Таким, как после Италии, рассказывают киевские сборники, тренера ещё никогда не видели: возбуждён, глаза блестят, радость не скрывает, на лице постоянная улыбка. В свойственной ему манере, серьёзно (только глаза смеялись), Лобановский спросил у футболистов в раздевалке: «Слышали, как Виалли спрашивал у Манчини: “А где же мяч?”». Очевидцы (в телетрансляции полуфинала этого не было) рассказывают, что полузащитник сборной Италии Джузеппе Джаннини несколько раз демонстрировал странный жест — сжимал зубами кисть правой руки. Только оказавшись в Италии, где он стал играть за «Сампдорию», Алексей Михайличенко узнал, что сей жест означает. «Вы что, сырого мяса наелись?» — этим жестом итальянцы показывают высшую степень удивления неутомимостью соперников.
«В каком направлении развивается футбол? — размышлял Лобановский после Евро-88. — На мой взгляд, законодатели методов ведения игры в современном футболе — европейцы, прежде всего голландцы, итальянцы и мы. Чемпионат Европы убедил меня: мы находимся на верном пути, совершая поворот к футболу движения, скорости, ритмичному и разнообразному. С пути этого нет смысла сворачивать. Можно предположить, что основания для подобного вывода мне дал результат чемпионата. Это не так, в верности выбранного направления я не сомневался бы и в том случае, если бы мы в финал не попали. Дело не в результате. Он, как вы понимаете, зависит от “тысячных долей секунды”. Реальность же направления такова: тщательная многогранная подготовка талантливых игроков к непрерывной жесточайшей борьбе, к колоссальным затратам энергии, к высочайшей скорости.
Не сомневаюсь, что в плане подготовки футболистов, в выборе и отработке методов ведения игры мы находимся среди лидеров в мире и Европе. В плане же организации футбольного дела мы безнадёжно отстали, и необходимо время, чтобы наверстать упущенное».
Контракт, подписанный Александром Заваровым с итальянским «Ювентусом», был, пожалуй, первым серьёзным шагом в развитии наших деловых контактов с цивилизованным футбольным миром. Как выразился почётный президент «Ювентуса» Джованни Аньелли (он же — владелец фирмы «ФИАТ», которой принадлежит команда), «если будет заключён контракт с Заваровым, мы убедимся, что в советском спорте действительно идёт перестройка».
Безусловно, Заваров был нужен киевскому «Динамо». Но Лобановский прекрасно понимал значение приглашения советского футболиста в такой клуб, как «Ювентус». Это — расширение связей с внешним миром и пропаганда советского футбола в Европе. Заваров был великолепно встречен в Италии — тысячи поклонников «Ювентуса» приветствовали его с транспарантами на русском языке. «И если он, — говорил мне Лобановский, — подтвердит там свой класс — в это очень хочется верить, — то разве это не поднимет вверх планку престижа нашего футбола?»
Можно было ожидать, что после окончания карьеры игрока Заваров останется в футболе в качестве тренера. И опыт работы в профессиональном клубе должен был, несомненно, помочь ему. Советскому футболу, считал Лобановский, нужны люди, которые могут перенести на наше поле то лучшее, что характерно для организации дела в профессиональных клубах.
Контракт Заварова с «Ювентусом» стал хорошим стимулом для роста мастерства многих других советских футболистов. Особенно молодых, которые должны стремиться не только к постоянному совершенствованию, но и к тому, чтобы как можно дольше сохранить себя в футболе на высоком уровне.
«Необходимо, — говорил Лобановский, — разрушать создаваемые у нас годами стереотипы. Почему-то всегда считалось, что футболу должно было всё время помогать государство. Наоборот, футбол должен помогать государству при малейшей возможности. Контракт Заварова — реальная помощь. Миллион долларов из заплаченной за Заварова суммы поступит в госбюджет, два миллиона — Госкомспорту СССР на олимпийские нужды и ещё два миллиона — киевскому “Динамо”.
Клубы должны сами зарабатывать деньги, в том числе и валюту. Благодаря этому можно решать очень многие вопросы, связанные прежде всего с материально-техническим обеспечением. Во всяком случае, в нашей команде появились теперь реальные возможности улучшить условия работы с детьми и юношами и серьёзно заняться подготовкой собственного резерва...»
Лобановский как ребёнок радовался, когда в расположение динамовского клуба поступили из Турина суперсовременный автобус, комфортабельные микроавтобусы и автомобили представительского класса — дополнение к выплатам за трансфер Заварова.
Сегодня можно счесть за наивность его слова, прозвучавшие после отъезда нескольких ведущих футболистов сборной, в частности Заварова и Хидиятуллина, в западноевропейские клубы: «Хочу подчеркнуть, мы посылаем в зарубежные клубы не желторотых мальчишек, а взрослых мужчин, пропагандистов наших идей, нашего общества». Но такова была его позиция, таков был его ответ тем, кто продолжал настаивать на запрете футболистам уезжать на Запад.
На встрече 30 мая 1988 года у секретаря ЦК КПСС Егора Лигачёва Лобановский поинтересовался: не будет ли правильным выделить команде в качестве премиальных 10 процентов от суммы, заработанной ею на чемпионате Европы? Прежде Советское государство ограничивалось выплатой по 300-500 долларов на брата. На этот раз Лигачёв, выслушав аргументы Лобановского, с названной им цифрой согласился и, согласившись, поручил помощникам подготовить все необходимые бумаги для Министерства финансов.
За выход на чемпионат Европы сборная СССР заработала тогда от УЕФА два миллиона долларов, за достижения на самом турнире (выход из группы, участие в финале, три победы) — ещё два с половиной миллиона. Для тогдашнего министра финансов СССР Валентина Павлова, будущего активного участника ГКЧП, было невыносимо расставаться с 450 тысячами долларов (10% от полученной суммы). Он всячески тянул с выплатой денег «каким-то футболистам». И тянул до тех пор, пока Лобановский через помощников Лигачёва не поставил об этом в известность секретаря ЦК. Лигачёв, рассказывают, нашёл такие слова, услышав которые Павлов немедленно распорядился заработанное командой выдать. «Мы получили тогда деньги, — вспоминает Михайличенко, — какие никогда прежде в глаза не видели». Лобановский добился финансового поощрения даже тех футболистов, которые участвовали только в отборочных матчах чемпионата Европы, но на финальную стадию в состав не попали.
«Шефство над сборной СССР взял сам Егор Кузьмич Лигачёв...» — говорили тогда. Под «шефством», по всей вероятности, подразумевается индивидуальная встреча Лобановского с Лигачёвым, проходившая незадолго до отъезда советской команды на чемпионат Европы 1988 года. Её помог организовать помощник Лигачёва Роман Романов. Обсуждались самые серьёзные вопросы, связанные с предлагавшимися Лобановским и его единомышленниками способами и методами реорганизации футбольного хозяйства. В частности, речь шла об образовании Союза футбольных лиг. Лобановский был настолько убедительным, логичным и последовательным в предложениях и выводах, что Лигачев поинтересовался у него, как бы он отнёсся к предложению самому возглавить советский спорт. «Насколько мне известно, — без тени улыбки отреагировал Лобановский, — в газете “Советский спорт” есть главный редактор». — «Нет-нет! — воскликнул Лигачев. — Не о газете речь — обо всём советском спорте!» И тут же, сообразив, что Лобановский уже ответил на его предложение шуткой, рассмеялся. «Я, — сказал Лобановский, — тренер. Это моя профессия. До конца жизни».
В Европе сборную СССР признали безоговорочно. Дома же...
«Валерия Лобановского, руководителя нашей сборной, — написал в статье «Неулыбающаяся команда» фельетонист «Известий» Владимир Надеин, к футболу никакого отношения не имевший, но посланный тем не менее спецкором на турнир, — на чемпионате называют неулыбающимся тренером. Улыбаться или нет — сугубо личное дело Валерия Васильевича. Было бы нелепо навязывать человеку неприсущую ему жизнерадостность, в конце концов, деланая улыбка столь же неприятна, как и должностная угрюмость.
