— Я в душ, если ты не возражаешь, — бросает она через плечо, поспешно прячась в ванной. — О, черт…

В спешке Стелла не обращает внимания, что Ксандера нет в спальне — он уже принимает душ, оставив стеклянную дверь широко открытой, а горячая вода каскадом стекает по его коже.

Ксандер замедляется, намыливая тело, когда замечает, что Стелла таращится на него, словно идиотка.

— Присоединишься? — усмехается он, протягивая кусок мыла, отчего Стелла роняет всю свою одежду и туалетные принадлежности на пол.

— Что? — ее глаза расширяются от такого наглого вопроса. — Нет. Я… подожду. — Она практически вываливается из ванной и падает на кровать. Сердце колотится в груди так сильно, словно сейчас выпрыгнет наружу.

Почему Ксандер ведет себя так… странно? В какую игру он играет?

Он не похож на того пугающего придурка, который связал ее и оставил на диване. Или похож? Может, это расплата за пощечину? Ксандер догадался, что Стеллу влечет к нему и теперь пытается свести ее с ума?

Нервы девушки на пределе к тому времени, как Ксандер выходит из ванной с полотенцем, низко висящим на бедрах. Вид его обнаженного тела пробуждает в Стелле чувства, которые она не в состоянии контролировать — всепоглощающую похоть, желание сорвать с него полотенце и потребовать, чтобы он взял ее прямо здесь, на полу. Или возле стены. Или, может, над кроватью. Снова и снова он будет входить в нее своим членом, или…

Стелла настолько погружается в похотливые мысли, что даже не замечает, как Ксандер подходит ближе.

— Что-нибудь хочешь? — он улыбается, склонив голову набок, а рукой слегка придерживает полотенце, которое грозит упасть с его бедер.

— Нет! — отвечает она со злостью, вскакивает с кровати и бежит в пустую ванную. Этот мужчина — чертов придурок!

Спустя полчаса, успокоившись и приведя себя в порядок, Стелла выходит из ванной в леггинсах и длинной майке. Она находит Ксандера на кухне, где тот нарезает фрукты и сыр.

Просторная кухня оснащена приборами из нержавеющей стали, двухдверным холодильником и деревянными столешницами. В центре стоит барная стойка с двумя высокими стульями.

Ксандер выглядит властно в костюме и с аккуратно зачесанными назад волосами. С каждым разом он все красивее и красивее. Как такое возможно?

— Завтрак, — улыбается он, отправляя виноградину в рот.

Слишком уж он сегодня довольный. Странно.

— Который час? — спрашивает Стелла, садясь на барный стул и подозрительно глядя на мужчину.

Ксандер задирает рукав, чтобы посмотреть на часы, инкрустированные бриллиантами.

— Без четверти два.

— Ночи?

— Дня.

Вот это да! Стелла проспала почти двадцать часов!

— А! Это же мои продукты! — потрясенно произносит она, узнав свои пакеты, которые стоят на барной стойке.

— Ты говорила, что ходила за продуктами. Я ведь не знаю, что ты ешь. Решил, что взять из пакетов — самое лучшее решение. Жалко, если бы это все пропало, — Ксандер пожимает плечами.

Он принес сюда продукты? И ее чемодан? Желудок Стеллы сжимается.

— Ксандер, как долго я здесь пробуду?

— Несколько дней, — он ставит перед ней тарелку с фруктами и сыром, — ешь.

— Несколько дней? Так долго? Как думаешь, что произошло?

— Не думай об этом сейчас. Как только я что-нибудь узнаю, то сразу скажу. — он отламывает кусок французского батона, намазывает его маслом и кладет Стелле на тарелку. — Я сказал, ешь.

— Я не голодна, — скривив губы, Стелла отодвигает тарелку.

Ксандер нависает над столом, упираясь костяшками пальцев в деревянную столешницу, и его лицо оказывается на одном уровне с лицом Стеллы.

— Хочешь, чтобы я тебя заставил?

— Ты не сможешь меня заставить, — фыркает девушка.

— Могу нагнуть тебя над этой стойкой и трахать до тех пор, пока ты не будешь умолять остановиться. Может, тогда проголодаешься?

У Стеллы отвисает челюсть. Откуда такая прямолинейность?

— И ты целуешь свою маму этим грязным ртом? — упрекает она.

— Моя мать мертва.

— О… И-извини, я не знала.

— Не стоит извиняться, она была шлюхой и наркоманкой. Умерла на следующий день после моего рождения от передозировки героином. Поэтому не жалей меня. Я никогда ее даже не видел.

— Ну… Мне не жаль тебя, просто я… тоже никогда не видела своего отца. Мама залетела от какого-то богатого старика, менеджера по продвижению талантов в крупном модельном агентстве. У него уже была семья, поэтому он купил маме большой дом и заплатил кучу денег, чтобы она молчала и не вписывала его имя в мое свидетельство о рождении. И предупредил, чтобы я держалась подальше от его жены и детей.

Ксандер долго смотрит на Стеллу.

— Как звали твоего отца?

— Тони. Каждый год он присылает мне подарки на день рождения и на Рождество. Ничего особенного — украшения и духи. Я не любитель драгоценностей в отличие от мамы. Думаю, это она советует ему, что купить. Обычно я просто отдаю подарки ей. О! Кстати, можешь вернуть мне телефон, пожалуйста? Нужно позвонить маме и сообщить, что со мной все в порядке.

— Я уже сообщил.

— Что?! Ты разговаривал с ней? Когда?

— Она названивала. Я ответил, — говорит Ксандер, закатывая глаза, отчего Стелла смеется.

— Видимо, разговор прошел не очень душевно.

— Она спросила, где ты. Я предупредил, что ты останешься со мной, пока Део решает свои… дела.

— Ты не сказал ей правду о дяде?

— Чем меньше людей знают, тем лучше. Так что, нет. Я ей не говорил.

— Я общалась с ней сразу после того, как ты приезжал к дяде со своим дедушкой. Кстати, мама настоятельно советовала держаться от тебя подальше. Сказала, что от твоей персоны одни неприятности, такое ощущение, будто она тебя знает.

Ксандер кивает.

— Сильви нянчилась со мной, когда я был ребенком, — он делает паузу, изогнув бровь при виде нетронутого завтрака Стеллы. — Ладно. Новые правила. Ты не ешь — я не отвечаю на твои вопросы. — Ксандер поднимает палец, — один укус — один ответ.

— Но ты-то тоже не ешь, лицемер!

— Не испытывай мое терпение, Стелла.

— Что, больше не «малышка»? — она притворно надувает губы, а Ксандер смотрит на нее насмешливым взглядом и поджимает губы, медленно качая головой из стороны в сторону. — Это риторический вопрос! Мне что, нужно съесть кусочек, чтобы ты на него ответил?

Ксандер прищуривается, и на его плотно сжатых губах появляется легкая ухмылка.

— Ладно! — Стелла кладет виноградину в рот, и его ухмылка превращается в надменную улыбку.

— Сначала сыр. И хлеб. А потом уже фрукты.

— Не надо указывать мне что есть! — возмущается она.

— Проверим? — он забирает у нее тарелку, берет чистую, кладет в нее сыр, затем ставит тарелку с сыром перед Стеллой, самодовольно ухмыляясь.

— Боже, неужели ты так обращаешься со всеми девушками, которых похищаешь? И вообще, чем вы, ребята, занимаетесь? Я уже догадалась, что ты далеко не менеджер магазина. Вы работаете в частной охране, а магазин — это прикрытие? Поэтому дядя Део платит вам? Он нанял вас для защиты, потому что ждал ограбления?

Ксандер скрещивает руки на груди и показывает пять пальцев. Стелла вздыхает и берет пять кубиков сыра, запихивая все сразу в рот.

— Нет, я…

Громкий стук в дверь застает их врасплох, и девушка чуть не давится сыром. Ксандер тихо ругается себе под нос. Он вытаскивает пистолет из-под пиджака, направляясь ко входу, застывает в дверях кухни и многозначительным взглядом приказывает Стелле сидеть на месте и вести себя тихо.

С каких пор гостей встречают с пистолетом? Девушка на цыпочках подкрадывается поближе к коридору, прислушиваясь и пытаясь угадать посетителя. Приглушенный глубокий голос говорит от том, что это мужчина, но она не может разобрать слов из-за незнакомого языка. Заслышав шаги Ксандера, она бросается к своему стулу и снова садится.

— Кто приходил?

— Один из моих людей. Мне нужно кое-что решить. Оставайся здесь. Я скоро вернусь. — игривость Ксандера полностью исчезла, и теперь его взгляд сердитый, глубокий и хмурый. Он даже не надеется, что Стелла выполнит его приказ, и оставляет ее на кухне с кучей еды и вопросами, на которые она не получила ответа.