В своё время, в 70-е и 80-е годы, в день каждой домашней игры, Ада тщательно гладила ему костюм, рубашку. Григорий Спектор отправлял за одеждой машину. Всё было просчитано: сколько ехать от Конча-Заспы до улицы Суворова и обратно. Одежда доставлялась Лобановскому на базу к двум часам. После обеда и отдыха он переодевался и ехал на игру. Однажды динамовский водитель Володя Якушко, опаздывая, столкнулся при въезде на территорию базы с машиной Колотова, разбил её вдребезги, но «фартовую» одежду доставил в срок.

Раздевалка перед матчем — святая святых. Перед самым выходом команды на поле Лобановский в наступавшей по его просьбе тишине — так обычно присаживаются на дорожку — смотрел на часы и, когда стрелка проходила седьмую секунду, хлопал в ладоши. Он считал, что после последних указаний необходимо выдержать паузу. Происходила концентрация внимания игроков, они сосредотачивались на поставленной задаче. Резкий хлопок выводил футболистов из этого состояния.

Профессор Андрей Андреевич Золотов приводил мне слова композитора Георгия Васильевича Свиридова, с которым дружил: «Сейчас не те времена, чтобы правительство, репрессивные органы что-то сделали со мной. Сейчас я боюсь террора среды».

Лобановский в годы тренерства не раз и не два становился жертвой террора среды.

...Невыход киевлян осенью 2000 года в следующий раунд Лиги чемпионов возвели — удивительное дело: в Москве! — в ранг трагедии. Разумеется, ничего приятного для клуба и его болельщиков в том, что команда не продолжит борьбу во втором групповом турнире, не было. Но вряд ли стоило говорить в трагедийном тоне о команде, занятой постепенной внутренней перестройкой. Годом раньше за пределами Лиги после первого тура остались, к примеру, немецкие клубы «Байер» и «Боруссия», английский «Арсенал», голландский ПСВ, итальянский «Милан», турецкий «Галатасарай». Ну и что с того?

Бывшая советская правительственная газета «Известия» никак не могла избавиться от коммунистических замашек и привычно продолжала вмешиваться в дела профессионалов. Коэффициент некомпетентности у эссеистов, которые эпатажными выступлениями на спортивные темы пытались прежде всего вызвать интерес к собственным персонам, был довольно высок. Один из известинских авторов стал, например, объяснять киевскому «Динамо», как ему жить дальше, а его партнёр по газете — советовать руководителям украинской команды заменить Валерия Лобановского, приводя при этом список возможных преемников.

Публикация Игоря Порошина под названием «Трудно быть богом» особенно удивила. С чего это вдруг газета пытается, покопавшись в своих скуднейших запасах познаний о футболе и обзвонив нескольких киевских информаторов, вмешиваться в дела зарубежного клуба?

Возможно ли представить, например, чтобы футбольные журналисты общеполитической испанской газеты стали публиковать предложения руководству, скажем, голландского ПСВ по замене тренера? Или же итальянские репортёры, футболом живущие, принялись вдруг «обрабатывать» президента норвежского «Русенборга» и советовать ему выбрать нового тренера из представленного ими списка?..

«Закат эпохи Валерия Лобановского», «проповедуемый Лобановским атлетичный, ориентированный на оборону футбол», «у руководства есть время подумать, как поступить с Лобановским» — ожившие в современных «Известиях» цитаты из советской прессы 70-х и 80-х годов, когда по указаниям партийных и спортивных властей футбольные идеи Лобановского, связанные с ведением игры и методами тренировочного процесса, объявлялись «вредными», конечно же, нелепы и смешны.

Благодаря киевскому «Динамо» Украина после возвращения Лобановского получила в Лиге чемпионов ещё одно место, а украинский футбол стал высоко котироваться на континенте.

Статистику обмануть сложно. После восьми сезонов Лиги чемпионов киевское «Динамо» в официальном справочнике УЕФА занимало десятое место среди всех чемпионов европейских государств, принимавших участие в Лиге. После всех же сезонов Кубка чемпионов и Лиги чемпионов (с 1955/56 по 1999/2000) киевский клуб находился на седьмом месте в таблице из 345 команд. Впереди «Динамо» находились «Реал», «Бавария», «Бенфика», «Ювентус», «Аякс» и «Милан».

Да, не преодолели в 2000 году первый этап. Для команды, к успехам которой привыкли в Европе и относились как к должному дома, — бесспорно, неудача. И вопрос лишь в том, чтобы аккуратно, без спешки разобраться в причинах этой неудачи. Заметно, например, что ряд игроков киевского «Динамо» исчерпали собственные резервы в психологическом плане: потеря мотивации — не финансовой (с этим проблем в киевском клубе не было), а игровой, что вызвано желанием побыстрее отправиться в западноевропейские команды. Некоторых футболистов необоснованно возвели в ранг «звёзд», они в это поверили, стали думать только о себе, резко опустив планку критической самооценки.

Разумеется, отъезды на Запад Шевченко, Лужного, Реброва — высококлассных исполнителей «оркестра Лобановского» — не могли не сказаться на результатах киевского «Динамо», но с потерями лучших игроков ничего поделать нельзя — не крепостное право. Не стоит, кроме того, забывать и о таких «мелочах» футбольной жизни, как накопление усталости и высочайшие нагрузки, выпавшие на долю ведущих динамовских игроков.

Французский тренер лондонского «Арсенала» Арсен Венгер считает, что для клуба, участвующего в Лиге чемпионов, необходимы как минимум 20 футболистов высокого класса. Но вряд ли команды, представляющие страны Восточной Европы, в состоянии приобретать и содержать по 20 высококлассных игроков. Сила киевского «Динамо» при Лобановском в том и заключалась, что эта команда — «команда-звезда», а не команда «звёзд».

Затеянная Лобановским перестройка, которая не могла этот клуб миновать (без неё, к слову, вряд ли можно было бы обойтись и в случае выхода «Динамо» во второй круг), была направлена на восстановление мощи, которую за последние годы прочувствовали на себе лучшие европейские клубы, «команды-звёзды».

Летом 1986 года на заключительной перед отъездом сборной СССР в Мексику пресс-конференции Лобановский поставил на место очень известного комментатора, из бывших футболистов. Тот в переполненном зале на базе в Новогорске встал и сказал: «А вы знаете, Валерий Васильевич, вам всё-таки надо Бессонова поставить вперёд. Так будет, по-моему, лучше». — «Комментатор вы, конечно, хороший, — спокойно ответил Лобановский, — но если вы сделаете хоть одну команду в какой-нибудь деревне чемпионом этой деревни, тогда мы с вами и поговорим, кого и куда мне ставить».

Конечно, это раздражало. Не могло не раздражать и не вызывать желания «лягнуть» Лобановского — при случае и без оного — побольнее. Самому или с группой коллег.

При мощно развитой у него самокритике Лобановский не мог, к сожалению, отстранённо поглядывать на «знатоков», бесновавшихся во все годы его пребывания в футболе. Он повторял время от времени эпиграмму Валентина Гафта — ответ на выпады театральной критики, не менее агрессивной, злой, беспощадной и некомпетентной, нежели критика футбольная:

Эльдар Рязанов рассказывал, что давно понял: самовыражение для критиков — важнее сути. Он скептически относился и к тем, кто хвалил. «Иногда, — говорил, — такие идиоты расточают комплименты, что хочется провалиться сквозь землю от стыда». Кинорежиссёр сформулировал единственный для себя критерий в отношениях с критиками: «Они должны быть умнее меня или хотя бы на равных. Если человек не знает столько, сколько я, не понимает того, что понимаю я, зачем мне его слушать? Я не могу всерьёз воспринимать комариные укусы газет, да и пасовать перед нынешней невежественной братией мне совсем не к лицу».