– Ты недооцениваешь меня, если думаешь, что я знаю туда только один вход, – хмыкает Рома, и я склоняюсь к его лицу, коротко касаясь губами его кривой усмешки:

– Тогда веди скорей.

Мы прощаемся с ребятами, выслушав от кого – разочарованные стоны, а от кого – скабрёзные шутки, и выходим с территории детского сада обычным способом, чтобы потом пройти в окружную вдоль ограды и вернуться уже через другую дырку. Получается, мы вышли к другой стороне здания и можем забраться в разбитое окно, скрытое густым кустарником, абсолютно не замеченными.

Класс!

Разместившись на матрасе, Рома притягивает меня к своему боку, уложив подбородок на мою макушку, и интересуется:

– Как дела с родителями? Сдвиги есть?

Он каждый день об этом спрашивает, а я каждый день вру, чувствуя горький привкус ненавистной лжи.

– Кажется, мама на моей стороне, – выдыхаю я тихо и перевожу тему: – А у тебя как с отцом дела?

– Ничего нового, – равнодушно дергает он плечом вверх. – Думаю, следующий запой будет как раз на моё день рожденье. Заодно отметит мой отъезд, если сообразит, что свалил я на этот раз насовсем.

Непроизвольно прижимаюсь к нему тесней, видимо, подсознательно надеясь остановить его этими объятиями. Наивная.

– А тебе будет хоть чуть-чуть грустно от расставания со мной? – спрашиваю я, прежде чем успеваю подумать о том, что его ответ может меня расстроить, потому затаиваю дыхание в ожидании.

– Чуть-чуть будет, – смеется он, отшучиваясь, но я ощущаю, как напрягается его тело.

– И мне. Чуть-чуть, – не сдерживаю я печального вздоха, а глаза предательски начинает щипать.

– Если честно… До сих пор не могу решить, правильно ли мы поступили, начав встречаться. С одной стороны, всё эти дни были потрясающими. Я в принципе не думал, что мне с тобой будет так кайфово и легко. Ну, знаешь, быть таким, какой я есть, и видеть, что тебе это нравится. Никакого осуждения, лживой жалости и страха правды. Мне самому нравится быть с тобой откровенным, получая от тебя тоже самое взамен. Ты настоящая, и меня делаешь таким же. Это правда круто. Поэтому начинаешь невольно сомневаться, а встретится ли ещё когда-нибудь в жизни хотя бы отчасти похожий на тебя человек? Кажется, я сам не понял, в какой момент попал в зависимость. И потому, с другой стороны, мысль о расставании против воли гложет. Заставляет считать себя дураком, потому что сам не удержался от соблазна. Сам влез с головой в этот омут.

– Я в какой-то момент запуталась, – дрожит мой голос от чувств, а когда меня переполняют эмоции, я пытаюсь шутить: – Но это что, такое замысловатое признание в любви?

– Не знаю, мышка, – горько усмехается он. – Если тому, что я ощущаю, обязательно нужно дать определение… Пусть будет любовь.

– Ну вот и как ты тогда без меня сможешь жить? – отстраняюсь я, чтобы он увидел мой лукавый прищур. Божечки, держусь из последних сил, чтобы не упасть ему в ноги и не начать молить о том, чтобы он никуда не уезжал… Чтобы остался со мной.

– Теперь понимаешь, как я был чертовски прав насчёт слабости? – ложится его тёплая ладонь на мою щеку. – И я сам позволил тебе сделать меня слабаком.

– Словно ты хотя бы пробовал сопротивляться, – фыркаю я и забираюсь к нему на бёдра, лицом к лицу. – И вообще, мне не нравится, когда ты так рассуждаешь о любви. Это не логично! – пытаюсь я смеяться. Надеюсь, выходит не слишком фальшиво. – Ты не один, я не одна. Мы вместе, соответственно, в два раза сильней!

– Перестань быть такой забавной, мышка, – шутливо осуждает он меня. – Ты не облегчаешь мне задачу.

– Не уезжай, – выдыхаю я.

– Не уеду я, уедешь ты. Итог останется прежним.

Я уже открываю рот, чтобы возразить, но тут играет первый будильник на телефоне в кармане джинсовой куртки. Предвестник того, что до девяти часов осталось двадцать минут. Ещё через десять он вновь напомнит мне, что на сегодня общение с Ромой придётся закончить.

– Останься сегодня здесь? Со мной? – просит Рома, напряжённо вглядываясь в мои глаза. – Соври родителям, что ночуешь у подруги. Или ещё что-нибудь. Но останься. Пожалуйста, мышка.

Божечки, моё сердце буквально трещит по швам от переполнивших его чувств. До безумия приятно осознавать, что Рома примерно так же, как я его, любит меня. И этот умоляющий взгляд… Разве у меня хоть когда-нибудь был шанс устоять перед Ромой в принципе? Ни одного. И это ощущение взаимности… потрясающее.

Я твёрдо киваю и встаю, чтобы отойти и позвонить сначала Насте, маминой подруге, а затем и маме. Первой я вру, что хочу остаться ночевать у вернувшейся из дальней поездки подруги, но боюсь, папа будет против, потому мне срочно требуется её поддержка в том, что я якобы ночую у неё. Соответственно, получив её согласие, но не радуясь раньше времени, я вру маме, что ночую у её подруги. Мама верит, обещая предупредить отца или делает вид, что верит, намереваясь после разговора со мной уточнить информацию у Насти.

В любом случае, я сделала всё от себя зависящее, причём никогда раньше в такие короткие сроки не изобретая столько лжи за раз. И если правда раскроется, к последствиям я буду готова.

Как хорошо, что сейчас думать об этом необязательно.

– Готово, – улыбаюсь я Роме, пряча глаза. Совместная ночёвка волнует. Ужасно. Но, кажется, я рада. Безумно.

– Я счастлив, мышка. Без шуток, – протягивает он ко мне руку, а когда я обхватываю его ладонь своей, усаживает меня между своих ног, крепко обнимая. – Не представляю, что мы творим, и чем это обернётся, но я счастлив.

– И я, – глупо улыбаюсь я, пытаясь дрожать всем телом не так очевидно. Но разве нервам прикажешь? – Чем займёмся?

– Можно посмотреть кино на телефоне или просто валяться и слушать музыку.

– То есть поинтересней предложений нет? – усмехаюсь я.

– Конечно есть, мышка, – страшным голосом заявляет он и как-то умудряется переместить меня через свою ногу, завалив мою спину на матрас и в считанные секунды нависнув сверху: – Буду целовать тебя, пока не сотрутся губы. Устроит?

– Вполне, – наигранно равнодушно пожимаю я плечами.

Рома улыбается некоторое время, блуждая взглядом по моему лицу, а затем наконец склоняется, чтобы поцеловать.

Я уже привычно задыхаюсь от чувств, что вызывают его губы, когда соединяются с моими. Сердце сладко замирает и трепещет от этой нежности. Снова и снова. По кругу.

И уже совсем скоро нас обоих охватывает страсть, видимо от осознания, что для остановки причин нет. Мы можем целоваться хоть всю ночь напролёт…

– Ты знаешь инструкции, – тяжело дыша, прижимается Рома губами к моей шее. – Останови, если…

– Нет, Ром, не нужно останавливаться, – так же тяжело дышу я. – Не сегодня. Не сейчас.

– Ты уверена? – вскидывает он голову и хмурится, а глаза блестят желанием.

Уверена ли я? Не знаю. Но если не с ним?.. Если не тогда, когда я чувствую безграничную любовь всем своим нутром? К нему. Не тогда, когда эта любовь буквально окрыляет? Словно ты готов коснуться неба? Уверена ли я?

– Да…

То, что происходит после моего твёрдого «да», на грани волшебства и нереальности. Нас окутывает кокон страсти, которую разбавляет нежность и… любовь. Настоящая, искренняя, без прикрас. Он и я – две отдельные личности, которые соединились в нечто целостное и прекрасное.

Весь мир отступает на задний план. Здесь и сейчас. Только мы. Такие, как есть. В какой-то момент осторожные и неловкие, в другой – безумные и счастливые.

Рома ужасно ласков, я – с таким же трепетом отвечаю взаимностью. Мы, словно две планеты, отражаем движения друг друга. У нас на двоих один космос, одна вселенная. Только наша. Только для нас.

Конечно же, не обходится без боли. Но она ничто по сравнению с остальными ощущениями и чувствами. Впрочем, не зря пишут в книгах о том, что, не испытав горечи, не сможешь по-настоящему прочувствовать сладость.

У меня было всё.

У меня есть Рома.