– Руками. Я посмотрю на тебя руками, – пояснила ему.

– А-а-а, это… Смотри, хоть засмотрись, –согласился он, и я подняла ладонь, дотрагиваясь до его локтя, ощущая жар его тела. Повела руку выше, задев ткань футболки, еще выше по ключице и по шее, а потом я наткнулась на мягкую щетину на скуле.

– Тебе бы не помешало побриться…

– Думаешь? – решил уточнить он. – Девчонкам нравится щетина. Тоха вон тоже несколько дней не брился, скоро в бомжа превратиться, – засмеялся парень.

– У меня нет здесь бритвы, к тому же ты сам сказал, что это сейчас модно.

– Согласен! Видали, у близнецов какие бороды? Уверен, этим засранцам все девки дают, – влез хакер, а я вздрогнула при упоминании братьев.

Я аккуратно пальцами провела по щеке, потом по носу, глазам и лбу. До губ решила не дотрагиваться, так как это казалось слишком интимным. Коснулась ушей, и потом потрогала его густые волосы. Леше нравились мои прикосновения. Мне кажется, он был очень тактильным, и ему нравились прикосновения любых девушек.

– Слу-у-ушай, Сахарочек, – протяжно обратился он ко мне, мурлыча. – А ты не хочешь посмотреть на то, что у меня ниже пояса, а то туда уже два дня никто не смотрел?! – хитренько спросил, а я прыснула от смеха.

– Дурак, – смутилась, чувствуя, как к щекам приливает кровь.

– Да чего дурак-то сразу? Мне нравится, как ты своей ладошкой смотришь. И мне прям очень надо, очень-очень, чтобы ты хотя бы пальчиком заглянула и туда, – по-детски законючил он, упрашивая меня.

– Господи, заткните его кто-нибудь, – устало произнес Антон, и я представила, как он закатил глаза.

– Ты просто завидуешь! На тебя-то никто так не смотрит. Кстати, Сахарочек, не хочешь на него тоже посмотреть? – беззаботно спросил он, без намека на пошлость.

И вот к такому повороту событий я не была готова. Вопрос Леши выбил меня из колеи.

– А может лучше мне приехать? – влез хакер, тем самым спасая меня от ответа. – Меня тоже надо осмотреть с головы до ног.

– Тебя здесь только не хватало, – отшил его Меркулов, и ребята начали шуточно припираться, и появившееся на мгновение напряжение вновь развеялось.

Они несколько минут отпускали друг другу дурацкие шуточки, а я не могла удержать улыбки.

– Расскажите что-нибудь забавное из своей жизни, – попросила я.

Очень хотелось еще пожить ощущением этого веселья. И не смотря на то, что ни один из парней ни разу не завел речь о Леоне, я знала, что они очень ждут информацию от меня.

– Из забавных? Дай подумать. В юности с Карамелей набухались неразбавленным мятным ликером. Утром на унитазе жопа мерзла, – быстро нашелся Алексей.

– Надо было миксануть с суперострыми крыльями, – вставил свое слово Антон, а хакер продолжил:

– Получился бы новый комбо-обед из KFC. Назвать можно было б «Песнь льда и пламени», – комната разразился громким смехом парней, а я сидела и улыбалась над идиотскими туалетными шутками.

И мне нравилось.

И тут парней понесло. Они наперебой начали по очереди вспоминать разные забавные и комичные истории из их жизни. Некоторые касались только Леши и Тимура, а еще их подруги Туськи, когда они еще были подростками. Некоторые были уже про другую компанию – про тех самых четверых друзей, о которых мне так красочно рассказывал Леша. Чаще, конечно, что-то рассказывали хакер и Алексей, Антон же если и вспоминал что-то, то в его историях бесчинствовали его друзья. Он же, как правило, разгребал за ними последствия.

– А помните, как вы втроем – Мерч, Карамеля и Стасон – пьяные в дрова решили зимой скатиться с ледяной горки на холодильнике? – вспомнил очередную историю Антон.

– О-о-о… Это было весело, – восторженно прокричал Меркулов.

– Охренеть как! Особенно, когда вы увидели этот холодос на помойке и втроем тащили его к горе…

– Вот именно, втроем. Ты, между прочим, мог бы нам и помочь, – возмутился Леша.

– Нет уж, спасибо. Мне хватило того, что пришлось вас откапывать внизу из сугроба. Да и покатушки ваши полные говно оказались, потому что Карамеля вспорол себе брюхо пластиковой херней для яиц.

– Ты ничего не понимаешь, это наши боевые раны, – продолжал спорить Меркулов.

– Да ни от одной пули или гранаты таких шрамов не остается, как после ваших ран!

– Я был немного пьян… чуточку в дрова, – сдулся Леша. – И немного неаккуратно зашил его.

– Потому что нужно было ехать в больницу, – продолжал возмущаться Антон, – а не зашивать его в тачке на заднем сиденье, поливая рану вискарем, с криками о том, что все будет на мази. С вами разве что на геморройной!

О боже! Я представила эту картину, и мне даже самой жутко стало.

– Я же говорил, что он совсем не умеет веселиться, – обратился ко мне Леша, и они с хакером вместе засмеялись.

С ними было так весело, что я на какое-то время забыла о всех переживаниях, но тянуть больше не собиралась, поэтому когда повисла тишина, во время которой парни пытались вспомнить очередную забавную историю, я решилась.

– Вы хотели знать, что произошло со мной. Думаю, я готова рассказать.

«– Ланг, к тебе посетитель! – послышался скрипучий голос нашего воспитателя. Я давно для себя сделала вывод, если человек неприятный, то так во всем. Все в нем отталкивающее – так было и с Ниной Николаевной – голос, запах, шутки и скверный характер. Она собрала весь комплект.

– Ко мне? Вы ничего не перепутали? – уточнила у нее.

– Я что, дура, по-твоему? Быстро в кабинет управляющей, – взвизгнула она.

– А кто? Мама? – спросила я. Неужели она? Ведь больше некому. У меня не было больше родственников.

Знаю, опрометчиво думать, что спустя почти восемь лет после того, как она бросила меня здесь со словами, что она не готова тратить всю свою жизнь на инвалида, она вдруг вспомнила про меня. Но больше не кому.

– Нужна ты ей, – фыркнула воспитатель, как топором по оголенным нервам, убивая все надежды. Не мама… – Живо пошла!

Спорить с ней я больше не стала и по наизусть изученной траектории направилась в сторону необходимого кабинета. Вокруг стоял как обычно гул: крики, ругань, обзывательства, смех, шепот, звуки потасовок и прочего. Звуки того, чем всегда были наполнены эти стены, в которых проживало больше сотки детей с разными физическими изъянами, недостатками и инвалидностями. Такими же, кого бросили, как и меня.

– С дороги, слепошара! – я почувствовала в области плеча сильный толчок, так как Колька из параллели больно толкнул меня.

В моем воображении всегда рисовалась картинка, что люди, обделенные чем-то в жизни, должны держаться вместе. Но интернат с самого детства открыл мне глаза на суровую и жестокую реальность – дети хуже взрослых. Они как маленькие волчары готовы рвать на куски свою добычу заживо – растягивая и играючи. Так, чтобы медленно умирая, ты еще и с ума успел сойти.

К сожалению, тут было именно так. И за все эти года, проведенные здесь, я так и не смогла обзавестись друзьями, так как была слишком слаба и не могла дать нужного отпора обидчикам. А слабых в дикой природе истребляли.

Я как обычно молча стерпела оскорбление, так как два года назад, когда я решила все же дать отпор, мне успешно разбили голову под лестницей. Тогда-то я окончательно и убедилась, что мне не стоит лесть на рожон.

Свернула налево. Двадцать два шага, и я оказалась у необходимой двери.

Потянула за ручку, предварительно чувствуя приторно сладкий запах, который плохо перекрывал запах пота нашей управляющей, а потом по обаянию ударили другие ароматы. И первый, что я вырвала, был опасностью.

– Алина, садись. У тебя сегодня гости, – произнесла женщина, а я, кивнув, уверенно двинулась в сторону стула, на котором всегда сидели нашкодившие ученики.

– Вы могли бы оставить нас одних? – послышался мужской низкий голос, обращенный явно не ко мне.

– Она несовершеннолетняя, и может общаться с незнакомыми посетителями только в присутствии работника интерната, – вяло и явно с настороженностью попыталась протестовать женщина.