Часа в два ночи я поняла, что волнуюсь так сильно, что все попытки уснуть проваливаются с треском, и решила провести время с пользой — ‒ помедитировать. В последний раз у меня получилось дотянуться до своей подпространственной сущности, но не удалось вытянуть ее наружу. Да и в замке опасно это было делать, не приведи небо, обернусь, и пострадают люди, вернее эльфы. Вот и сейчас я уже гладила воображаемую пресмыкающуюся сущность, когда почувствовала странный ветерок, закружившийся вокруг меня, и потеряла контроль, смерч закружил еще сильнее, мне показалось, что разум отделяется от тела, из горла вырвался толи крик, толи карканье, и пришла в себя я, шлепнувшись на попу, посреди бардака. А в комнату тут же ворвались мои бравые защитники. Парней успокоила и с их помощью привела покои в надлежащий вид. А за окном уже рассвело. Странно, после медитации ни то, что спать не хочется, а наоборот, как будто бодрости прибавилось. Так что завтрак и время до прогулки прошли в хорошем настроении, но когда настал момент выхода в город, ручки стали потеть. Свою охрану мы взяли с собой, мотивировав, тем, что это же не наши личные покои и доверяем хозяевам безгранично. Ага, черта с два. Но Салвен, не только подложила свинью в виде гвардейцев, но и гида нам выделила — темную эльфийку. Судя по ее осанке, та еще воительница, а зная ушлых дроу, то еще и магичка неслабая. А дальше началось, посмотрите налево, посмотрите направо. «Экскурсоводша» так же упорно заворачивала в сторону дворца, как мы пытались максимально отдалиться от него. Но вот пришел час икс. Сейчас княжеская чета узнает от Матриарха, что она поймала диверсантов, и вероятно, что мы ‒ шпионы. А минуты утекают, как вода, и эта темная, будь она неладна, подмечает все наши маневры и не оставляет и капли надежды вырваться отсюда хоть с малой кровью. Тур подал знак воинам: «А вы не подскажете, есть ли здесь городская библиотека?». Вот кто меня просил пересказывать «Операцию Ы»? Наши парни очень ловко и совсем не подозрительно перегруппировались, так что вроде и рассредоточены, но при этом отделили нас от сопровождающих. Только дровка осталась рядом, что с ней делать, до сих пор не понятно. Тут послышался стук копыт, из-за поворота вылетела кавалькада всадников во главе с Княгиней. Я перешла на магическое зрение и потянулась за нитями. Тур без зазрений совести тюкнул нашу гидину по затылку, стоило ей отвлечься на вновь прибывших. А вокруг меня как ночью развернулся торнадо, он был удивительным, как щит, укрывая своих, темных раскидывал по сторонам, а главное, в нем растворялись и файрболы, и булыжники с мостовой, и стрелы. А потом стало больно. Я упала на четвереньки и уже не смотрела ни куда, только в пол. У меня ломало каждую косточку, все двести шесть штук, тело пронзила невообразимая боль, словно разрывало на атомы, а вместо крика во все легкие раздался страшный рык. С ним боль прошла и наступила тишина, в которой послышались тихие слова Салвен: «Что за ратх? Тагникзур?». А вот могла бы и не выражаться, в смысле не все тут темное наречие знают. И вообще, чего все замерли как каменные истуканы? Я попыталась развернуться, но тут до меня дошло, все кто меня окружал, стали меньше. Намного. Ну, дом подо мной не вырос, дерево тоже. Ноги мои, что с моими ногами, у меня хвост? Крылья? Автоматически ими помахала. Потом пока все не опомнились, пошевелила хвостом, вроде тело контролирую нормально, воздушными потоками подхватила всех своих и поскакала прочь. А силенок в этом облике много, намного больше, чем в двуногом. В след мне полетели огонь и стрелы. Парней пришлось перекинуть на спину, так конечно медленнее, но они могли отстреливаться. Взлетать было страшно, все же и первый раз, и с ценным грузом, и под вражеским огнем, но надо. Я распахнула крылья, чувствуя себя коровой на льду, сделала пару взмахов, и, кинув несколько воздушных нитей под крылья, начала подниматься. Это потрясающее чувство. Если бы еще периодически мне не подпаливали хвост, смогла бы им насладиться. А пока я давала деру в сторону порта, теша себя надеждой, что когда-нибудь покружусь над этим городом вместе с Эдвином.

Катя

Нас и вправду кормили, раз в день. Но вот проблему с отходами жизнедеятельности тут не хотели решать, а между прочим, нас тут четыре персоны. Один сердобольный, насколько это возможно для охранника тюрьмы, сказал, что раньше там был затвор, открывающий дырочку в которую должно утекать все, ну в общем все. Химик нашел этот затвор и открыл, но на просьбу принести нам водички для смывания, страж послал нас глубже, чем мы уже были.

И так грустно стало, даже мысли о возможной кончине отошли на второй план, хотелось помыться, подышать свежим воздухом под солнышком, я бы даже на траве согласилась поспать. Что делают русские, когда им грустно, правильно, пьют и поют. Пить было нечего. А я знала пару куплетов арий из «Князя Игоря»

‒ Кто это, Русь? ‒ покрепче обнял меня Бен.

‒ Это не кто, это что. Это моя страна на заре своего появления. Даже не страна — земля. Потом она стала Российской Империей, Советским Союзом, Российской Федерацией. Но это все слова, земля так и осталась русской. И пусть многие территории отделились от нас и сейчас самостоятельные да проклинают мою родину, глупые они. Мы все — Русь, были, есть и будем.

‒ Переживаешь?

‒ Бен, я там родилась, и вряд ли туда вернусь, а здесь хоть и жили мои предки, не родина, пусть и нравится.

‒ Споешь еще?

‒ Хорошо, но из этой же оперы, ‒ я уселась поудобнее и затянула:

За решеткой вновь послышалась возня. Я встала с лавки и подошла к прутьям.