Хакер обещал, что будет приглядывать за хвостом, но и он был не всесилен, поэтому лучше перебдеть, чем недобдеть.

Резко открыл дверь, направляя неизвестному гостю дулом пистолета прямо в лицо.

– Воу, малыш, полегче, – усмехнулся друг, небрежно пальцем отодвигая Макарова от своего лица, совсем не смутившись. Словно в порядке вещей для него каждый день смотреть в дуло пистолета. Я же расслабленно выдохнул. Свои. – Брось каку, а то лицо моё красивое ещё попортишь, тогда мне девчонки перестанут давать. И вообще, ты чего этой базукой тут размахался, из нее только слонов мочить, – усмехнулся он, оценивая меня сверху вниз.

– За тобой не было слежки? – уточнил я, пропуская все его шуточки мимо.

– Да не было, всю дорогу проверял. Что случилось-то? Я думал, что ты тут кровью истекаешь, но ты вроде цел. Настроился уже твои боевые раны штопать, ведь ты, судя по всему, в какое-то дерьмо вляпался, – он многозначительно посмотрел на меня и потряс чемоданчиком, который прихватил с собой.

– Не меня. Проходи быстрее в гостиную, – нервно толкнул его вперёд, закрывая дверь на два замка, следуя сразу за ним.

– Какого нахер хуя? – завопил на весь дом Мерч, смотря на окровавленную девчонку на диване.

И вот тут-то до меня дошло, что Леха нихуя не хакер, так как такое обосравшееся удивление сыграть просто невозможно.

– Я наложил новые швы. Шрам будет, конечно, пиздец, – тяжело выдохнул Леха, а я глянул на Алину. Леха перенес девчонку в одну из комнат и подключил ее к капельнице. – На самом деле ничего серьёзного. Просто разошлись телесные ткани. Показатели в норме. Организм стрессанул от того, что ее отключили от аппаратуры. Я вколол ей кое-что, так что теперь только ждем, – успокоил он меня.

– Спасибо тебе, – облегчённо выдохнул я, стараясь не принюхиваться к слишком яркому запаху спирта.

– Одним спасибом не отделаешься. Выкладывай все, что тут произошло. И даже не думай соскочить, – злобно сверкнул глазами на меня Мерч, стягивая хирургические окровавленные перчатки и бросая их на стол к не менее окровавленным тампонам, пинцетам и прочему неизвестному мне медицинскому инвентарю.

Из него вышел бы отличный врач. Зря он не пошёл по стопам отца.

– И не думал, – обречённо согласился.

После того, как друг все сорвался сюда и реально спас Алине жизнь, я не мог отказать ему в правде. Да и не хотел.

Да, у меня был Аноним – и он отдельная история, так как с ним ничерта непонятно – но он был где-то там, а Леха был здесь – настоящий. Не фантомный голос, а реальный человек. И только сейчас я осознал, как же мне хотелось всем поделиться с кем-то живым.

Мы вышли из комнаты, где спала Алина, и отправились в гостиную, не закрывая дверь в ее спальню. В глаза сразу бросился окровавленный диван, где блондинка не так давно лежала, пока ее реанимировал Леха.

– Есть что выпить? Не первый раз кровь вижу, но сейчас меня что-то потряхивает, – сознался Мерч.

Я около получаса наблюдал за его отточенными движениями, пока он колдовал над девушкой, будто каждый день проводил подобные мини-операции, и только сейчас заметил, что руки тряслись не только у меня, но и у него.

– Сейчас гляну.

Гостиная плавно перетекала в кухню, поэтому я сразу отправился к столам и полкам, открывая их. Я здесь не жил, но запасы консервов и прочих долгохранящихся продуктов на чёрный день пополнял стабильно. И знал, что что-то из алкашки точно должно быть. Наткнулся на бутылку старого доброго Джеки. Достал два пыльных стакана, быстро ополоснул их и, не вытирая, плеснул вискаря в оба.

Вернулся к другу, который сидел в кресле напротив дивана и буравил кровь взглядом.

– Я помню её. Это та девчонка, которую ты чуть не раскатал на переходе, когда мы ехали вчетвером в клуб?! – не отрывая взгляда от пресловутого дивана, спросил он. – А когда сидели в баре, она прошла возле окна, и ты сразу сорвался. За ней пошел?

Наблюдательный, однако.

– Да.

– И у неё амовроз…

– Что?

– Она слепая, – пояснил он. – Хотя я могу ошибаться и у неё скотома. Пока она без сознания, я не могу определить просто по глазному яблоку.

– А это что?

Леха тяжело вздохнул, словно тупому объяснял очевидные вещи.

– Амовроз  – полная потеря зрения, скотома – частичная.

Теперь ясно. Умник хренов.

– Насколько мне известно, ей можно восстановить зрение, пересадив роговицу, но там какие-то осложнения, – вспомнил слова хакера.

– Кератопластика, – отпив вискаря, со знанием дела кивнул он. – Я не силен в офтальмохирургии, так как это очень узкая специализация, но у бати в одной из клиник есть отличный хирург по данному направлению. Когда она придёт в себя, он может глянуть, что там у нее…

Это хорошая новость, потому что... потому что я хотел все исправить.

– Было бы не плохо, – поблагодарил его.

Повисло молчание. Леха все так же не смотрел на меня, а я ждал, когда он начнёт задавать неудобные вопросы.

– Когда мы собирались в доме предков Вознесенского, ты спросил... – начал он, но потом замолчал на несколько секунд. – Ты помнишь, что ты спросил? – по-другому продолжил он.

«Вы бы смогли кого-нибудь убить?»

Конечно, я помнил свой вопрос, правда ответ на него так и не получил, потому что нас прервали.

– Да.

– Это же твоих рук дело? – медленно повернулся он, прожигая меня взгляда, и я впервые за всю нашу дружбу отвел взгляд от друга. – Ты стрелял в неё?

Вот и время для чистосердечных признаний.

– Да…

– Пиздец! Накидал ты, конечно, говна на вентилятор, – красноречиво выразился Мерч. Я решился посмотреть на него, пытаясь найти во взгляде осуждение, но очень боясь увидеть там разочарование. – Напомни, кто ты по гороскопу? Козел?

Ха! А хакер час назад орал, что я пиздятина! Но я хуже  – я убийца.

Я чуть хмыкнул, облегчённо выдохнув, понимая, что чтобы я не натворил, Мерч от меня не откажется. Осудит, вынесет мозг, вломит пиздюлей, но не отвернется.

– Думаю, что-то между оленем и тупицей.

– Приятно слышать, что ты осознаешь это сам. А еще все говорят, что ты самый здравомыслящий в нашем бойз-бенде. Теперь у меня есть доказательства, что это нихрена не так. Выкладывай, а я подумаю, что мне с тобой делать.

– Знать бы, с чего начать.

– Начни сначала. Всегда работает, – подсказал он.

И я начал. С того момента, как вернулся со службы домой после последнего задания, в котором впервые всплыло имя Леона, не забыв о том, что дома меня от Кристины ждало только ее надгробие на кладбище.

От отца на первом курсе друзья вкратце знали, что Криси была убита при трагических обстоятельствах, а после ее смерти я почти полностью свел общение с ним к нулю.

Сейчас же я выложил ему все. Как все эти года искал информацию по её убийству, как на меня вышел неизвестный заказчик. Про плотную дружбу с Покровским и о том, как он вывел меня на Анонима. О грабеже дома, о встрече с Рыжей и неудачной попытке убийства Алины. О своих терзаниях и совсем свежих событиях, произошедших чуть больше часа назад. Я даже рассказал ему о том, что на кладбище разговариваю с Криси, и что у меня, возможно, посттравматический синдром.

Леха долго молчал, не произнеся ни слова, пока я говорил, говорил, говорил.

– Аноним, значит? – задал он единственный вопрос, на что я только кивнул.

Присмотрелся лучше к его озадаченному лицу.

– Ты знаком с ним?

Леха обречённо прикрыл глаза ладонью, а потом потёр переносицу. Парень стрессанул за этот вечер не хило. Это я привык жить так, словно на американских горках – сегодня высоко вверх, а завтра со всей скоростью лицом об асфальт. А он, не считая своих любовных переживаний, забот не знал. Трахал все, что двигалось, и брал от жизни все. Я хотел так же.

– Остальные наши знают об Алине? – съехал он с моего вопроса.

– Нет, только ты. И я не говорил вам не потому, что не доверяю, а потому что это опасно. Сам посмотри, во что все это вылилось, а я не готов подвергать и вас риску. Стасу сейчас не до этого, да и Рыжую втягивать не хочу. У них только все наладилось. У Тима слишком беззаботная жизнь, так что пусть и дальше продолжает жить в блаженном неведении. К тебе-то обратился, когда уже совсем пригорело, и еще потому, что хакер настоял, – добавил. – Кто он? Колись, ты же знаешь! – уже не спрашивал, а утверждал.