— Сейчас тоже говорят, — ответил я. Он понимающе кивнул.

Мёртвая лошадь резко развернулась и рванула по направлению к остальным Иным, унося своего наездника. Мы поступили также. В спину не ударили, хотя боялся, но, видимо, у Белых Ходоков есть какие-то принципы.

Мы взобрались на Стену вовремя, бесформенная орда вихтов понеслась вперёд, словно лавина.

Я вынул свой валирийский меч «Жало» из ножен и поднял над собой. Наводчики лихо крутили колесико у минометов, отпуская градус наклона.

— Пли! — крикнул я, когда они навелись.

Бабах! Все вокруг окутал едкий дым. Пара десятков мин устремилась вперед. Они упали в толпу зомби и мигом воспламенили пару десятков.

Но… Ожидаемого эффекта не произошло. Горящие вихты, словно не обращая на это внимания, бросались в кучу и горели вместе. Таким образом они не поджигали других вихтов и не загораживали им проход. Остальные вихты аккуратно обходили эти горящие зелёным огнем кучи. Словно у них всех внезапно появилась тактика и словно ими управлял иной разум.

Белые Ходоки решили играть всерьёз. Теперь они не бездумно рашили и забрасывали мясом, то есть, трупятиной, а действовали более обдуманно и осторожно. Они, как и мы, понимали, что это решающая битва и нет права на ошибку.

Залп из ракет тоже не принёс большой пользы. Какая-то часть вихтов воспламенялась, но они тут же организованно бросались в кучу. Таким образом урон получали лишь те, кого непосредственно задело взрывом снаряда.

Эффективность такой бомбежки была низкой, ведь трата боеприпасов была несоразмерна вражеским потерям. Поэтому идея массированного артобстрела была отложена, наши орудия лишь изредка постреливали, экономя боеприпасы.

Зато эффективность обсидиановых и подожжённых диким огнем стрел оказалась довольно высокой. Проблема была в том, что урон был точечный, и даже если лучники делали общий залп в одно место, удавалось скосить лишь небольшую горстку мертвецов.

Так мы и огрызались залпами стрел и снарядов, пока вихты не доковыляли вплотную до Стены.

Приблизившись к ледяной глыбе, возвышающейся на много метров вверх, огромная лавина вихтов начала прижиматься к Стене. Они гурьбой сбивались в кучу и вставали друг на друга, словно муравьи, образуя живую лестницу.

Вниз полетели снаряды и горшки с диким огнём. Теперь эффективность бомбардировки стремительно возросла. Хоть и загоревшие вихты отлеплялись от Стены и бросались вниз, разбиваясь об землю, нам удавалось поджечь многих, благодаря высокой плотности их скопления.

Теперь я понял, почему Король Ночи берёг орду вихтов в начале. Они нужны были для кульминации. Как минимум половина вихтов гарантировано сгорит под нашими снарядами, но другие могут суметь забраться друг на друге до вершины Стены и напасть на нас.

В течение последующих нескольких часов армия мертвых по головам друг друга рвалась к вершине монументального сооружения. А мы последовательно зачищали вражескую армию, истребляя их стрелами и снарядами.

Но на место пяти уничтоженных вихтов становилось десять. Мертвяки всё прибывали и прибывали, казалось им не было конца. Из Зачарованного леса тянулась бесперебойная вереница заранее заготовленных подкреплений. Они врезались в орду своих коллег и по живой копошащейся массе взбирались наверх.

Наши действия превратились в привычку. Взять мину, подойти к краю, сбросить её на кишащий рой, наблюдать за тем, как горящие вихты резко отталкиваются от общей массы и прыгают вниз, не поджигая соседей. Я наравне с остальными занимался этим.

Горшки с диким огнём, ракетные снаряды и мины стали кончаться. Мы не заряжали их в орудия, а просто сбрасывали в низ. Когда кончился дикий огонь и стрелы, мы стали сбрасывать вниз бочки. Внутри этих бочек находилась смесь опилок и воды, которая отстояла целую ночь и намертво промёрзла.

Беспросветная масса, словно живой организм, постепенно лишь расширялась. Наши действия ликвидировали недостаточно вихтов, их ряды пополнялись в два раза быстрее.

Бороться с лестницей из нежити было также бессмысленно, как бороться с Гидрой. Отрубаешь одну голову, на её месте вырастает две. Таким образом, через несколько часов борьбы, мы истратили всё, что можно было кидать, а орда вихтов была в нескольких метров от края Стены. До нас отчетливо доносилось их жужжание и стрекотание. Они шумели, как все насекомые мира, собранные в одном месте.

Я взобрался на единственный оставшийся бочонок, в котором смесь не успела промёрзнуть, и грозно окинул взглядом своё войско.

— Братцы! — возвысил голос я. — Сейчас решается судьба всего Вестероса, нет, человечества! Либо мы победим Зиму, либо она уничтожит нас, наши семьи, память о нас!

Люди загудели, но я чувствовал в воздухе неуверенность и сомнение. Ростки сомнения могли перерасти в трусость, а трусость означала дезертирство. Солдаты воочию увидели целеустремленность и практически неуязвимость вражеской армии, их боевой дух был сильно подорван устрашающим зрелищем.

— Я вижу в ваших глазах сомнение! Друзья мои, — продолжил орать я. — Сейчас вы сражаетесь не ради короля, не ради королевства. Вы сражаетесь ради всего, что вам дорого! Поражение — смерть. Ни шагу назад!

Вихты уже перелезали через край, и мои солдаты сталкивали их вниз длинными копьями и рубили им руки мечами. Но долго это продолжаться не могло, напор лавины мертвецов невозможно было сдержать.

— За-а-апевай! — гулко рявкнул Пёс.

Ещё на начальном этапе формирования Серой Гвардии я лично написал несколько маршей и походных песен для солдат. Врать не буду, я бесстыдно скопировал большую часть композиций времён Российской Империи.

— Наверх, товарищи, все по местам! Последний парад наступает! — Нестройный ряд голосов хором подхватил песню. — Врагу не сдается наш гордый король, пощады никто не желает!

Армию мертвых уже было не сдержать. Они прорвали отцепление, состоящее из нескольких отрядов, и толпой, ломанулись на нас.

Завязался бой. Половина солдат была вооружена короткими обсидиановыми кинжалами, а те, кому не хватило, обычной сталью пытался срубить вихтам головы. Обезглавленные вихты сильно теряли боеспособность, но продолжали вслепую размахивать конечностями. Проблема заключалась в том, что вихтов было в раз пятьдесят больше чем нас, они не чувствовали боли и их было очень сложно «убить».

Я монотонно рубил головы и позвоночники вихтам, словно рабочий у станка точечной сварки. Сидишь весь день на стуле, кладёшь одинаковые заготовки на пресс и нажимаешь на педаль. Повторить пока мозги не вытекут через задницу. Рубка оживших мертвецов превратилась в унылую рутину, а они всё не прекращались.

Я понимал, что нас просто изматывают. Когда мы устанем — они удвоят темп.

Так и произошло. Когда солдаты уже валились с ног, количество мертвяков резко выросло. Они, словно по приказу, навалились всей массой и теперь мы, уставшие и измотанные, не могли сдержать их атаки. Медленно, но верно нас теснили к краю.

Я принял решение отступать. Если мы продолжим стоять — нас попросту истребят. Чудовищно неравномерен размен одного нашего на десять зомби.

— Труби отступление, — тяжело дыша, выдавил я Псу. Я уже сам едва стоял на ногах, но Пёс пока держался бодро.

— Отступаем! — басом заорал Пёс. Его приказ продублировали сержанты, и солдаты принялись постепенно и организованно грузиться в лифты и спускать вниз, в Чёрный Замок. Перед ожидаемым штурмом Стены заблаговременно было построено несколько лифтов, способных перевозить большое количество людей.

Проблема была в том, что нужно было немало времени, чтобы погрузиться, чтобы спуститься вниз, чтобы затем поднять пустой лифт наверх. И, напоминаю, это средневековые лифты на канатах, а не современные.

Первыми погрузились сержанты и офицеры. Их было не очень много, поэтому эвакуировать их со Стены удалось быстро. Затем шли орудия, дикий огонь и люди, умеющие с ним обращаться. Это важнейший ресурс.

Затем началась эвакуация солдат. Я, как король, должен был эвакуироваться самым первым, но только крысы бегут с тонущего корабля, а капитан идёт на дно вместе с ним. На самом деле я собирался не тонуть, а проконтролировать процесс.