– Блядские потроха, – выдохнул Тим потрясенно. – Я знаю, кто Леон, – произнес он. Кажется, его поиск увенчался успехом и скорее всего он что-то откопал. В этот же самый момент передняя пассажирская дверца открылась, и из нее не спеша вышел знакомый мне человек. И мне уже не нужно было спрашивать, кто же прячется под личиной ублюдка.

– Кажется, я тоже…

Антон

Желваки заходили ходуном. Диаметр моей ярости и злости за секунду разрастался до космических масштабов. Хотелось рвать и крушить. И впервые в жизни мне захотелось убить. Даже на войне в самые жаркие операции у меня не появлялось этого желания.

– Выходи, Антон! Нам явно есть о чем поболтать?! – весело воскликнул он, разводя широко руки в стороны. Его цепные псы встали рядом с ним, сжимая плотно в руках оружие, откровенно показывая, что я в меньшинстве. – И захвати с собой малышку. В прошлый раз мы с ней не закончили, – оскалился он, а меня тряхануло от бешенства.

В голове прокручивал миллион возможных развязок, одна из которых была слишком простой – через лобовуху пристрелить ублюдка. И плевать, что я не успею убить еще двоих и водителя. Плевать, что не выберусь отсюда живым. Мне нравился такой расклад. Мне он подходил, но… было одно большое «НО», из-за которого я не мог пустить все на самотек.

Медленно открыл дверь, предварительно спрятав за спину пистолет, и вышел из тачки.

– Ты даже не представляешь, как давно я ждал этой встречи, – мерзко оскалился противник, давя улыбку.

– Это же ты мне звонил? – крикнул ему в ответ. Нас разделяли метры, я не спеша их сокращал, так, что бы лучше было слышно, о чем он говорит.

– Конечно, я! – не колеблясь, подтвердил он. – Украсть флэшку и убить слепую девчонку. Это же так легко для тебя, – притворно улыбнулся он, а потом заорал как бешенный. – Тогда какого хрена она до сих пор не сдохла?

Я дернулся, останавливаясь метров в десяти от них. Здесь не было фонарей, и если бы не яркий свет от фар, я едва смог бы их разглядеть. А еще было безумно тихо, и только звук бегущей реки под мостом разбавлял тишину.

– Я собственными глазами видел фото в лесу с ее простреленной грудью. Это была инсценировка? – спросил он.

– Нет, – не стал ему врать. – Я действительно ее убил, как ты и просил. Просто она оказалась живучей.

– Маленькая слепая дрянь! Надо было оторвать ей голову, чтобы наверняка, – зашипел он, а я в очередной раз убедился, что он больной на всю башку. – Как же я удивился, когда увидел ее вчера живой на этой гребанной свадьбе.

– Зачем? – проигнорировав его реплики, спросил.

– Зачем что? – приторно сладко уточнил. Словно секунду назад не визжал, как резаная свинья. – Зачем я попросил украсть флэшку? Или зачем попросил убить Алину? А может быть зачем я попросил все это сделать именно тебя? – сделал задумчивое он лицо. – Или ты хочешь знать, зачем я запытал до смерти твою сестру? – последнее он снова заорал, срываясь на визг.

Легкие сжались. Я хотел знать ответы на все вопросы, но именно последнее меня интересовало больше всего. Это было то самое «но», из-за которого я не мог оставить все.

– Не беспокойся, ты получишь ответы на все вопросы, – вернулся он в спокойное состояние. – Я расскажу тебе все, потому что сегодня… – он выждал театральную паузу. – Ты сдохнешь!

И заберу тебя в могилу с собой.

Озвучивать это я не стал, не желая лишний раз его провоцировать. Он итак был нестабилен.

– Я весь во внимании, – сделал еще шаг ближе к нему, произнося.

За эти две встречи, произошедшие за последние сутки, я уяснил одну вещь – ублюдок любит театральщину и ему нравится, когда все внимание перетянуто к нему. И сейчас он действительно хотел торжественно поделиться со мной всем дерьмом, которое творил все это время.

– Признаться честно, я удивился, что после смерти Кристины твой папаша не предпринял никаких попыток найти ее убийцу. Мне жутко интересно, почему так произошло?

– Ему было плевать на нее, – ответил честно, предполагая, что ложь может его взбесить.

– Интересно, – задумался о чем-то он. – Вот бы моему отцу было плевать на меня, но ему никогда не нравились мои увлечения, и он постоянно лез в мои дела.

– Твой отец политическая личность, неудивительно, что он постоянно заметает дерьмо за тобой.

– А я его просил? – вновь заорал он, но тут же выдохнул, успокаиваясь. – Я еще ребенком заметил, что мне нравиться мучить окружающих, – начал он свой душе раздирательный рассказ. – У меня, как и у тебя, не было матери и все детство я проводил с няньками. И частенько отрывался над ними. Ты даже не представляешь, какой оргазм можно словить от того, что кто-то кричит от боли, – я скривился, не разделяя его восторга. – Когда я подрос, вокруг стали виться девчонки, предлагая секс. А мне не нужен был секс, мне нравилось избивать их. Впервые я перестарался в семнадцать, когда ко мне в гости пришла одна скромняга. Я выбил ей несколько зубов и сломал ребра. Отец вернулся домой неожиданно, но смог замять эту историю, как и все последующие. Слава о моих предпочтениях разлетелась быстро, но бабы чокнутые – им нравится опасность, и они продолжали слетаться ко мне, как пчелы на мед.

Скорее как мухи на говно.

– Отцу не нравились мои предпочтения. Он до сих пор требует, что бы я прекратил все, а я не могу. Не могу справиться с жаждой проткнуть тонкие женские ладошки. Не могу отказаться от громких криков и визгов, когда она умоляет тебя. Скулит и захлебывается соплями и слезами. И знаешь, кто стал моей первой жертвой? – уставился он на меня, ожидая ответ.

Я догадывался.

– Конечно, ты знаешь – твоя сестра, – зашипел подонок, словно гадюка, и я непроизвольно дернулся к нему, на что его охранники мгновенно направили на меня пушки.

– Но-но, Антон! Слишком рано умирать. Ты еще не все знаешь, – закривлялся он.

– Зачем? – повторил свой вопрос.

– Все просто. Я оказался слишком злопамятным, – его взгляд заблестел злостью, и он сплюнул на асфальт. – Помнишь ту вписку, несколько лет назад, когда мы встретились впервые? – я помнил, конечно, я ее помнил. – Тебе не понравилось, как я себя вел с очередной шлюхой, и ты выволок меня на улицу, где превратил мое лицо в мясо. Ты возомнил себя праведником и решил, что у тебя есть право судить меня! ПОМНИШЬ? – заорал он.

– Помню, – ответил, потому что он ждал ответа.

– Тебя никто не мог оттащить от меня, и только когда твоя милая сестричка стала умолять тебя остановиться, ты ее послушал, – улыбнулся он, словно рассказывал детскую сказку. – Ты унизил меня публично, а я не люблю, когда кто-то меня унижает.

Меня словно в щелочь опустили. Все тело пронзило фантомной болью. По моей же глупости я потерял сестру, потому что какому-то ублюдку захотелось отомстить за то, что ему разбили лицо.

Я столько лет винил себя в том, что не смог уберечь Кристину, а в итоге оказался еще и виновен в ее смерти.

Да после этой информации он одолжение мне сделает, если отправит меня на тот свет, потому что я не представлял, как жить дальше с этим дерьмом.

– Почему она? Ты мог отомстить мне, – огромное количество сил и выдержки мне приходилось тратить, что бы живыми руками не вырвать ему хребет.

– О, я и отомстил тебе. Я испытал нереальный кайф, пока наблюдал, как ты мучаешься все эти годы из-за ее смерти. И я с наслаждением ждал того дня, когда смогу тебе об этом похвастаться!

Похвастаться?

– Мразь, – не удержался я.

– Признаться честно, меня не особо впечатлило играться с твоей сестрой, – проигнорировал он мой выпад. – Она оказалась скучной и молчаливой. Чтобы я не делал, не удалось вытянуть из нее не звука, хотя что я только с ней не дела-а-ал, – блаженно протянул он, закатывая глаза. Я вновь дернулся, но снова был остановлен оружием. – Она так ловко вырубила двоих моих ребят. Если бы не еще трое, у нее бы получилось удрать. Могу сказать смело, что ты можешь гордиться ей. У нее яйца оказались явно больше, чем твои.