— Так значит, ты ей не веришь? — уточнил я у Руа.

— Ей — верю. Она не такая уж хорошая актриса. Это мы — олухи. Подмены не заметили. Девчонка ведь и не старалась особо убедить нас, что она — Зара Сиэн. Мы сами придумали объяснение всем не состыковкам и успокоились на этом. И я даже предполагаю, что Лиры в башне семьи Оран действительно уже нет. А вот в ее рассказ о счастливом будущем Элверна под крылышком их князя не верю ни капли.

— А если башня и, правда, пуста? — Натан нахмурился. — Что тогда будем делать?

— Давай сначала до нее доберемся. И если не застанем хозяев, тогда и будем думать, что делать.

И мы снова двинулись в путь. Видимо нервное напряжение и усталость давали о себе знать. Потому что к вечеру, когда солнце почти скрылось за горизонтом, мы буквально валились с ног от усталости. Но позволить себе такую роскошь, как отдых не могли. Серая Башня семьи Оран предстала перед нами во всем своем великолепии. А, как вы сами понимаете, устраиваться на ночлег прямо перед вражескими стенами может позволить себе армия, решившаяся на осаду, и уж никак не крошечный отряд.

Владение Атрея Оран чем-то напоминала мой дом и башню Андреаса, но казалась более массивной и в то же самое время исполненной с меньшим мастерством. Не было у нее острых шпилей, которые пронзали облака. Не было застекленных окон, которые отражали солнечные лучи. Не было ржавых флюгеров — тайной гордости окрестной малышни. Я как-то решил немного обновить их. С помощью магии, разумеется. Так через полчаса ко мне пожаловала делегация во главе с Лирой. У них было два требования. Во-первых, все вернуть как было. Во-вторых, никогда больше не портить Древние Флюгера. Я, видите ли, покусился на одно из главных сокровищ Башни и испортил его. Пришлось возвращать их сокровищу первоначальный вид и в качестве компенсации угощать всю эту банду мятными леденцами.

Мне сразу бросилось в глаза отсутствие колокольчиков на ветвях дерева, растущего недалеко от главных ворот. Колокольчики на ветвях ближайшего к жилищу дерева, являются детским оберегом. В день рождения ребенка на рассвете отец или старший мужчина семьи, если по каким-то причинам родитель выполнить это условие не может, привязывает медный колокольчик. А снимает его сам ребенок в день своего пятнадцатилетия. И традицию эту эльфы, да и Владыки заодно, стараются блюсти. Так сказать, на всякий случай. Чтобы беду ненароком не накликать.

Я тоже, когда дочка родилась вешать колокольчик побежал. А тут ни одного. Даже самого маленького. Словно и не рождались в последние пятнадцать лет здесь дети. Мне стало немного не по себе. У Андреаса, уж насколько он вел уединенный образ жизни, и то висело несколько детских оберегов. Я их приметил, когда в первый раз решил обойти его владения.

— Дани, — окликнул я своего младшего шурина.

— Да, Эндрю, — отозвался он, пришпорив лошадь, и поравнявшись со мной.

— Ты, когда должен был связаться с Тамиэлем?

— Сообщение уже отправлено. Думаю, брат сделает правильные выводы.

— Что ты имеешь в виду?

— Что времени у нас не так уж много и на счету каждая минута. А вот с Наставником связаться не удалось.

— Но он же в порядке?

— Да. Он здоров. Но либо сознательно закрылся от меня, либо находится в зоне магической аномалии. Хотя, вполне возможно, в зоне аномалии находимся мы.

— Как же ты тогда с Талем разговаривал?

— Он мой брат. У нас одна кровь.

— А почему ты тогда не мог связаться с Лирой. Вы же тоже родственники.

— Ну, ты сравнил! Где родной брат, а где племянница? Степень родства разная. Понимаешь?

— Смутно.

— Тогда не заморачивайся. Ты все равно не ментал. Оно тебе не нужно.

Спешившись и стреножив лошадей, мы шагнули к массивным дверям, обитым потемневшим от времени железом.

— Странно это… — вполголоса сказал Дани. — Никаких охранных контуров. Даже слабеньких нет. Будто это не дом, а так…

Я понимал, что он хочет сказать. Башня для Владыки не просто дом, а единственное надежное пристанище в этом мире. Поэтому вход, обычно, надежно защищен. Внутрь без ведома хозяина пробраться почти невозможно. Хотя, как оказалось, мне это не помогло. Все эти чары не защитили моего ребенка.

Сен со своими братьями вышли вперед и начали осторожно подбираться к дверям. Но жестом я их остановил. Впереди место тех, кто в случае чего, успеет поставить щит и на себя, и на остальных. А это я и Данирис. Малыш понял меня без слов.

— Путь чист, — сказал он шепотом

— Тогда вперед.

За воротами оказалась огромная комната служившая, судя по всему, парадной залой. Стены из белого мрамора. Высокий сводчатый потолок. Массивная лестница с коваными перилами, ведущая на второй этаж. Витражные окна. Когда-то здесь было красиво. А сейчас… запустение. Везде пыль и грязь. По углам паутина. Стекло на окнах едва пропускает свет. Из стены возле лестницы сделали что-то вроде гардеробной. На прибитых к ней гвоздиках (назвать металлические штырьки вешалками у меня язык не повернется) в ужасном беспорядке висит одежда. Причем, без какой-то системы, вперемешку. Камзолы, сюртуки и куртки соседствуют с женскими платьями и детскими распашонками. Что-то даже на полу валяется.

— Мрак, — брезгливо сморщил носик Данирис.

— Да, уж, — отозвался Майрин. — Здесь что, вообще не убирают?

— Если и убирают, то раз в двести лет, — хмыкнул малыш.

— Нашли что обсуждать — грязь, — раздраженно фыркнул Руа. — Лучше бы подумали, почему нас никто не встречает? И отчего тут так тихо?

— Может потому, что тут никого нет? — предположил Натаниэль. — Видимо, она сказала правду.

Я обратил внимание, что Натан не решился назвать имя девушки. Решил таким образом пощадить чувства младшего брата или что-то в этом роде. На мой взгляд, делал он это зря. Лучше бы вообще молчал, чем так говорить об Эрналин. И, вообще, можно подумать, если заменить имя на безличное «Она» Дани не поймет о ком идет речь.

Мы начали подниматься по лестнице. И тогда каждый из нас понял, что «мрак», как выразился наш юный гений — это не парадная зала, а ступени. Старые, полуистлевшие. Они рассыпались под нашими ногами. Я сам пару раз чуть не свалился с них. Спасибо Руа — подхватил. Здесь шею себе свернуть — нечего делать.

— Дани, ты у нас лучше остальных владеешь ментальной магией, — сказал Руалин, когда мы добрались до второго этажа. — Нам бы не помешал план Башни.

— Уже здесь, — мальчишка постучал пальцем по лубу. — Но я сомневаюсь, что он нам чем-то поможет. Я не ощущаю здесь живого присутствия. Здесь только мы и мелкие грызуны, то есть крысы. Но и тех, не так уж много.

Я почувствовал как меня охватывает разочарование. Значит, все же зря мы проделали этот путь.

— Может просто ты их не чувствуешь? — решил не сдаваться я. — А те, кто тут живет просто спрятались, укрывшись экранизирующим заклинанием.

- Не буду спорить. Такое тоже возможно.

— Тогда нужно поискать жилые комнаты, — сказал я, упрямо продолжая штурмовать лестницу. Дани старался от меня не отставать. Так мы обошли несколько этажей, которые если и были жилыми, то очень давно. Заглядывали в каждую дверь. Но ничего, кроме хозяйственных помещений не обнаружили.

И вот, наконец, мы добрались до пятого этажа. Здесь было значительно чище и светлей. Но все равно комнаты выглядели не слишком уютно. Мы остановились на четвертом этаже перед высокими двустворчатыми дверьми, богато украшенными позолотой

— Здесь расположен первый ярус жилых помещений, — объяснил Дани. — На следующем этаже должны располагаться детские и гостевые покои. Но там крыша протекает, и летучие мыши живут. Туда идти нет смысла. Комнаты хозяев нужно искать именно здесь.

— Это и по дверям видно — фыркнул Натан, и повернувшись к магам и кивнул головой. Сен осторожно приблизился к дверям и после недолго изучения толкнул створки. Они бесшумно открылись, словно бы приглашая нас войти. За дверьми оказалась огромная зала. Пять больших столов, несколько десятков стульев, разбросанных около них и два камина с остывшей золой. Несколько неприметных дверей. За одной из них я обнаружил курильню, в которой на деревянных подставках стояло множество трубок причудливых форм.