А о том, что у меня останется после, я не буду думать сейчас, когда сердце поёт, а разум высоко в небе, наслаждается мягкостью и теплом солнечных лучей.

– Ты невероятная, моя мышка, – шепчет Рома, а в тёмных глазах столько нежности, что можно сойти с ума.

Мы накрываемся одеялом, не прекращая тесно прижимается друг к другу. Дыхание постепенно приходит в норму, пульс тоже, и сердце стучит уже не на той безумной скорости. На душе полное умиротворение и блаженство, а в груди собирается комочек обжигающего тепла.

И в этом полумраке нашего мира на двоих я решаю быть честной до конца:

– Ром, родители категорически запретили мне думать о танцах ещё в тот вечер, когда я впервые об этом заговорила. Я еду учиться туда, куда они изначально планировали меня отправить. Не разочаровывайся во мне, пожалуйста, но мне важней было провести это время с тобой, чем отстаивать свои интересы, как ты меня учил. Прости.

Рома долго молчит, и я не выдерживаю, поднимаю голову и заглядываю в его лицо.

– Как это связано со мной? – выдыхает он в итоге.

– Мне хотели запретить… встречаться с тобой. Глупо было делиться с мамой чувствами к тебе. Она рассказала отцу, не со зла, я знаю, а он в свою очередь решил, что ты плохо на меня действуешь.

– Не удивлён, – появляется на любимых губах усмешка. – Наверное, и я бы на его месте решил так же. И я не разочарован в тебе, Ксю. Наверное, я даже могу тебя понять. Сейчас. И пусть то, что я скажу дальше, будет полным эгоизмом с моей стороны, но…

Он напряжённо смотрит в темный потолок, скулы сжаты, лицо сосредоточенно, словно он сомневается в своих мыслях, не может решится. Таким я вижу его впервые, и это пугает.

– Что? Не молчи. Мне ты можешь сказать всё, что угодно. Я пойму.

Он переводит взгляд на меня, и лицо мгновенно расслабляется, а в следующий миг Рома опрокидывает меня на спину и нависает сверху, указательным пальцем поглаживая мой висок:

– Ты достойна лучшей жизни, мышка. Ты должна заниматься тем, чем тебе нравиться заниматься. Жить так, как ты хочешь. Я не могу обещать, что моё предложение выполнит все эти условия. Не могу обещать, что ты не пожалеешь, если согласишься на него, но…

– Завязывай с этими эффектными паузами после «но», – нервно усмехаюсь я.

– Прости, мышка, – улыбается Рома, но глаза остаются серьёзными: – Давай сбежим вместе?

Такого предложения я откровенно не ожидаю, потому и глаза расширяются от удивления, и челюсть плавно едет вниз… Рома расценивает мой шок по-своему и начинает пояснять:

– За финансовую сторону можешь не переживать – мама ещё при жизни открыла мне счёт в банке, и сумма, что там накопилась, будет доступна, как только мне стукнет восемнадцать. Мы уедем поближе к морю. Снимем небольшую квартирку, я найду работу, а ты будешь готовиться к поступлению на следующий год. Я, возможно, тоже. Главное то, что нам не придётся делать что-то против своего желания. И мы будем вместе. Я этого хочу. А ты, мышка?..

Чувствую, как по виску к уху стекает слеза, оказывается, я плачу. Сердце буквально готово разорваться от переполняющих его чувств. Разве могла я о таком хотя бы помыслить?

– Ксень?

– Господи, Ром, я о таком даже мечтать не смела, – смеюсь я сквозь счастливые слёзы. – Хочу… Конечно, я хочу! Куда угодно, главное – с тобой.

Рома выдыхает облегчённый смешок и прижимается своим лбом к моему:

– Мне стыдно перед твоими родителями, но нужно смириться с тем фактом, что я эгоист до мозга костей.

– Буду верить, что когда-нибудь они меня поймут и простят, но, кажется, я ничуть не лучше тебя, – шепчу я в ответ.

– Выходит, мы достойная друг друга пара? – усмехается Рома.

– Выходит, что так, – счастливо соглашаюсь я.

Конечно же, я волнуюсь, возвращаясь домой. Во-первых, могла вылезти наружу правда о моём обмане по поводу ночёвки. Во-вторых, у папы с сегодняшнего дня начинается отпуск, а это значит, организовать незаметный побег будет немного сложней.

Но, несмотря на все возможные трудности, я ощущаю себя окрылённой от счастья.

Кто бы мог подумать, что нам с Ромой не обязательно расставаться? Что у нас возможно общее будущее? Что он пересмотрит своё отношение к любви? Что я смогу ему стать настолько нужной, что он не захочет со мной прощаться?

Точно не я. Потому всё случившееся этой ночью имеет послевкусие безграничного счастья.

А родители? Я действительно надеюсь, что когда-нибудь они найдут в себе силы меня простить и понять. В конце концов, все дети однажды покидают отчий дом. И я не стану исключением, пусть и чуть раньше, чем они рассчитывали.

– Ксения? – доносится голос отца из кухни. – Подойди, я как раз хотел с тобой поговорить.

Я вся вытягиваюсь в струнку от напряжения и плохого предчувствия. Но страха не чувствую. Для себя я всё решила, и если придётся, буду прорываться с боем.

– Привет, пап, – заставляю я себя улыбнуться, наблюдая как он наливает себе кофе.

– Присаживайся, – кивает он за стол и сам садится.

Послушно опускаюсь на мягкий диванчик, положив телефон на столешницу сбоку от локтей.

– Что-то случилось?

– Вроде того, – кивает папа серьёзно и всматривается в моё лицо. – Я тут кое-что узнал о твоём пацане…

– Его зовут Рома, пап.

– Да-да, – отмахивается он. – Ты знала, что он подрабатывал в овощной лавке, недалеко отсюда?

– Да…

– А почему его уволили, знаешь?

– Он сам ушёл, насколько мне известно, – чувство неладного усиливается с каждой папиной фразой.

– Скорее, ему позволили уйти, – хмыкает отец. – По его наводке ограбили склад. Думаю, он и сам учувствовал в налёте. Вот так, дочь. Теперь понимаешь, почему я хочу, чтобы ты прекратила с ним общение?

– Нет… То есть, он не мог, – не верю я. Но тут же вспоминаю напряжённый взгляд Ромы на Мишу, когда Виктор в мой первый день в «Беседка-баре» упомянул об ограблении. Неужели Рома и Миша спорили тогда, когда я влезла со своего балкона, именно об этом? Если так, то я права в том, что Рома ни при чём. Это всё дело рук Михаила!

– Я разузнал немного о его семье. Мать умерла, отец пьёт практически беспробудно, других родственников нет. Неудивительно, что парень решил сорвать куш по-лёгкому. Неудивительно, что он промывает тебе мозги. Потому что ему самому не с кого брать хороший пример. Что его ждёт в будущем? Образование никто дать ему не сможет. С той успеваемостью, что была у него в школе, бюджетное место ему не светит ни в одном институте. Он пропащий, Ксения. Его ждут нищета или криминальная дорожка. Вы не пара. Если ты всё та же моя рассудительная дочь, ты сама должна это понимать.

– Ты не прав! – громко возражаю я. – Он совсем не такой, как ты решил. Но я понимаю тебя, пап. Понимаю, что ты желаешь мне лучшего. В своём представлении. И это нормально. Пап, – смотрю я него жалобно, – давай не будем спорить. Ты составил о нём мнение со слухов, я же – общаясь с ним. Я узнала его. И тебе нужно его узнать, прежде чем определять его будущее.

– Однако крепко он забрался в твою голову. Ладно, – поднимает он ладони, сдаваясь. – У тебя будет ещё время вдалеке от него, чтобы как следует всё обдумать. Как там Настя с Пашкой поживают? Всю ночь смотрели мультики, судя по твоему не выспавшемуся виду?

– Ага, – отвожу я взгляд и поднимаюсь из-за стола. – У них всё хорошо. Я пойду в свою комнату, если мы закончили.

Хочется быстрее уйти, чтобы не выдать себя неосторожными взглядом или словом. Плюс я, кажется, сгораю от стыда. Непривычно так серьёзно обманывать родителей. А мне ещё к побегу предстоит незаметно готовится…

– Иди, – кивает папа, задумавшись о чём-то своём.

Не искушая далее свою судьбу, я лечу в свою комнату и только на её пороге вспоминаю, что оставила на столе свой телефон. И, кажется, слышу звук входящего на него сообщения. Приходится вернуться.

– Оставила телефон, – улыбаюсь папе, который смотрит на меня прямым, задумчивым взглядом.