не стал, только спросил:

— Я могу говорить с графом Дерби?

— Да, сэр, конечно, — столь же бодро ответствовал секретарь, повернувшись в сторону дома. И вдруг спросил: — Не подскажете, какой сейчас час?

Инспектор вынул часы и глянул под крышку.

— Половина восьмого.

Лицо мистера Спенсера дрогнуло гаммой эмоций: от удивления до безмолвного ужаса. Мистер Галлахер отдал бы многое, чтобы узнать им причину… Но секретарь быстро взял себя в руки и повел его к дому, больше не останавливаясь.

В большом темном холле Спенсер замешкался на секунду, а после повел гостя в гостиную. В музыкальную. В ней с утра было светлее всего.

— Прошу вас, присаживайтесь, — сказал он. — Я уведомлю графа о вашем приезде.

Говоря это, он стоял у ломберного стола, того самого, за которым вчера уплетал печенье маленький поваренок, и вдруг поглядел на столешницу: там, под выведенным в пыли именем самого мальчика, другим почерком было подписано «Розалин». Корявые буквы мальчишки не шли ни в какое сравнение с изящными завитками этого почерка…

Розалин…

Пять букв, словно пальцы, стиснутые в кулак, дали мисс Хартли под дых, вышибли из груди разом весь воздух, и она, рвано вдохнув распахнутым ртом, припомнила всё: лестницу, револьвер, смутно знакомый, насмешливый голос и свое падение с лестницы. А еще клок белого облака с… человеческими глазами, метнувшийся к ней за секунду до падения с лестницы…

Призрак?

Она видела призрака?!

«Спенсер-трусишка прихватил револьвер… Ай-яй-яй, как невежливо! Спенсер получит свое ата-та…»

Револьвер! Где ее револьвер?!

— Мистер Спенсер, что с вами? — прозвучал за спиной заботливый голос. — Вам плохо?

Эмилия обернулась, инстинктивно смахнув пальцами имена в пыли на столешнице.

— Я в добром здравии, извините. Просто подумал, что в связи с произошедшим… разжиться чашечкой чая будет не так-то просто. Но я пришлю сюда Бартона, дворецкого графа, он о вас позаботится! — И она выскочила за дверь, гонимая мыслью о револьвере, валявшимся где-то в траве под окнами комнаты мисс Гортензии.

Что, если кто-то заметит его? Начнутся вопросы. И как его не заметил инспектор?!

Девушка выскочила из дома, и то, что в ночи представлялось огромнейшим расстоянием, в свете дня, гонимая паникой, преодолела за долю секунды. Подняла лестницу, оттаскивая ее снова в кусты, обшарила всю поляну — ни следа револьвера.

Как такое возможно?

И почему, скажите на милость, мисс Хортон бросила её валяться в траве?

Она ведь должна была позвать помощь. И вдруг это она забрала револьвер…

Думать о чем-то материальном, таком, как оружие, было проще, чем предаваться думам об облаке… с человеческими глазами. И насмешливым голоском… Мисс Хартли гнала их от себя, нацелившись на беседу с мисс Хортон: уж она с неё спросит. Уж она ей покажет!

Впрочем, нельзя забывать об инспекторе, дожидавшимся графа в гостиной: всё стало много серьезней, чем они полагали в начале, и ей следовало взять себя в руки. Инспектор — в первую очередь!

— Мистер Спенсер! — окликнул ее у лестницы Тедди. Он, затаившись в углу, по всей видимости её поджидал. — Ваш ключ, — по-заговорщицки тихо произнес он, протянув ей якобы потерянный ключ. — Я забрал Уголька.

— Я знаю, — столь же тихо отозвалась мисс Хартли. — Спасибо тебе. Но где сейчас Уголек? Ты ведь не прячешь его у себя?

Мальчик отрицательно замотал головой, и она почти было расслабилась, но только до тех самых пор, пока мальчик не опустил виновато глаза.

— В чем дело? — спросила она. И прибавила строгости в голос: — Говори правду, как есть. Обманывать нехорошо!

Мальчик пискнул:

— Уголек убежал. Оцарапал меня и убежал… Вот, — он показал две ярко-алых царапины на руке. — Я только хотел его в сад, он же…

— Так он всё ещё в доме?! — Кивок. — А если граф увидит его?!

Час от часу не легче.

А тут еще Бартон откуда ни возьмись:

— Мистер Спенсер, что у вас происходит? Тедди натворил что-то?

Мисс Хартли одёрнула свой сюртук, все еще сырой от росы, и постаралась сгладить углы:

— Вовсе нет, Бартон. Мы просто беседовали… о разном. Кстати, — сказала она, заметив уже знакомый кувшин для умывания в руках старика, — графа Дерби дожидается в музыкальной гостиной инспектор полиции, мистер Галлахер.