В очередной раз щит спас жизнь ведуну, который им закрылся. Поток так и продолжал струится, капли отскакивающие от щита, больно обжигали кожу на шее. В сумке ведуна было немного схоронено соли, кое как, он дотянулся до неё и запустил вместе с магией ветра в голову Куйгорожу. Пернатое быстро отскочил, и как обезумевшее начало смахивать со своей пернатой головы едкую смесь, попутно размахивая змеиным хвостом пред собою, дабы не подпустить ведуна к себе поближе.

Ведун начал проговаривать заклятие на латыни, стоя перед ослепленным врагом. Пот тёк с него градом, а кожа на шее так и болела, так и зудила. Куйгорож начал неистово дёргаться и шататься в разные стороны, одновременно пытаясь взлететь. Силы уже покидали его. Он снова воспарил и попытался нанести удар когтями, но безуспешно. Ещё один мощный поток ветра сбил его наземь, от заклинания Куйгорож уже оправиться не мог.

— Готов служить новому хозяину! — прокричал страшным голосом Куйгорож, смиренно сел и склонил голову в знак покорности.

Обессиленный Алес перестал зачитывать старое заклятие, вытер лезвие меча о лежащую тряпку, бывшую одёжу Ратибора. Он подошёл поближе к существу, все размышляя: «Вот бы так с Призраками Хлада работало, но нет же…» Куйгорож умоляюще поднял голову, глядя ведуну в глаза.

— Готов служить, что прикажете, хозяин? Давайте работу…

Ведун тяжело вздохнул от нарастающей боли в шее, но ответил, хитро ухмыляясь:

— Для начала, вылечил мне увечья, что получил я от тебя. Потом приступай к деревне, все что порушено — острой по-новой, даже лучше, чем было! Затем верни моего друга верного, Финиста — сокола, что у отшельника в клетке томиться. Как с теми делами покончишь, ступай на конец речки, сделай проход по шире, чтоб ведьава пройти могла! Возвратить же ты потом на берег песчаный, на берегу том, сплети из песка сухого верёвку прочную, да мне принеси. Надеюсь, работа тебе ясна?

— Слушаюсь, хозяин, к утру готово будет.

— Вот и хорошо…

Алес очнулся на лавке в том же доме, что был раньше, как он там очутился, почти и не помнил. Ведун внимательно ощупал шею и не нашёл никаких следов со вчерашней битвы. Он довольно ухмыльнулся и отправился на реку, взглянуть, как дела обстоят. Конец реки был очищен и ведьав уже не наблюдалось. Пройдя к началу, он заметил гору расшвырянного сухого песка и остатки пуха птицв. Куйгорожа видно тоже не было. «Удалось.» — подумал Алес и направился назад к деревне.

Подходя к избе, он приметил, что дома все, выглядят по новому, словно вчера и построили. Ещё раз удовлетворившись делом, ведун зашёл внутрь избы. Хозяева ушли на скорый сбор урожая, прихватив с собою детей, но почему-то оставив дверь открытой, хоть и деревня то была небольшой и все друг друга знали. Так как внутри было пусто, он снова вышел на белый свет. На крыше дома сидел сокол, по окрасу бурый, с охристыми вкраплениями на теле. На спине же окрас был пятнистый, рулевые перья на хвосте сокола и маховые перья на крыльях — полосатые. Ноги и восковица — участок, между глазами, над клювом были ярко-жёлтые. От клюва шли две темные полосы вниз, немного напоминавшие усы, но лишь немного. Птица издала радостный крик и залетела на плечо к ведуну. Он радушно погладил грудку сокола, радостно в ответ произнеся: «Наконец-то ты вернулся, Финист!»

Меркурий — конь ведуна, услышав знакомый птичий крик, так же радостно заржал, от птицы тут же последовал громкий ответ.

Финист тащил рыбу в своих когтях, летя над рекою, он приземлился рядом с Алесом и положил рыбу ему под ноги, на мягкую траву. Ведун опустился на корточки и рассмотрел рыбу, это был небольшой карасик, которым и насытится было сложно. Он взял его в ладонь и протянул соколу. Тот с радостью принял такую награду и начал есть свою добычу, отрывая её по кускам. Конь тем временем, утолял свою жажду у берега реки. Алес пересел на песчаный берег и задумчиво уставился в сторону академии, вдалеке слышался грохот мечей, треск костей и ауры магии, на душе его становилось все тревожнее.

Отреклася тогда Лилит, от мужа своего, не став и Господа слушать, к Красну морю ушла она, позабыв обо всем тогда.

Настигнули же её ангела три, что воротить её пытались, но в ответ получили они лишь отказ…

Да разгневался Бог за неслушанье такое, за измену пред мужем её и отреченье. Не признал назад Он Лилит тогда, к «новому мужу» сослал Он её туда.

К павшему ангелу(архангелу) Деннице, прямо вниз туда, к тому, кого Люцифером иль Сатаною в народе зовут, на муки телесно-душевные, вечные.

Что при родах своих она, терпит боль непоколебимую, да рожает детей она, напитанных мёртвой кровью невинную, что должна терпеть она, те муки, что терпит каждая та…

(Из забытых очерков Христианской(Греческой) Библии.

— Хорошие вести принёс ваш копытный гонец, стало же нам известно, что терь Призраки Хлада Смерти, отреклися от Одина чтивого. Что прибегнули к нам полноправно да войну возродили они, кровью всех сушь земли поливая, истребляя ведунов тех снутри. — проговорил Шайтан, глядя на остальных собравшихся за каменным столом.

— Благодарю я вас, о гибель мордовских земель, скоро ль Хель у нас, отречется от всех остальных, что по праву с нею там правят? — спросил в ответ у всех присутствующих Люцифер, гладя сидящего слева от себя чёрного, как ночь, пса.

— Думаю уж нет, дорогой мой. — Начала сидящая с другого боку от него Лилит. — Не примкнет к нам та Хель окаянная, остаётся в совете она, что на своде небесном стоит. Ни пора ль нам армию демонов, выдвигать супротив то них? Иль поглазеем ещё мы, как Хлад Смерти с врагами сразится, расчищая нам ход, тьму пути, поскорее врата прорубая? Подождём же пока наши все, от пут своих освободятся?

Появившаяся совсем недавно рыжеволосая Кира, что сидела за общим столом, лишь на спутницу Сатаны глядела, слово молить и не хотела, все надеясь на других, что сидели за общим столом. Да средь всех бывали и черти, также бесы с суккубами там, где Лилит их и породила, и порождает день ото дня. Где-то рядом ворчал недовольный Самаэль… Там же были и змеи шипучие, что к предательнице Бога неслись, да стояли разных земель тёмные силы могучие, что на праведных Богов меч свой хотят вознесить. Да грядёт на земле страшное время, вот когда — самим им знать неизвестно, все томятся и ждут своего череда, дабы ускорить приход нового Судного Дня …

— Орден «Новой Жизни» приветствует вас, магистр Алрекр. — произнёс Гавел, глава колдунов, сжав замерзшую черную кость шипасто-клыкастого двухметрового скелета. От него разило чёрной аурой, в самом прямом смысле этого слова. Запах морозной ночи и чувство страха от холодной смерти плотно засели в голове у колдуна.

Алрекр — глава ордена Призраков Хлада Смерти, отвечает ему кротким, хрипящим старческим голосом, который вызывает неловкое чувство опасности за свою жизнь.

Они проходят через залы, заполненные стражами-скелетами и колдунами, все до единого почтительно склоняются на одно колено перед шествующими главами. Сзади этих самых главарей, следует по их же стопам, могущественный на вид скелет, с размерами, превосходящими самого Алрекра и гигантским увесистым мечом на плече, который так и горит кровавым цветом по краям лезвия.

Всё трое идут небольшой толпой по длинном залу, роскошно расписанному, словно княжеский дворец. На полу постелена каменная плитка в виде мозаики, на куполообразном потолке висит незажженная люстра со свечами, от блеска которой так и рябит в глазах. Стены имеют расписную форму, плавно переходящую в ковровую дорожку на полу. Замок по настоящему можно назвать наичудейснейшим.

Окружающая обстановка и все остальное мало интересует Алрекра и он в сопровождении своего помощника и Гавела, следует к толстенным дубовым дверям. Подойдя к ним чуть ли не в плотную, они вдруг распахиваются без малейшего звука петель. Следующее помещение представлял из себя нечто вроде двора, в котором и жили, и тренировались различные существа, начиная от людей, чей разум захватили колдуны, оканчивая ими самими со своими «верными союзниками» — Призраками Хлада Смерти. Кругом царил непонятный шум, болтовня, звук появляющихся заклятий, скрежет металла, вздохи раненных, которых бросили в одну кучу умирать, звук гремящих друг о друга костей и болезненные вопли тех существ, над которыми колдуны прямо там и экспериментировали. Все это довольно оглушало и наводило головную боль с непривычки.