Алесу вспомнилось недавнее событие, произошедшее в лесу с той вирьавой. Он постарался отогнать дурные мысли и вернуться в настоящее. К проходу вёл длинный след крови. На тропинке остались чьи-то попытки сохранить свою жизнь и вырваться из крепких объятий нежданной смерти. Кто-то из мужиков указал на труп, висящий на ветке одного из засохших деревьев. Там висела девочка, лет шестнадцати.
— Любомила!!! — выкрикнул один из толпы и помчался к висящей.
Он осторожно снял её с ветки древа. Оно слегка затрещало. Воин положил аккуратно её на землю.
— Любомила! Дочка… — Кричал он, всхлипывая. — Когда же ты, дорогая… Только в избенке была, по хозяйству работала-а, когда?!
Тюштя хотел было подойти, но Алес остановил его, схватив за плечо и отрицательно покачав головой. Издали ведун всмотрелся в девушку. Вены были вздуты, на шее укус, губы темно-синие. Он призадумался, что за существо вершило такое, но никак не мог вспомнить или может вспоминал, но совсем в другом направлении?
Один из них остался вместе с потерпевшим гибель отцом, исключительно для осторожности. Остальные шестеро, двинулись далее.
— Царь Пуреш прознал про беду или отмалчивается?
— Некода ему до бед наших, некода. К нему в замок колдуны ломятся, вы небось, подмогу к нему выслали… — ответил Тюштя, привязывая коня к стволу вместе со всеми.
Алес невольно пожал плечами и почувствовал себя словно виноватым, что не находится сейчас средь своих.
Группа людей вошла в пещеру. Впереди шёл богатырь с факелом и топором слева, на поясе. За ним уверенным шагом продвигался ведун. Его глаза хоть и видят во тьме, но не идеально, лишь некоторые цвета да силуэты мог он хорошенько различить. Из-за своей сумки Алес достал размолотые травы и смешал их с волчьей ягодой, которая опасна для человека, но не для ведуна. Алес закинул смесь себе в рот и чуть поморщившись, разжевал. Неровные силуэты и цвета, от которых рябило в глазах, прошли. Было видно, как днём. В конце всей бригады шёл Всеволод, неся ещё один факел. Длинные каменные ступени вели вниз, в ещё большую темноту. Группа шла молча, пока кто-то не издал тяжёлый вздох, вздох страха и беспокойства. Спускаясь все ниже и ниже, один из воинов пропустил одну ступень и свалился в самый низ, чуть затронув собою других. Из темноты, в которую он провалился, послышались вздохи, а спустя мгновенье раздалось:
— Я ещё жи… А! Ты щто ща этакая тварь! Отпушти мою ногу! Отпушти!!! Что ты твори-и-ищь!?
Затем раздался приглушенный вопль и звук оторванной кожи. Ещё спустя секунды можно было услышать попытки умертвленного прокричать, но вместо этого слышно было только звук булькающий из горла крови, с необычным треском мороза.
Тюштя занервничал, вспоминая увиденный иней на траве одной избы. Он взял топор и поправил медвежью шкуру, накинутую поверх белой рубахи, опоясанную красным поясом. Все, включая ведуна, выхватили свои оружия из ножен и приготовились к наихудшему. Медленными шажками они продвигались все дальше. На этот раз впереди шёл Алес. Вся толпа подошла к старой дубовой, но неё менее прочной двери. Труп их товарища лежал прямо перед ней. Полоса крови уходила куда-то в стену, в её узкий проем. Алес приостановил всех, спустя пару мгновений, он, что было сил, выбил дубовую дверь, сорвав её с петель магией. Внутри их встретил довольно странный интерьер. Комната была куполообразной и немного напоминало временное убежище. У изогнутой стены валялось сено. В этих же самих стенах были углубления для фонарей, вроде тех, что был у Алеса. Ступив в неизвестную комнату, так же можно было заметить алтарь, состоящий из чёрных писаний и костей животных и людей. Земля под ногами вошедших было до невозможности сырой. Один из воинов резко пошатнулся, взглянув на сапоги. Они были пропитаны свежей кровью, стекающейся с алтаря.
За алтарем, можно было увидеть знакомый Алесу портал, но более новый, чем все предыдущие. Вся бригада наконец вошла в комнату и образовала круг, присоединяясь к спинам друг друга. Неожиданно, выбитая дверь встала на своё место, точно так же войдя в петли. Повисла жуткая тишина, кроме стука сердца и напряжённого дыхания не было слышно ничего. Фонари замигали. Перед ними восстали мёртвые, не здешние, из других краёв, холодные, но ни как скелеты.
— Не бойтесь, это всего лишь свет фонарей, у меня был такой, я знаю о чем говорю. — более командным голосом сказал Алес, явно хотя остановить нарастающее волнение среди воинов.
— Да как… Как не бояться!? Они смотрят! Они шепчут! Я его не убивал!!! Он упал сам, я его не трогал! Нет! Не буду! Не-е-ет!!! — орал один из воинов, схватившись за голову и заткнув уши. Он упал, выронив меч. Выхватил нож из-за пояса и начал с невероятной скоростью протыкать своё тело, заливая землю новой кровью. Всеволод кинулся к нему, пытаясь остановить беспорядочно мыслящего товарища. Обезумевший, в психически не здоровом порыве, полоснул его по щеке и спустя мгновенья, умер, истекая темно-алой кровью. Всеволод утер кровоточащую щеку и глянул вслед остальным.
Пока все внимание было приковано к происходящему, алтарь начал трястись, извергая глухой, монотонный звук. У стены, что была обсыпана соломкой с пола, появился чёрный скелет, одетый в оборванный тёмный плащ с капюшоном такого же рода. Он довольно щелкал суставами своих пальцев, злобно смеясь. Так как голосовых связок не было, он использовал магию в своей речи, впрочем, как и все скелеты. Голос был хриплый, словно дьявольский, если, конечно, тогда было такое понятие, как Дьявол. Символ на шее Алеса, беспрерывно изучал свой свет. Все тут же обернулась в сторону явившегося им скелета.
— Я знал, что этот день настанет. — Гордо сжимая воздух в ледышку и разрывая его своими костями, так, что тот разлетелся, сказал он. — День, когда мне доведётся почуять вкус крови богатыря и ведуна… Это будет просто замечательно, хм. Не хочется марать о вас руки, мешки кожаные, действуйте, ребята.
Из под земли начали выползать толпы скелетов, то и дело пытающихся схватить одного из воинов за ногу и утянуть поглубже в землю. Они были окружены по меньшей мере тридцатью двумя чёрными скелетами, от которых невзначай веяло холодом и смертью. Ведун рубанул одноручным мечом наотмашь по трем подошедшим скелябрам. Всё три рухнули наземь, гремя костями. Чёрный скелет в оборванном плаще щёлкнул пальцами. Вся толпа ринулась на них, хаотично взмахивая мечами. Видя безвыходность ситуации, Тюштя снял со своего пояса рог.
Протрубив в него первый раз, он заставил скелетов отступить, дунув в него второй раз, его топор накалился и зажёгся ярким красным пламенем, протрубив в третий раз, он пробудил медвежью шкуру на своём плече. Она в стала в полный медвежий рост и обрела звериную форму. Глаза медведя горели ярко-жёлтым светом, а из пасти раздался оглушающий медвежий рёв. Толпа скелетов и людей снова столкнулась. Кости и кровь разлетались в разные стороны. Одного из воинов скелет проткнул насквозь, через живот, а затем рубанул вверх, разрубив тело на две половины. Тюштя развернулся и сильным ударом топора раскроил черепушку скелета, которая зашипела при соприкосновения накаленного металла и мороза. Один из скелетов, вынув свой кортик, умудрился вцепиться в горло Всеволоду и кольнуть его по уху. Нежить подняла его в воздух и открыла костлявую челюсть. Губы воина стали синеть, а вены надуваться. В тот же момент подоспел Алес, разломав скелету кости ног. Всеволод упал на землю держась за вздувшееся горло. Ведун прошептал заклятие регенерации на мордовском, попутно рубя оставшихся скелетов. Использовал он его не часто, но и не редко, оно отнимало не мало концентрации и делало его очень уязвимым в данный момент. Так и случилось в этот раз.
Подбежавший сбоку безрукий скелет, укусил ведуна за ногу, из икры брызнула кровь. Алес в ответ, что было сил ударил его по черепушке, раскрошив её в морозный пепел. Тем временем Тюштя, вместе с его медведем, добивал последних скелетов.
— Браво господа! Вы отлично справляетесь, но только вот… — Сказал скелет в плаще, подняв отрубленную голову одного воина. — Вас осталось… маловато. Видите ли, мне нужны только вы, человечишка-Всеволод мне не к чему, по запаху он… не особо вкусный. Так что, ты можешь идти… — продолжал скелет хрипя жутким голосом и жестикулируя вблизи сидящего на земле Всеволода.
