Ему все не нравилось, чтобы она не делала. Но вслух я этого не сказал.

– Не боишься? Опять же будет все болеть, – почти шепотом спросила, направляясь к бамбуковым мечам.

Кэндо. Самая сильная ее сторона. В этом современном искусстве японского фехтования на деревянных мечах ей равных не было.

– Мне не привыкать. К тому же ты знаешь, что я всегда придерживаюсь мнения, что стоит стремиться к сильнейшему. Так шансы стать лучше возрастают быстрее. А ты намного сильнее меня, – ответил и услышал, как воздух разрезал бамбук. Для двенадцатилетки она ловко крутила меч в руке, а я уже предчувствовал, как у меня будет болеть все тело после того, как она меня отмудохает.

Плести косички с трясущими руками будет тяжеловато. Но не впервой.

– Ты мне поддаешься, – заявила мелкая, нанося первый удар, который я еле успел отбить. Мечи встретились крест-накрест с характерным гулким стуком.

– Неправда. Ты действительно хороша, – ушел от очередного выпада. – А представляешь, что было бы, если бы ты тренировалась, как и я – в полную силу и целыми сутками?

Это была наша мечта.

В полумраке мы крутилась вокруг друг друга, и в скором времени я пропустил первый удар по ногам.

– Ты же знаешь, он никогда не позволит мне. Я с рождения слушаю, что я леди, и создана для того, чтобы удачно выйти замуж за достойного мужчину и родить ему кучу спиногрызов, – фыркнула Криси.

Эта тема ее безумно злила. Меня тоже.

И снова я получил удар, уже в плечо. Сморщился, пытаясь дотянуться до неё, но снова огреб – по ребрам. Вот же мелкая коза! Она чуть ниже меня, тоньше, но быстрее и ловчее.

– А все эти тренировки, владение боевыми искусствами, изучение тактики боя – это не для девчонки, – грустно прошептала. И если я уже начинал уставать, пропуская удар за ударом, у нее же даже дыхание не сбилось.

– Тони, мы оба знаем, что он любит только тебя, а я так, неудавшийся эксперимент, – добавила, подсечкой свалив меня на пол и запрыгнув мне на живот.

– Не говори так, Криси. Ты вовсе не эксперимент, и уж точно не неудавшийся, – заспорил с ней, зная, что это бессмысленно.

Мы полночи тренировались, больше не касаясь дурацкой темы.

Чтобы не думал он, но было очевидно, что у Кристины намного больше шансов стать лучшей. Она хитрее, умнее, ловчее, пусть физически и слабее чем любой мальчишка, но её ум, скорость и смекалка могут свернуть горы.

***

Наш дом делился на два крыла. Одно было основным и большим по размеру. Там были спальни, зоны отдыха, гостиная, кухня и игровые зоны. На нижних двух этажах были зоны тренировок. Отец отгрохал огромные деньги на то, что бы большую часть своего времени я проводил на этих самых этажах, выжимая из себя все силы. Я едва успевал учиться, так как после учебы всегда были тренировки. Плаванье, кэндо, бокс, тхэквондо, джиу-джитсу и обязательная растяжка. Я не успевал отслеживать, когда один тренер менял другого, а я переходил из помещения с бассейном на боксерский ринг, чередуя с татами, грифом и блинами из качалки.

Вторая часть крыла была маленькая, и туда было запрещено ходить. Там был кабинет отца и небольшое помещение с панорамными окнами, в котором я в тайне любил читать. Нудный воинский устав, энциклопедии по военной технике и оружию легче всего давались именно здесь.

В дом к отцу частенько приходили в гости офицеры – от лейтенантов до генералов. Иногда они обсуждали дела, уходя в кабинете, а иногда в гостиной устраивали мужские попойки. Пили водку и занюхивали ее рукавом, как настоящие русские вояки. Но периодически захаживали и молодые рядовые и сержанты. Почти всегда разные парни. Но разница заключалась в том, что призывники никогда не появлялись в основной части дома. Я всего несколько раз видел, как отец заводил их с черного хода в сторону кабинета, озираясь по сторонам, словно скрывался. Исчезали они почти так же незаметно, как и приходили.

Время уже было позднее, пора было ложиться спать. Я сидел в той самой комнате, читая очередную книгу, боковым зрением заметив движение на территории дома, но не придал этому значения. У меня было строгое наказание от отца, выучить все на зубок. Я знал, он проверит, и если я что-то отвечу не так, то он не отпустит нас с Криси на аттракционы, на которые я очень долго упрашивал его отвезти.

Отец говорил, что это детские забавы, а мы уже взрослые. У меня книги, у нее уроки вышивания и танцы. Но проблема заключалась в том, что нам не было даже четырнадцати, и мы действительно были ещё детьми.

Кристину я не видел с утра из-за плотного графика занятий, и предположил, что она уже легла спать. От книги меня, оторвал шум со стороны кабинета отца, а так же грохот. Я успел перевести взгляд в сторону, откуда выбежала ошарашенная Криси. Выражение ее лица было сильно взбудоражено, будто бы за ней кто-то гнался.

– Крис, что случилось? – прижал я ее крепко, когда она просто впечаталась в меня, ища защиту.

– Он... он там... он и этот рядовой, они... они... они целовались и... – она бессвязно бормотала мне в грудь, и я плохо понимал ее речь.

Что она вообще делала в этой части дома? Он запрещал нам здесь быть.

– Целовались? Что ты имеешь в виду?

Вот же блин блинский!

В тринадцать лет я уже давно наяривал член, который постоянно просил внимания. В общих чертах знал про секс – мальчики спят с девочками. Одноклассники на почве гормонального вброса с ума сходили, тайком врубая порнуху прямо на переменах.

Но ещё я слышал, что парни могут с парнями, а девочки с девочками, и это как будто бы порицалось в обществе. Черт возьми, я учился в школе, где слова педик, пидорас, гомосек, заднеприводный и прочее регулярно фигурировали в речах семиклашек. Ребята даже не придавали истинный смысл этим словам, обзываясь друг на друга. Честно говоря, мне было плевать, кто с кем трахается. Член стоял почти постоянно и из-за плотного режима тренировок я лишь судорожно придумывал, где бы мне подрочить. Вот это меня реально парило.

Но то, что мой отец... это было... ну как бы неожиданно.

– А ну быстро вернулась! – услышал я звериный голос отца, который спустя мгновение появился оттуда же, откуда прибежала ранее Крис. Его взлохмаченный вид и то, как он дергано застегивал ширинку брюк, подтверждали слова Кристины.

Твою мать! Вот это поворот. Целый поворотище. Я бы сказал поворотный поворотище!

– Антон, что ты здесь делаешь? – он явно не ожидал увидеть меня.

– Вообще то, живу.

– Она сказала тебе, да? – спросил он в лоб.

– Что именно? – сощурил я глаза, не отвечая прямо на его вопрос. Я пока еще не знал, как себя вести дальше. И как воспринимать эту мысль.

Отец с детства учил, что в любой ситуации надо искать выгоду. И уже сейчас я подумывал, что эта новость может пойти нам на пользу.

– Кристина, иди сюда, – властно, как всегда, приказал он, на что она вцепилась в меня ещё сильнее.

– Нет, – возразил ему, показывая всем видом, что не отпущу ее.

– Значит, все-таки сказала. Сколько раз я говорил, что леди не должна трепать попусту своим языком? – разозлился он, и хотел было тронуться в нашу сторону, но я перевёл взгляд за его спину.

Отец понял, что мы больше не одни.

– Это хотя бы добровольно или ты пользуешься своим положением и званием?

Он захлопнул рот от наглости моего вопроса, а парень за его спиной опустил глаза в пол».

– Он не ответил. И если честно, я не уверен, что вообще хочу это знать. В тот день я узнал, что мой отец нетрадиционной ориентации.

– Ебануться тапки гнуться, – выдал Мерч, даже не пытаясь поднять челюсть с пола. Тим держал лицо, но тоже был потрясен. Он хоть и знал, что мой отец гей, но всех этих тонкостей явно не коснулся. – Бля, вот это новость. Подожди, но он же в военке. Даже в срочную службу не берут геев, что говорить об офицерах, особенно таких высоких рангов. Он из-за этого так не взлюбил её? Потому что она сдала его?

– Нет, тогда он ее возненавидел. Невзлюбил он ее с самого рождения, потому что она родилась девчонкой.