– Быстро же наш Ромео обзавёлся соперниками. Отбивать-то будешь или и другим можно вступить в борьбу за сердце дамы?

– Вы офигели, что ли, все? – возмущается Зар. – Ксюш, подтверди, что у них нет ни одного шанса против меня!

Я открываю и закрываю рот, не зная, что ответить. Лицо горит, сердце бешено стучит, находясь в шоке от неожиданного и столь пристального внимания.

– Ксю, если хочешь, можешь их просто послать, – предлагает Рома. – Или их могу послать я.

– Нет, не нужно, – тихо отвечаю я, потому что посылать кого-либо некрасиво, а затем прячусь за стаканом, делая несколько горьких глотков подряд, чтобы избежать новых вопросов.

Кроме пива, в этом мне помогает незнакомый парень, который, подходя, протягивает руку Роме:

– Здорово! Я тебя знаю. Ты работаешь в лавке «У дома» на Строителей, да?

– Работал, – коротко кивает Рома, пожимая в ответ его ладонь и бросает быстрый и, кажется, недовольный взгляд на Мишу, на что тот отворачивается в сторону. – Уволился пару дней назад.

– Значит, слышал, что склад Гасана обчистили?

– Слышал.

– Ты поэтому ушёл?

– А ты чё такой любопытный? – поворачивается к нему Миша. – Больше всех надо?

– Остынь, чувак, мы просто разговариваем.

– Чуваком будешь называть того, у кого… – выплевывает Миша почти у лица недоумевающего парня.

– Э-э-э, парни, – подскакивает Зар и за плечи оттесняет их друг от друга. – Не будем Машке портить вечер тупыми разборками, лады?

– Я вообще-то и не собирался, – поджимает губы парень и уходит.

– Мих, чё взъелся-то на парнишку? – вновь смеётся Зар. – Думаешь, мордобоем сможешь увести у меня девчонку? А вот и фиг. Моя Ксюша против насилия. Забыл, как она заступилась за Ромыча? Полицией! Да же, Ксюш?

Надо мной нагло насмехались. Что неудивительно. Но проглотив эту насмешку и кивнув, я всё же не могла не радоваться, что Зар при помощи меня пытается переключить внимание Михаила. Уж лучше так, чем разборки на пустом месте.

– Что, Белова? – появляется возле нас Аня и садится на колени к Олегу, обняв того за шею одной рукой. – Наши мальчики слетелись на тебя, как мухи на…

– Ань, – предостерегающе зыркает на неё Рома.

– Варенье! – смеется она, откидывая голову назад. – Я хотела сказать варенье! А ты что подумал, Чижов?

– Это и подумал, – хмыкает он.

– Ро-о-ом, – игриво тянет она и обхватывает его колено пальцами, поглаживая. – Может, ты нам сыграешь? От этих басов уже голова болит.

– Точняк, Ромыч, – подхватывает идею Зар и уходит, чтобы через две минуты вернуться с гитарой, по пути отключив колонку. Тут же раздаются возмущённые крики, на что Зар выставляет ладонь и авторитетно заявляет: – Спокойно. Время послушать настоящую музыку.

Я вся подбираюсь, обрадованная тем, что буду непосредственным слушателем, которому, возможно, удастся поймать взгляд исполнителя. Да даже если не удастся, просто наблюдать за его лицом во время исполнения – моя заветная мечта.

Пока Рома, ухмыляясь, укладывает на колени гитару, я замечаю, как все остальные, переговариваясь значительно тише, чем до этого, подходят ближе, садятся на свободные места, готовясь слушать или подпевать.

Моё сердце наполняет восторг, потому что я наконец чувствую себя причастной к происходящему. Я сейчас здесь, рядом с ним. Даже открыто улыбаюсь Зару, когда он вновь садится на прежнее место, обнимая меня за плечи.

Это что-то невероятное. Словно происходит не со мной.

– Ксю, – смотрит на меня исполнитель моих мечт, приковывая ко мне тем самым внимание и остальных. – На правах гостьи можешь выбрать песню. Хочешь?

– Ночная птица! – не задумываясь выдаю я.

Рома лукаво сужает на меня глаза, а Аня возмущается:

– Фу, она же скучная… Нашла что выбрать!

– Заткнись, Ань, – перебивает её Зар.

Та недовольно морщится и, вздернув подбородок, отворачивается, а Рома начинает играть… Опускаю глаза на сильные руки, желая запечатлеть на подкорке каждое движение длинных пальцев, ловко перебирающих струны, звуки которых вызывают трепет в самой душе, словно играя внутри.

Потрясающие чувства. А потом Рома начинает петь, своим голосом рождая во мне ощущения, которые не передать словами.

– О чём поёт… ночная птица, одна в осе-енней тишине…

Поднимаю глаза на лицо певца и ловлю его прямой взгляд. Он поёт для меня. Его взгляд завораживает, не отпускает. А я и не хочу отводить глаза. Мне нравится то, что происходит. Мне нравятся эти чувства. Этот трепет и восторг.

Кажется, я счастлива, как никогда прежде. Благодаря ему.

После «Птицы» ребята во главе Ани настояли на более весёлых и нормальных – по её же словам – песнях. Почти все подпевали, Зар, не всегда попадая в слова, надрывал горло у моего уха, попеременно дергая меня и выразительно играя бровями с намёком, чтобы и я присоединялась. Сначала я отнекивалась, улыбаясь одними губами, но спустя некоторое время всё же решилась тихонечко подпеть некоторым знакомым композициям.

В общем, песни и пиво лились рекой. Солнце клонилось к закату, принося с собою некоторую прохладу, но я её почти не замечала, разгорячённая весельем остальных. Само сердце пело от осознания, что всё происходит наяву.

В какой-то момент гитару в свои руки взял Зар, ребята начали кучковаться, вот и Рома отошёл покурить в компании парней, к ним тут же присоединилась Аня, прилипнув к боку Ромы…

А я не имела права ревновать…

Сидела на месте и слушала немного пошлые песенки Зара, смеялась в нужных моментах, качала в такт головой. Ко мне подсела Маша, и мы с ней немного поговорили о школе. Она оказалась куда радушнее своей подруги.

А когда время начало клониться к десяти, мне позвонила мама. Ребята, будучи уже под хорошим хмельком, громко шумели, и я решила отойти подальше. К слову сказать, я тоже чувствовала себя немного пьяной, возможно, от счастья, а возможно, и от стакана пива, который всё же допила самостоятельно.

– Да, мамуль?

– Дочка, гулять – дело молодое и я его не осуждаю, – слышу в её голосе улыбку. – Но может, хотя бы сориентируешь, во сколько придёшь домой?

– Не знаю, мам, – чувствую досаду, словно меня вот-вот лишат чего-то необходимого. – Тут как весело. Ребята все такие классные… Не загоняй меня домой, ну пожалуйста!

– Я пока и не собиралась, – смеётся она. – Расскажешь, где ты?

– Недалеко! Буквально возле дома.

– Хорошо. Ладно, не буду тебя отвлекать. Будь благоразумна и постарайся вернуться до двенадцати.

– Договорились, мам! – радуюсь я.

– Люблю тебя, милая.

– И я тебя! Пока!

Скидываю вызов и, улыбаясь, смотрю на ребят в «Беседка-баре». Гитару забросили, кто-то спорит между собой, кто-то смеётся во весь голос, некоторые стоят в стороне и курят. Ловлю поворот головы Ромы, который улыбается, кажется, на очередную шутку Зара, и наши взгляды встречаются. Чувствую острое желание кинуться ему на шею и поблагодарить за то, что привёл меня сегодня сюда, но вместо этого отвожу взгляд и, обняв себя за плечи из-за нервного озноба, прокатившегося по телу, иду обратно. Мне навстречу идут трое парней, и один из них тот самый, что подходил здороваться к Роме и не угодил Мише. Если меня не подводит память, зовут его Виктор.

– Мы отчаливаем, – улыбнувшись, сообщает он мне. – Был рад знакомству.

– И я, – отвечаю вежливо.

– Пока, – бросают почти одновременно остальные.

– Пока, – улыбаюсь я.

Они проходят мимо, но через пару шагов Виктор меня окликает:

– Ксень!

Оборачиваюсь и вижу, как он спешит обратно, обаятельно улыбаясь. И милую ямочку на одной его щеке вижу.

– Мы с парнями собираемся покататься на машине по ночному городу. Может, хочешь с нами?

Оу… Неожиданно. Растерянно шевелю губами, обдумывая, как вежливо отказать.

– Не бойся. Мы парни приличные, девочек не обижаем, – подмигнув, ещё шире улыбается он.

– Я… я не могу. Извини.