— Почему? — подала голос Джули.

— Если бы мы сейчас с этими дневниками решили пойти к тому же директору, он бы утверждал, клялся, что ничего не знал, как и господин Хитроуст. И всю вину бы в итоге возложили на смотрителя.

Она была права. По-хорошему, здесь нужно устраивать полноценное расследование. Но кто возьмётся за такое, если местный сыщик скорее всего тоже замешан?

— Значит, надо со всем этим ехать в большой город и пытаться там добиться открытия расследования, — сказала я.

Услышав это, женщины напряглись.

— Я что-то не то предложила?

— Нет, — ответила госпожа Сонда. — Наоборот, всё правильно.

— Но… — подтолкнула её я.

— Мы совсем недавно брали отпуск, — ответила психоцелительница. — Мы, конечно, можем попробовать взять отгул, но только на два-три дня. Не больше. Но я боюсь, что этого будет мало, чтобы убедить сыскную полицию заняться этим делом.

Я опешила от её слов и не скрывала этого. Тут люди умирают, а они думают всего лишь о рабочем месте.

— Ирэн, — мягко обратилась ко мне госпожа Добра. — Пойми правильно. Мы уже много лет тут не только работаем, но и живём. У нас есть дети, которые выросли и завели уже своих детей. И ни их, ни нас не устроит, если мы свалимся им на головы. А нас точно уволят, и нам придётся уехать. По контракту надолго отлучаться без уважительной причины нам нельзя. А её мы директору дать не сможем, сама понимаешь.

Я закусила нижнюю губу и задумалась.

— Нам не безразлична судьба постояльцев пансионата, — продолжила объяснять мне госпожа Сонда, и в отличии от целительницы она давила не на эмоции. — Но подумай сама. Что если нам не удастся договориться с сыскной полицией? Что тогда? Нас уволят и некому будет защитить тех, кто попал под удар.

Это уже был весомый аргумент.

— Согласна. Значит поеду только я.

— Но ты не можешь! Ты ещё несовершеннолетняя! — восклицала целительница.

— Через девять дней мне будет двадцать.

— Но как же ты будешь одна!? — не унималась госпожа Добра. — Клариса, может мы всё же что-то придумаем? Поедем по очереди. Ты пару дней, потом я. Или наоборот. Её ведь одну слушать не станут.

— Я не буду одна, — улыбнулась я, стараясь успокоить целительницу. — Со мной будет близкий друг моего отца. Я уверена, что он поможет мне в этом вопросе, — предвидя, что госпожа Добра снова начнёт восклицать, добавила. — Я уже написала ему. Он должен приехать как раз сюда в мой день рождения. И никто кроме нас с вами об этом не знает. Будет эффект внезапности.

— Замечательно. Только всё решено. — поддержала меня госпожа Сонда.

— Держи нас в курсе о любых изменениях в своём самочувствии или настроении, — попросила госпожа Добра.

На доброй ноте женщины ушли, оставив нас с Джули с нужными дневниками. Остальные они забрали за ненадобностью.

— Значит, скоро мы расстанемся с тобой? — спросила Джули как можно равнодушнее, но у неё не получилось скрыть от меня свои истинные чувства.

— Временно. Пока тебе не исполнится двадцать. Кстати, когда у тебя день рождения?

— Тридцатого августа, — с непониманием ответила она. — Но какое это имеет значение?

— Когда ты станешь совершеннолетней, я заберу тебя с собой, — раскрыла я свои планы подруге, надеясь обрадовать Джули. Однако, на моё удивление, её реакция оказалась противоположной.

— Нет, Мария. Спасибо, конечно, но я не поеду.

— Почему? — я была искренне сбита столку и была твердо намерена докопаться до истинны.

— Здесь я живу за счёт государства. Я не могу себе позволить просить денег у родителей, чтобы жить в городе.

— Тебе не нужно будет просить денег. Ты будешь жить со мной.

— Нет. Я не буду жить за твой счёт.

Мне казалось таким очевидным, что Джули поедет со мной. Я совсем не ожидала получить отказ на своё предложение, поэтому немного опешила.

— Хорошо. Наверное, на твоём месте я бы ответила так же, — немного обдумав слова Джули, наконец заговорила я. — Сама всегда бесилась, что зависима от родителей. Так что я тебя понимаю. Но ты мне правда очень нужна, и раз, как подруга ты ехать не хочешь, тогда я нанимаю тебя и буду платить зарплату.

— Что!? — никогда не видела таких круглых глаз от удивления. — И на какую должность ты меня берёшь!? — с издевкой решила уточнить она.

— Хм… — задумалась. — Я бы назвала её примерно так: "Поводырь для попаданки", — пыталась серьёзно говорить я, но видя скептическое лицо Джули, не удержалась и рассмеялась. — Ладно, ладно. Шучу, — и уже серьёзно продолжила. — Не знаю, как будет называться. Пусть личный помощник или секретарь. Это не имеет значения. Важно, чтобы ты понимала, ты мне на самом деле нужна! Господин Ветргоф, конечно, поможет в чём-то, но я не могу ему полностью раскрыться. И я не знаю, как хорошо он знал настоящую Ирэн. Хорошо для меня, если знал плохо. А если нет? И как я объясню ему, что не понимаю или не знаю очевидных вещей? Ты — мои глаза и уши в этом мире, и если тебя грызёт мысль, что — Хм… — задумалась. — Я бы назвала её примерно так: "Поводырь для попаданки", — пыталась серьёзно говорить я, но видя скептическое лицо Джули, не удержалась и рассмеялась. — Ладно, ладно. Шучу, — и уже серьёзно продолжила. — Не знаю, как будет называться. Пусть личный помощник или секретарь. Это не имеет значения. Важно, чтобы ты понимала, ты мне на самом деле нужна! Господин Ветргоф, конечно, поможет в чём-то, но я не могу ему полностью раскрыться. И я не знаю, как хорошо он знал настоящую Ирэн. Хорошо для меня, если знал плохо. А если нет? И как я объясню ему, что не понимаю или не знаю очевидных вещей? Ты — мои глаза и уши в этом мире, и если тебя грызёт мысль, что ты будешь жить за чужой счёт, то за твою помощь я готова платить тебе жалование, — забросав её аргументами, я решила надавить ещё и на жалость. — Пожалуйста, Джули. В этом мире у меня есть только ты!

И я не лгала. Мне было очень важно, чтобы она поехала со мной. И сейчас я искренне испугалась, что в этом вопросе Джули будет непреклонна. Без неё у меня реально могли возникнуть серьезные проблемы, и что уж скрывать, мне она действительно нравилась. Но либо я оказалась очень убедительна, либо она поняла, что без неё я и вправду пропаду, но она оттаяла.

— Ладно. Ты права. Тебе действительно нужна будет помощь. Как ты вообще без меня протянешь месяц — непонятно, — стала шутить она.

— Уж как-нибудь. И вот ещё что, — вспомнила я. — Нам нужно будет поссориться. Желательно на улице, с множеством свидетелей. Так, чтобы все поверили, нашей дружбе конец.

— Зачем? — не поняла она.

— Чтобы, когда я уехала, ты не попала под удар. Представляешь, какая паника начнётся у этих двоих, когда я неожиданно уеду? Если мы будем в ссоре, они не будут тебя ни в чём подозревать. Может, полюбопытствуют немного и всё. Тебе главное дать понять, что планами я не делилась, ты во мне разочаровалась и знать меня не хочешь. Ещё бы прилипнуть тебе к кому-нибудь другому, и они поверят.

— Когда будем ссориться? — Джули была уже на низком старте. Мне понравился её настрой.

— Чем раньше, тем лучше.

Устроить ссору с утра пораньше не получилось. Пришлось сначала наведаться к госпоже Добре, но уже как пациент. Со всеми этими обсуждениями и спорами, я совсем позабыла о своих стопах. Они никак меня не беспокоили до тех пор, пока я не сняла носки и не увидела, в каком они были ужасном состоянии.

В первую очередь я побежала в душ и отмыла их от черноты. От мыла в нескольких местах защипало.

После тщательного осмотра я обнаружила несколько неприятных царапин и даже парочку мелких заноз. Уж где я могла их там подцепить мне было абсолютно непонятно. Не помню, чтобы там валялись палки или какая-нибудь солома, но о том, где стою, я тогда думала в последнюю очередь, так что всё возможно.

В целом ничего серьёзного с моим ногами не произошло. Они могли зажить и сами. Но я не могла не воспользоваться тем, что здесь так просто лечат все болезни. Для госпожи Добры помощь мне пустяк, а мне будет приятно и не больно. Ножки надо беречь.