Белорусский вратарь той поры Геннадий Тумилович считает, что причиной «наезда» на Хацкевича и Белькевича стал всегдашний поиск Малофеевым предателей. «К сожалению, — говорит Тумилович, — это у него в крови. Было такое не только в сборной, но и во всех клубах, где он работал». Поражения же от Лобановского для Малофеева — особенно болезненные. «Вот он, — считает Тумилович, — и не смог смириться. Причём сделал это очень демонстративно. Обвинение в сдаче матча — мерзко и низко».

Для футболистов тренерский вердикт стал шоком. Они приехали в расположение национальной команды с травмами, вполне могли после медицинского обследования вернуться в Киев, но оба очень хотели сыграть. И Малофеев говорил, что без Хацкевича и Белькевича его команде не обойтись. Они и в киевском, и в минском матчах играли изо всех сил, но в ответ получили от Малофеева удар, которого, конечно, не ожидали. Григорий Суркис назвал обвинения белорусского тренера «наглостью». «Человек, — сказал Суркис, — который уважает свою страну и, наконец, самого себя, так делать не имеет права».

Малофеев спустя годы утверждает, что он не обвинял Хацкевича и Белькевича в сдаче игры (а как же в таком случае воспринимать фразу тренера: «Сегодня играли 12 на 8»?). «Мне, — говорит он, — просто не нравились их действия на футбольном поле».

«Просто казалось, — говорит Малофеев, — что у нас были очень напряжённые отношения с Лобановским. В некоторых моментах мы действительно не уступали друг другу. Между нами была конкуренция. С Валерием Васильевичем у нас были разные взгляды на футбол и на жизнь. Но при этом мы были так воспитаны, что не позволяли себе лить грязь друг на друга в прессе — могли разве что перебрать косточки друг другу в кругу друзей».

Эмираты для Лобановского фактически начались в августе 1990 года в Глазго, где киевляне играли товарищеский матч. Именно там, в Шотландии, Валерий Васильевич получил от представителей Объединённых Арабских Эмиратов приглашение возглавить национальную сборную. Все переговоры, продолжавшиеся недолгое время, шли через Михаила Ошемкова. Ошемков стал одним из помощников Лобановского в Эмиратах.

Первое время после приезда в Эмираты Лобановский и Ошемков были поражены футбольной инфраструктурой: в голой пустыне возведены современные стадионы с идеальными изумрудными газонами. Удивила поначалу — потом к этому привыкли — обязательная, в определённый час, коллективная молитва, и не имело никакого значения, идёт тренировка или же занятие ещё не начиналось.

23 августа начальник внутренних войск МВД СССР по Украинской и Молдавской ССР генерал-лейтенант Н. И. Чупренко выдал Предписание подполковнику Лобановскому Валерию Васильевичу:

«Предлагаю Вам 27 августа 1990 года убыть в Печерский РВК г. Киева для взятия на воинский учёт как уволенного в запас (отставку) приказом начальника внутренних войск МВД СССР № 091 л/с от 19 июля 1990 г. По статье 89 пункту “а” (по возрасту)».

Так формально завершилась воинская служба Лобановского. Как зафиксировано в его «Удостоверении личности офицера» (личный № Е-822419), началась она 31 июля 1974 года с присвоением ему приказом МВД СССР № 052 л/с звания капитана. Следующие звания он получал раз в четыре года: майор — 7 августа 1978 года, подполковник — 1 октября 1982-го.

Спустя 17 лет, в октябре 1999 года, в независимой уже Украине тогдашний министр внутренних дел страны Юрий Кравченко вручил Лобановскому в госпитале МВД, где тренер проходил курс лечения, документ о присвоении ему звания полковника и полковничьи погоны.

В конце августа 1990 года киевское «Динамо», выиграв дома у «Торпедо» отложенный ещё с мая матч со счётом 4:3, вышло в лидеры усечённого чемпионата страны, а Лобановский вылетел в Дубай, где провёл заключительный этап переговоров с руководителями Федерации футбола ОАЭ. До него в Эмиратах трудился бразилец Карлос Альберто Паррейра.

Стороны подписали контракт. В силу он вступал 1 октября. В течение месяца Лобановскому предстояло работать в Киеве — так же интенсивно, как он работал до этого, обсудить с руководством кандидатуру следующего динамовского тренера, подготовиться к передаче дел и составить программу для новой команды.

Передавать дела, впрочем, не пришлось: Анатолий Пузач (старший тренер) и Владимир Веремеев (второй тренер) работали вместе с Лобановским. Спустя несколько дней после его отъезда команда выиграла на своём поле у основного преследователя — ЦСКА (4:1) — и за несколько туров до финиша в тринадцатый раз стала чемпионом СССР. Серию из пятнадцати беспроигрышных матчей, начатую при Лобановском, не прервали отъезд не только Лобановского, но и большой группы динамовских «первачей» — Михайличенко, Протасова, Демьяненко, Бессонова, Михайлова. Из киевлян, игравших на чемпионате мира в Италии, в составе остались лишь четверо: Кузнецов, Литовченко, Яремчук и Рац. Во всех справочниках, понятно, тренером чемпионов Советского Союза 1990 года значится Валерий Лобановский. Но сам он всегда говорил: «Победную точку поставил Кирилыч», то есть Пузач.

«Сезон-90 во многом стал для меня переломным, — писал Лобановский в книге «Бесконечный матч». — Я объявил через прессу о том, что после чемпионата мира — при любом его исходе — уйду из сборной. Мне советовали: не стоит делать этого. Аргументировали тем, что преждевременная, “отложенная” отставка отрицательно скажется на психологическом состоянии футболистов, которые привыкли к нашим методам работы й не могли не думать о том, что их может ожидать в случае смены тренерского штаба. И всё же я заранее сообщил об уходе. Во-первых, по той причине, чтобы не было домыслов и кривотолков. Во-вторых, предварительное сообщение, на мой взгляд, наоборот, должно подхлестнуть игроков, если они, конечно, доверяют тренеру и готовы к полному сотрудничеству. И, наконец, для себя я решил по завершении сезона непременно сменить обстановку. Мне крайне необходимо было передохнуть. Двадцать два года я проработал в “Днепре” и киевском “Динамо” (из “Динамо” лишь однажды на год уходил освобождённым тренером в сборную). Возможно, я устал от однообразия. События стали восприниматься без прежней остроты и яркости. Начинался процесс, который называется “замыливание глаз”, — многое в этом случае остаётся за кадром, в стороне, видится совсем не так, как должно видеться. И, кроме того, признаться, я устал постоянно, из года в год, из месяца в месяц, из недели в неделю, изо дня в день воевать, бороться с агрессивными дилетантами, стремившимися вставлять палки в колёса, мешавшими нормально трудиться, рассказывавшими общественности, как надо тренироваться и играть, и требовавшими “под одну гребёнку причесать” так называемых специалистов из киевского “Динамо”. Смешно, конечно, но однажды мне даже вознамерились было запретить работать в клубе по причине того, что у меня нет высшего физкультурного образования. Придумали: в высшей лиге должны работать специалисты с физкультурным образованием. Я оказался тогда единственным “необразованным”.

В своей ситуации я не вёл речь об отдыхе. Только — о необходимости смены обстановки и необходимости передохнуть. Работа в ОАЭ соответствовала, я полагал, этим моим устремлениям. К тому же она неплохо оплачивалась.

Когда я осенью 90-го года уехал в Эмираты, многие — в Москве и Киеве — радостно поспешили поставить крест на моей тренерской карьере. Предрекали полное или частичное забвение, профессиональную импотенцию и, разумеется, неудачи. Более того, за сам отъезд (как за факт!) — совершенно обычное явление в нормальных странах — стали пенять мне, обвиняя во всех смертных грехах. У меня были приглашения из ряда европейских клубов, но относительно клубной работы сомнения возникли сразу. Как работать, скажем, с итальянскими командами “Бари” или “Ювентус”, не зная итальянского языка? Я не представляю как. Клубный тренер обязан ежедневно контактировать с футболистами. Без знания языка сделать это невозможно. Не станешь же водить с собой весь день переводчика. Да и как через переводчика донести игроку то, что именно ты хочешь ему сказать и как ты хочешь ему сказать. Сборная — всё же несколько иное дело. Там контактная работа — только в дни подготовки к матчам и в дни самих матчей. Всё остальное время — работа “штабная”. Так что вполне достаточно было услуг переводчика. В Эмиратах с нами был очень хороший переводчик — араб, учившийся в Киеве в Институте физкультуры. Чрезвычайно важно, что он свободно владел футбольной и специальной — спортивной — терминологией. И не только владел, но и понимал, о чём идёт речь. Мало того что он многое знал, так он у нас постоянно не стеснялся спрашивать и продолжал тем самым процесс самообразования.