Все ясно — Теон нашел нового любимца.

Они приземлились на поляне Арли, больше не пытаясь скрываться. Интересно, — подумал Алвин, — доставлял ли какой-нибудь корабль прежде подобный груз, если конечно считать, что Ванамонд находился физически в пространстве машины. Во время путешествия они не ощущали никаких признаков его присутствия. Теон считал, что Ванамонд сам определяет свое местоположение в космосе.

Двери корабля бесшумно закрылись, когда они вышли из него, и в лицо им ударил резкий порыв ветра. Машина серебряной точкой исчезла в небе, отправившись на свою стоянку ждать, пока вновь не понадобится Алвину.

Серани ждала их, в чем Теон был уверен заранее, а Алвин лишь предполагал. Некоторое время она молча смотрела на них, затем спокойно обратилась к Алвину:

— Ты несколько усложняешь нам жизнь, не так ли?

В ее словах не было упрека, только полушутливое смирение и даже едва заметное одобрение.

Алвин сразу понял, что она имеет в виду.

— Значит Ванамонд прибыл?

— Да, несколько часов назад. За это время мы узнали об истории Земли больше, чем когда-либо.

Алвин изумленно посмотрел на нее. Затем он представил, какое впечатление должны были произвести на Ванамонда эти люди с их острым восприятием и удивительно взаимосвязанными умами, с их удивительно быстрой реакцией, и перед ним неожиданно возникла нелепая картина: напуганный Ванамонд в окружении нетерпеливых умов Лиса.

— Вы узнали, что он представляет собой?

— Да. Это было просто, хотя мы все еще не знаем, как и где он появился. Он — чистое сознание, и, по-видимому, его знания бесконечны. Но он — ребенок, в прямом смысле этого слова.

— Конечно, — воскликнул Теон. — Я должен был догадаться сам.

Алвин выглядел озадаченным, и Серани сжалилась над ним.

— Я имею в виду, что хотя Ванамонд —  это огромный, а возможно и бесконечный разум, но он незрел и развит даже меньше, чем средний взрослый человек, — она усмехнулась, — хотя его мыслительный процесс гораздо быстрее. Кроме того, у него есть некоторые способности, которые еще не совсем ясны. Ему, кажется, доступно все прошлое, трудно понять каким образом. Должно быть, он использовал одну из своих способностей, когда понял, что вы направляетесь на Землю.

Алвин, несколько уставший, стоял молча. Он понял, насколько прав был Теон, когда решил привести Ванамонда в Лис, и каким везением было то, что ему когда-то удалось провести Серани, подобное не повторится дважды.

— Вы хотите сказать, — спросил он, — что Ванамонд только что родился?

— По его меркам — да. Его действительный возраст очень велик, хотя, по-видимому, меньше, чем возраст человечества. Поразительно, что он настаивает, что мы создали его, и, несомненно, его рождение тесно связано со всеми великими загадками прошлого.

— Что с Ванамондом сейчас? — спросил Теон.

— Историки из Граваны расспрашивают его. Они пытаются выяснить основные контуры прошлого, но работа займет годы. Ванамонд может описывать прошлое в мельчайших деталях, но поскольку он не понимает того, что видел, работать с ним очень трудно.

Алвин удивился, откуда Серани все это знает, но потом вспомнил о ее способностях читать чужие мысли.

— Рорден обязательно должен быть здесь! — сказал он с неожиданной решимостью. — Я еду за ним в Диспар. — И за Джезераком, — подумав, добавил он.

Рорден никогда не видел вихря, но ощущения, которые он испытывал, очень напоминали, по его представлениям, ощущения человека, подхваченного вихрем. Временами он терял чувство реальности происходящего, и казалось, что все вокруг было лишь сном. Сейчас был именно такой момент.

Он закрыл глаза и представил себе такую знакомую свою комнату в Диспаре, некогда бывшую и частью его личности, и барьером, ограждавшим его от внешнего мира. Интересно, что бы он подумал, если бы мог при первой встрече с Алвином заглянуть в будущее, и увидеть, к чему она приведет? Однако он был уверен в одном, и несколько гордился этим, — он никогда бы не свернул в сторону.

Лодка медленно пересекала озеро, слегка покачиваясь, что было довольно приятно. Рорден не мог понять, зачем нужно было строить поселок Граван на острове — более неудобное место, казалось, нельзя было придумать. Правда, разноцветные дома, казалось, парившие над спокойными волнами, создавали сцену почти нереальной красоты. Все это прекрасно, — подумал Рорден, — но нельзя же провести всю жизнь, любуясь пейзажами. Но тут он вспомнил, что именно этим занимались многие эксцентричные люди.

Однако эксцентричны или нет были здешние обитатели, их умы можно было уважать. Для него мысли Ванамонда были так же бессмысленны, как тысяча голосов, кричащих одновременно в замкнутой пещере. А люди Лиса смогли разделить их и записать для дальнейшего анализа. И уже сейчас основные моменты прошлого, казавшегося утерянным навсегда, начали слегка прорисовываться. И были они столь странными и неожиданными, что не имели, казалось, ни малейшего отношения ко всей той истории, в которую Рорден верил всегда.

Через несколько месяцев ему нужно будет предоставить в Диспар свой первый рапорт. И хотя содержание его было все еще неокончательным, Рорден знал, что он навсегда положит конец изоляции двух культур. Барьер между Лисом и Диспаром исчезнет, когда станет ясным их происхождение, и объединение двух великих рас придаст человечеству новые силы, оживит человечество на долгие века. Правда, сейчас даже это казалось лишь небольшим побочным эффектом великого исследования, которое только началось. Если то, на что указывает сообщенное Ванамондом, действительно правда, горизонт человечества вскоре охватит не только Землю, но протянется к звездам и выйдет за пределы Галактики. Однако об этом было еще слишком рано говорить.

Калитракс, глава историков Лиса, встретил их на небольшом молу. Это был высокий, слегка сутулящийся человек, и Рордену вдруг стало интересно, как смог он без помощи Ассоциатора узнать так много за свою короткую жизнь. Ему и в голову не пришло, что именно отсутствие подобных машин было причиной изумительной памяти многих в Граване.

Они вместе прошли вдоль одного из бесчисленных каналов, делающих для гостей пребывание в поселке опасным.

Калитракс казался несколько задумчивым, и Рорден понял, что часть его сознания все еще находилась в контакте с Ванамондом. — Вы уже закончили определение дат? — спросил наконец Рорден, чувствуя себя несколько покинутым.

Калитраск вспомнил свои обязанности хозяина и с видимым нежеланием прервал контакт.

— Да, — ответил он, — с помощью астрономического метода. Мы считаем, что он дает точность в пределах десяти тысяч лет даже для древних веков. Можно определить точнее, но и этого достаточно, чтобы обозначить основные эпохи.

— А что с пришельцами? Венсар нашел их?

— Нет, он пытался, но Ванамонд ничего не может сказать о них, по тому, как мы описали их действия, а искать эти действия без указания хотя бы приблизительного периода времени бессмысленно. Сейчас мы принялись просматривать историю с начала, через определенные интервалы, затем после анализа полученных результатов будем иметь предположение о времени, когда пришельцы творили свои черные дела. Если бы только Ванамонд мог осмысливать то, что видел! А так нам приходится работать с массой ненужного материала.

— Интересно, что он думает обо всем этом, должно быть для него это несколько загадочно.

— Да, вероятно. Но он очень послушен и дружелюбен, и я думаю, он счастлив, если можно так сказать. Во всяком случае, так думает Теон, у них возникла довольно необычная привязанность друг к другу. А вот и Венсар с новостями последних десяти миллионов лет истории. Передаю вас в его руки.

Зал Совета мало изменился со времени последнего посещения его Алвином. — Аппаратуру, вновь установленную для показа всему миру, всего, что здесь сегодня будет происходить, заметить было трудно. Два кресла у большого стола пустовали, одно из них принадлежало Джезераку. Однако, даже находясь в Лисе, Джезерак конечно же наблюдал за этой встречей по видео.