Сказать, что у парня округлились глаза, значит, ничего не сказать. Они оказались у него на лбу, а челюсть опустилась до уровня коленок. Он преклонил колено перед Нуи, поглядел на содержимое сумок. А потом вздохнул:

‒ Следующая деревня в трех днях пути, она почти на границе с Раскинией. Сегодня остаемся ночевать здесь. Все равно не уйдем далеко — вечереет. Но весь вечер упражняемся в стрельбе. И каждый день вечером упражняемся. Пусть так добавится день перехода, но вы хоть будете уже не такими беззащитными. Нуитиэль, я вверяю вам своего Ветра, ‒ легко поклонился Бенджи, а мы услышали раскатистое ржание и увидели статное животное соловой масти.

‒ Благодарю, ‒ ответила Нуи, схватила лепешку и побежала знакомиться со своим транспортом.

Следующие четыре дня напоминали «день сурка». Причем «наши мальчики» пообещали нам, что так будет до самого Закатного леса, а может и после, с перерывами на населенные пункты. Мы вставали с утра, ели, пока парни собирали поклажу — медитировали и пытались ухватиться за магические нити. Потом до обеда шли. С учетом того, что Нуи и часть вещей теперь переехали с нас на Ветра, идти стало, несомненно, легче и скорость прибавилась. В обед устраивали привал. Мы снова медитировали, мальчики готовили. Хоть какая-то радость — к походной готовке нас признали негодными. В ответ на что, услышали рассказ о газовых и электрических плитах, холодильниках, сосисках и прочих полуфабрикатах. Ели. И снова шли. Уже меньше. Оставляя несколько часов перед закатом, что бы помучить Бенджин лук. Руки болели нещадно, пальцы от тетивы стирались в кровь, но за ночь заживали. И так дольше по кругу.

На нашем пути не попадалось рек, только ручейки. Вода в них ледяная, пьешь, и зубы сводит. Зато утром в такой умываться хорошо — сон как рукой смывает. А то медитация после сна это дополнительный сон. Леса как такового тоже уже не было. Попадались редкие пролески и отдельно стоящие деревья. Для меня как для полного профана в ботанической тематике они не вызывали интереса, впрочем как и травки-цветочки. Волновали лишь ядовитые, что бы случайно не проконтактировать с ними. Зато Светка была в восторге, она по пути тыкала пальчиком в разные стебелечки-листочки-цветочки-лепесточки, и требовала полный отчет по данному растению, чем доводила до белого каления наших аборигенов. В итоге Тал погрозился, что отправит ее учиться на зельевара, как только решим наши проблемы. За это он был расцелован до ушей.

Все эти дни мы топали под жарким солнышком и спали на прогретой земле. Но везти не может бесконечно. И утром четвертого дня небо затянуло серо-сизыми низкими тучами. Начал накрапывать мелкий дождик. Через час он был уже совсем не мелкий. Конечно, на нас были замечательные непромокаемые плащи, но дорогу упорно размывало, и если мои кеды могли это пережить, то Светкины мокасины в принципе предназначались для ходьбы по городу, а не для увлекательной пешей прогулки в условиях натуральной природы. Они дышали на ладан и прочили себе близкую кончину. Что и произошло спустя пару часов. Светка, показывая мне язык из под водопада, льющегося с капюшона, переехала на Ветра. На привал останавливаться смысла не было. Тем более знание, что где-то рядом есть деревня, гнало нас вперед. Дождь усиливался. Уже в темноте мы увидели сквозь стену воды огни. «Деревня!!!» ‒ Закричала Светка и едва не пустила коня галопом. Бенджи перехватил поводья и сердито покосился на нее.

Через полчаса подошли к частоколу, привет из древних времен земли. Еще столько же искали ворота и стучали в них. Потом объясняли людям, что мы путники, разбойники в такую погоду дома сидят, хмельные напитки пьют. Наконец нас впустили. Определили к пожилой семейной паре. Женщина, увидев, что мы все по пояс мокрые и грязные отправила мужа топить баню, выдала нам сарафаны на смену и какие-то шаровары с рубахами парням, Нуи тоже получила рубашку, на ней все равно как платье. А когда мы хотели отправиться все в баню, прочитала нам нотацию на тему незамужних «невинных» девушках и озабоченных мужчинах. В итоге, чтобы не оскорблять эту милейшую женщину, первые пошли мы. Я бы сидела и сидела на горячих полках из невероятно душистого дерева, но голод и совесть упорно звали в дом. Мужчины наши вместе с хозяином уже опрокинули по чарке какой-то крепкой настойки. Нам тоже налили, что бы «не заболеть». А пока они мылись, мы, наевшись бесподобных пирогов и захмелевшие от алкоголя, заснули в обнимку на мягкой перине.

Света

Проснувшись, широко зевнув и потянувшись, я уставилась в потолок. Катька с Нуи еще спали, им не мешали даже скакавшие по комнате солнечные зайчики. Видимо, дождь, решив не давать нам повода погостить в тепле, сытости и уюте, ушел лить себе дальше, уступив место умытому солнышку. Осмотр комнаты порадовал, небольшая, чистая, с хорошей кроватью, на которой поместились мы втроем. Необычно для деревни, но нам ли жаловаться. На окошках белые ажурные занавески. Да и вообще, нам грех плакаться на судьбу, мы могли попасть в место и похуже или не встретить Тала, или у него не было бы провизии и денег, и нам мог бы не повстречаться Бенджи. Конечно, я скучаю по родителям, по сестренке, мне не хватает чертова компьютера, но рядом лучшая подруга, люди, вернее эльфы, которым я могу доверять, мы живы-здоровы и о будущем я пока загадывать не стану. Поэтому, грусть и размышлизмы в сторону, пока тишина, можно помедитировать.

Нас пришли будить через час. Я тренировала магическое зрение, и по инерции потянулась золотой ниточкой к хозяйке дома. В моей голове раздалось: «Изверги, не дают бедным девочкам отдохнуть, не шутка ли, таким молоденьким по лесам шарахаться, вон исхудали как, одни кости». От изумления резко выпустила нить и открыла глаза. Женщина охнула, схватилась за висок, но тут же его отпустила.

‒ Что-то голова закружилась. Доброе утро, девочки. Вставайте, ваши спутники уже за столом. Говорят, что нужно продолжать путь. Далече идете?

‒ Далече. Потому и торопятся, ‒ вздохнула я. Растолкала девчонок и спустя несколько минут, мы, одевшиеся и освежившиеся, садились к парням за стол.

Из деревни уходили с провизией и обновками: взяли сменную одежду для себя, сапоги, хотя Катюха не захотела расставаться с кедами, решила, что поменяет обувь ближе к Дорхантре, и луки, чтобы не мучить оружие Бенджи.

Чуть больше недели мы в этом мире, а такое количество нового и неизведанного я не видела за всю жизнь. Это и радовала, и напрягало одновременно. Сейчас, в таком маленьком окружении, было комфортно. Но большого города я откровенно боялась.

То расстояние что мы прошли, как сказал брат, люди пешком одолели бы за две. Чувствую себя почти супергероем, дома столько бы я даже за месяц не прошла. Но зато можно сделать вывод, что материк чуть побольше Австралии.

Еще два дня мы снова шли, придерживаясь графика: подъем, медитация, завтрак, дорога, привал, обед, дорога, привал, стрельба, ужин, сон. Идти по тракту, да в новых сапожках было удобно, он был широкий, ровный, не всякая асфальтированная дорога на нашей родине могла этим похвастать. Хотя, жаль, что у селян не было лошадей на продажу. Да и у брата нет столько «наличных», так что идти нам до столицы Раскинии на своих двоих. Но с другой стороны, ездоки из нас аховые. Я изредка отвлекалась на растущие по обочине растения и выспрашивала у Тала их свойства. Еще поделилась со всеми утренним происшествием. Ребята порадовались за меня и пожурили, что нельзя так грубо вмешиваться в сознание человека, это может привести к необратимым последствиям. Потом Тал посетовал на себя и рассказал про ментальный щит и охранки от таких же «мозголомов», как я. Мы не обиделись, ведь то, что здесь считается таким же нормальным как есть и дышать, для нас сродни откровению. Сказал, что тренироваться будем осторожно и только с ним. Остальное время преимущественно молчали, каждый задумавшись о своем. Вдруг, Катя, издав залихвацкий свист, запела: