Слезы брызнули из глаз, и я нервно закивала в знак согласия. Я не понимала, о чем он говорит. Я думала, что он наоборот хотел вытрясти из меня эти числа, но выходило все наоборот. И судя по его словам, я обладала знаниями лишь части кода.
– Ты главное, помни, чем сильнее ты будешь кричать, тем радостнее будет мне, а ты же хочешь меня порадовать?
Я снова закивала. Боже, во что я вляпалась?
– Мне нравятся женский руки, – на удивление он аккуратно потрогал мою ладонь с тыльной стороны, но я отчетливо поняла, что это не сулит мне ничего хорошего, – давай с них и начнем.
Он резко скинул меня за ноги на пол, из-за чего я больно ударилась копчиком, а потом уселся сверху мне на живот, расставляя мои руки в разные стороны. Я забрыкалась и истерично забилась, но почувствовала, как их с двух сторон обхватили чужие ладони его сопровождающих. Накинув на мои запястья толстые веревки, мужчины натянули их, и я полностью оказалась обездвижена.
Брыкалась ногами, пытаясь скинуть парня с себя, но его это только забавляло. Его холодная ладонь поползла по моей шее, а потом опустилась на оголенную часть живота.
Я в страхе перестала дергаться и судорожно распахнула глаза. Только не это...
– На этот счет можешь не беспокоиться. Меня не очень забавляет перспектива трахать баб, мне больше по душе их мучить. Хотя знаешь, одну я все же хочу до одури и даже предпринял попытку ее поиметь, но на ее же счастье она избежала такой радости. В списке моих развлечений она стоит у меня в самом верху, так что я обязательно доберусь и до нее. Я столько раз фантазировал, как я трахаю ее и одновременно режу ее кожу. Представляешь, как красиво бы смотрелась кровь на ее веснушках? – он сжал пальцы на моей шее и вдавил ладонь в пол.
Он больной чертов ублюдок! От нехватки воздуха и боли в горле я зашипела.
Ему плевать было, слушаю я его или нет, он просто хотел говорить мне эти мерзости, вселяя страх все больше.
– Главное, кричи громче. Мне нравится, когда женский визг доходит до предела и закладывает уши. Чем больше ты кричишь, тем быстрее я смогу кончить, а если ты при этом будешь повторять почаще мое имя, то я с радостью оттяну твою смерть, – непринужденно продолжал он, словно рассказывал о том, как очередным утром нарезал хлеб для тостов.
– Пожалуйста, – взмолилась я, и услышала, как он радостно хмыкнул.
– Согласен, не стоит затягивать с главным представлением. Будет больно, но обещаю, тебе понравится, – он убрал окончательно руку с моей шеи и схватился за ладонь, которую я сжимала в кулак. Попыталась дернуть руку и спрятать ее от психа, но туго натянутые веревки не позволили мне это сделать. – Разожми, – попросил он, но я не послушалась, и в ту же секунду мне прилетела хлесткая пощечина. – Я сказал, разожми ладонь! – уже зло зашипел он, вновь ударив.
И я разжала.
– Будь послушной. И кричи… – наклонился он к моему лицу, шепча слова на ухо, и я в ту же секунду почувствовала острую боль на тыльной стороне ладони от того, что он сильно надавал на нее железным тупым предметом.
– М-м-м… – замычала я, чувствуя, как по вискам потекли слезы.
– Я сказал, кричи! – заорал он мне прямо в лицо, сильнее надавливая и раздирая кожу. Он словно хотел прибить мою ладонь к полу.
Я снова замычала, пытаясь абстрагироваться мысленно от боли, в голове повторяя различные формулы, песни, стихи и цитаты, но… назло ему не закричала.
– О-о-о… – недовольно прошипел он. – Да ты у нас непослушная! Значит, не хочешь меня порадовать? – спросил опасно и перевел свое внимание на мою вторую ладонь, быстро прижав ее к полу и так же вдавив металл в кожу.
Крик из горла так и хотел вырваться, потому что было адски больно, но я все равно задушила его уже на выходе возле губ.
– Знаешь, ты мне напоминаешь мою первую жертву. Как же я тогда с ней хорошо оттянулся. Она тоже до последнего молчала и за все те часы, пока мы провели вместе, не произнесла и звука. Она тоже была смелая и непослушная, но знаешь что? Она все равно сдохла, как сдохнешь в ближайшее время и ты…»
Воспоминания отчетливо сидели в голове. В такие моменты я особенно ненавидела себя за то, что обладала феноменальной памятью. Потому что я хранила то, что я бы с радостью вычеркнула из своей жизни.
Я не вдавалась сильно в подробности того дня, и парням рассказала короткую версию событий, зная, что они итак прекрасно смогут дорисовать общую картину.
– Как тебе удалось выбраться живой? – осторожно спросил Леша.
Чувствовалось сильное напряжение в комнате, а так же сочувствие каждого.
– На самом деле это все продолжалось не очень долго. Он только бил по лицу и пытался проткнуть мои ладони, при этом регулярно просил, что бы я кричала и постоянно повторяла его имя: Леон, Леон, Леон… – процитировала я больного ублюдка. – А потом вновь послышались крики и грохот. В здание пустили слезоточивый газ, из-за которого я отключилась. Проснулась уже в полицейском участке. Была облава, но задержать его не удалось. Один был смертельно ранен и скончался на месте. Остальные сбежали. Меня долго мучили в допросной, где я им все рассказала, в том числе и о числах, которые поведал мне Вячеслав. Меня внедрили в программу по защите свидетелей, и перевезли в этот город.
Я закончила свою историю, зная, что сейчас посыплются вопросы.
– Кто такой Степан? – спросил Антон.
Я понимала, почему он спрашивал про него. Там в лесу, когда он нес меня на смерть, я назвала его этим именем, не сразу сообразив, кто меня несет на руках.
– Полицейский. Именно под его защитой я и была. Мы живем здесь вместе. В его основную работу входил контроль за мной.
– Хреново он выполняет свою работу, раз позволяет тебя шататься одной по городу, еще и в позднее время, – недовольно заворчал Леша.
– Я знаю, – обреченно пожала плечами. – Почти ежедневно он возил меня к психологу и на показания, а так же на курсы тренировки памяти, которые я регулярно посещаю. Занятия достаточно долгие и заканчиваются поздно. Он неплохой человек, – вспомнила я Степана, добродушного немолодого дядечку, – просто он любит выпивать. В тот вечер он снова напился и не взял трубку, когда я ему звонила. Денег у меня не было с собой, поэтому я и шла пешком, ну и… дальше вы знаете сами, – повернула я голову в сторону Антона, напоминая о том вечере, когда он выстрелил в меня.
– Сахарочек, а ты как-то можешь описать Леона? – спросил Меркулов.
– Не особо, – раздосадовано ответила ему. – Конечно, если я пересекусь с ним вновь, я узнаю его по запаху и голосу, но больше ничего не могу сказать. Разве что… ему не больше двадцати пяти.
– Этого не может быть, – поспорил Антон.
– Почему? Я никогда не ошибаюсь на счет возраста. Плюс минус пару лет. В каждый промежуток времени человек обладает определенной тональностью голоса.
– Это слишком абсурдно, – я услышала, как он встал с кресла и зашагал по комнате кругами. – Четыре года назад на моем последнем задании в Ливии мы вышли на след исламистов, и нам удалось узнать, кто поставлял им оружие. Один из смертников сдал Леона, – глубоко вдохнул он. – Вы же понимаете, что не мог на тот момент двадцатиоднолетний парень управляться с таким огромным сбытом оружие за границу? Уже тогда о нем несколько лет ходили слухи про наркотики, убийство и проституцию. Невозможно, будучи малолеткой, управлять львиной дозой криминала!
– Аргумент, – согласился Аноним. – Сахарочек, ты точно ничего не перепутала?
– Точно.
В возрасте этого парня я была уверена на всю тысячу процентов из ста.
– Ладно, с этим тоже нихрена не ясно. Давайте разложим все по полочкам для ясности картины, – важно начал Алексей. – Итак, что мы имеем? Тоха, ты четыре года охотился на убийцу, забравшего жизнь важного для тебя человека, – было очевидно, что Леша целенаправленно не назвал имени девушки, о которой Антон говорил ранее. Только… только я уже знала, как ее зовут. – Несколько месяцев назад тебе позвонил незнакомец и попросил стащить флэшку, на которой хранилась часть кода, обещав тебе информацию по ее делу. Параллельно два незнакомца пришли к Алине и попросили запомнить вторую половину кода. В итоге вы встретились в роковую ночь в том доме, и в тот момент обе части кода сошлись. Из всего этого смею предположить, что парень, который величает себя Леоном, и есть тот самый человек, который тебе звонил. Он попросил у тебя украсть флэшку, чтобы после ее уничтожить. И сам же попытался убить Алину для уничтожения второй части. Но у него нихера не вышло, и он решил обратиться вновь к тебе, чтобы ты окончательно закрыл для него этот гештальт. Поправьте меня, если я в чем-то не прав!?
