Два года назад от какой-то болезни умерла Власта – крошечная светловолосая девочка, с которой Варна так и не подружилась. Нина сказала, что эта болезнь жила в ее кишках и победить ее не получилось. Когда маленькое тело положили в наскоро сколоченный гроб, Варна почувствовала укол совести. Могла ли она стать для Власты подругой? Такой же, какой стала Дива.

Она, кстати, рыдала несколько недель и превратилась в тень себя прежней – передвигалась по церкви бесшумно, перестала есть и чуть не умерла от горя. Потом Варна заметила, что все чаще видит ее в компании Тихомира, такого же бледного и худого. Вместе они напоминали двух бесплотных духов, выбравшихся из Нави. Наверное, они помогли друг другу, потому что со временем обоим стало намного лучше. Дива снова вернулась к занятиям и даже начала улыбаться.

Получив заветный меч, Варна решила, что теперь-то мальчишки снова начнут звать ее играть и тренироваться, но они, погруженные в свои дела и тайны, только фыркали, когда она пыталась увязаться за ними. Это ранило, особенно когда ей отказывал сам Дарий, а не его новые товарищи. Только Свят держался особняком, не примкнув к мальчуковой компании, но с ним она не говорила с тех пор, как чуть не лишилась рассудка на тренировке с Гореславом.

После нее, кстати, мужчина в белом плаще долго сидел с ней и объяснял, что никто не должен знать о силе Свята. Говорил, что это большая тайна и, если она не хочет, чтобы его посадили в тюрьму, ей нужно помалкивать.

– Зачем тогда ты показал мне это? Он же не хотел! – она боялась даже имя его произносить, поэтому все следующие годы говорила о Святе не иначе как о «нем».

– Ты крепкая. – просто сказал Гореслав. – Я мог бы забрать тебя с собой.

– Куда? – врожденное желание знать больше, чем позволено, дало о себе знать.

– Туда же, куда я увезу Свята, когда придет время. – неопределенно ответил он. – Нам нужны сильные воины, зло грядет, мы должны спасти людей от него.

– Какое зло? Ведьмы? – шепотом спросила Варна и подалась вперед, вглядываясь в глаза Светозарного.

– И ведьмы тоже. – кивнул Гореслав. – В мире много зла, девочка. Ты даже не представляешь пока, но это к лучшему.

– А в нем тоже зло? – она говорила о Святе.

– Разве он дымится на святой земле?

– Нет. – она покачала головой.

– Вот и ответ. Свят – хороший мальчишка, сильный, но на его долю выпало много испытаний. Не хочешь дружить с ним – не надо, но не рассказывай о его особенности остальным, им не понять.

– С чего взял, что я не разболтаю? – заупрямилась Варна.

– По лицу вижу. – сказал Гореслав. – Ты заступилась за него, попыталась защитить.

– Он – мой брат по вере, так говорит Нина. – пробурчала Варна.

– И она права. Но разве только поэтому?

Она прищурилась и надула губы. Темные брови мужчины вопросительно изогнулись, а губы тронула улыбка. Он старше Нины и старше Мстислава, на лбу Гореслава три глубоких залома, он часто вскидывает брови, в уголках его глаз много морщин. Он либо много улыбается, либо щурится, и Варна склоняется ко второму варианту. Темные волосы тронула седина, но бороду он не носит. Почему-то все в церкви гладко бреются, а в деревне наоборот, каждый мальчишка отращивает волосы на подбородке, как только они начинают там расти. Иногда это выглядит очень смешно и напоминает козлиную бородку.

– А с остальными что будет? – спросила она после продолжительного молчания.

– Тоже будут охотиться, как Мстислав и Нина. – ответил Гореслав.

– И Дарий? – его будущее волновало ее сильнее прочих.

– Это который? – мужчина нахмурился, вспоминая. – Высокий?

– Нет, который с длинными волосами. – смущаясь, ответила она.

– Его ждет такая же судьба.

Дарий так не думал. Через год после этого разговора он вдруг сказал, что хочет остаться и служить в церкви, стать пономарем, а затем, возможно, дослужиться до диакона, а потом – забраться еще выше. Варна тогда очень удивилась и не поняла зачем ему это нужно, ведь в церкви скука смертная, постоянно пахнет ладаном, от которого ее тошнит, и почти ничего не происходит. Втайне она надеялась, что Дарий еще передумает.

Но он не передумал, стал уделять больше времени занятиям с Ниной и Светланой, почти забросил тренировки Мстислава, а тот спускал ему это, потому что уважал его решение. А вот Варна не уважала – она то и дело спрашивала друга, зачем ему это нужно, а он только отмахивался и с каждым днем становился все дальше, хоть они и продолжали спать в одной комнате.

И вот, переступив порог одиннадцатилетия, Варна взглянула на их жизнь по-другому. Детство закончилось, будто его и не было, ее начали волновать другие вещи, но ускользающая дружба с Дарием – сильнее всего остального.

Однажды, собрав в кулак всю свою смелость и баранье упрямство, она вошла в их комнату твердо решив выяснить, что между ними происходит. Дарий стоял на коленях перед распятием, висевшим на стене, и махнул рукой, услышав, как она вошла, мол, обожди. И она стала ждать, присела на корточки и забилась в угол, дожидаясь, пока он закончит молиться.

– Помолись со мной. – вдруг сказал Дарий.

Она не отказала ему, поспешно подошла, встала на колени и сложила руки перед грудью. Настроиться на молитву не получилось – она то и дело смотрела на Дария, который прикрыл глаза и находился в блаженном неведении относительно того, с какой целью она пришла сюда. А шла она, готовясь учинить скандал, если он не откажется от своей глупой затеи.

Они почти взрослые, вдруг поняла Варна. Дарий вытянулся, в свои почти тринадцать лет он выглядит уменьшенной копией Мстислава. Люди нынче живут не долго, внезапная кончина вскоре после сорока лет – обычное дело. Значит, им осталось прожить где-то тридцать лет, прежде чем смерть придет за ними, почему-то решила она. Тридцать лет – это совсем не много, всего лишь тридцать зим, тридцать раз зацветут и опадут деревья, тридцать раз летнее солнце обогреет их.

– Дарий, – тихо сказала она, – почему ты больше не хочешь дружить со мной?

Он так искренне удивился, что она тут же захотела забрать свои слова назад, но сказанного не воротишь. Пришлось краснеть и ждать ответа.

– Разве я говорил, что мы больше не друзья? – наконец спросил он.

– Не всегда нужно говорить такие вещи прямо. – заметила она, не поднимая взгляда.

– Мы все еще друзья. – твердо сказал он. – Просто у меня теперь другие занятия есть. Я устал махать мечом на площадке, мне это не интересно. Мстислав учит меня обращаться к Богу, говорить с ним и слушать страждущих. А ты будешь воином.

– Откуда знаешь?

– Он рассказал. Вернее, – она услышала, как он усмехнулся, – я подслушал разговор Мстислава и Тихомира. Светозарные приедут за тобой и Святом, как только вам исполнится семнадцать лет.

Варна похолодела. Почему никто не сказал ей об этом?

– И все? – жалобно спросила она. – Ты-то здесь останешься!

Теплые руки Дария обхватили ее ладони и от этого простого жеста ей ужасно захотелось разреветься, но она сдержалась. Разве Светозарные плачут? Вот уж вряд ли!

– Ты всегда сможешь навестить меня.

– А если тебя переведут?! Как я узнаю, где…

– Посмотри на меня.

Она замотала головой, отказываясь. Если взглянет на него, тот час превратится в его глазах из воина в сопливую девчонку, которая не заслуживает настоящего меча.

– Варна, – он говорит совсем как взрослые, – посмотри на меня.

Она нехотя подняла лицо, а потом, обреченно вздохнув, перевела взгляд на него. Он так тепло улыбается, что все внутри сжалось и слезы подступили к глазам. Нет, нет, нет! Только не реветь!

– Мы друзья. – мягко сказал Дарий. – Прости, если мое поведение тебя обидело, но я делаю то, что должен. У тебя теперь есть меч, верно? – она кивнула, а он улыбнулся шире. – Видишь? Ты уже взрослая. Мы все делаем то, что должны.

– Поехали со мной. – прошептала она, будто Гореслав уже стоит за дверью и ждет ее. – Неужели там не найдут для тебя места?

– Пусть найдут, – упрямо сказал Дарий, – я сам не хочу. Я не такой, как ты. Мое место здесь.