Можно колготочки с утяжкой — вот и уберутся пару сантиметров. А ещё так нервничаю в последнее время — как раз похудею к празднику.

Стащила с себя аккуратненько, свернула любовно. Оделась в своё, вышла.

— Девушка, буду брать!

Купив цветной бумаги, клея и, на всякий случай, новые акварельные краски — видела, что старые уже по всем ячейкам одинакового бурого цвета, пошла вниз за мясом и потом в бакалею. В овощной не надо — овощи все у меня есть, капуста, к счастью, тоже — хоть сейчас качан не тащить. Вот фруктов бы… тоже тяжёлые. Зайду позже в другое место, когда за Сашкой в садик… С ребенком плохо в магазин… Но в овощной лавке она ничего не выпрашивает.

Вышла с рынка, вспомнила про новое платье. Вот бы мне ещё новое купить бельё… Хотя бы верх. Есть по пути итальянский бутик. Туда только с мясом в пакете и идти. И цены такие… Не под Новый год, когда потратилась. Есть дискаунтер, тоже итальянский, но туда ехать. Сегодня уже никак, а до Нового года свободных дней у меня нет. Да и там цены хоть и меньше в два раза, но кусачие. А есть Нюра на рынке. Но до неё топать… Нюра подберёт так, что не отличишь от итальянского, тем более — шьют всё равно всё в Китае… Посмотрела на свои сумки… Нет бы на обратном пути закупиться. Да кто ж знал, что меня на ещё один рынок понесёт?

Топать недалеко, а всё же ощутимо. Но когда сильно надо, добежишь быстро.

Рынок под открытым небом. Часть под общей крышей, часть просто палатки рядами. Дошла до Нюры. Объяснила ситуацию. Новое платье вот… Новый год… Как же, как же…

— Как для тебя берегла! — Нюра нырнула куда-то в свои сумки. — Не выкладывала, держала для своих. Вот!

Протягивает мне нежный комплект в бледно-розовых кружевах.

— Нюра, мне не подойдёт с кружевом. Его будет под платьем видно.

— А что за платье? Ткань плотная?

Показала ей платье.

— Не будет видно, — вынесла вердикт Нюра. Там кружево аккуратно прилегает, не торчит.

— А бледненько не будет на мне? У меня кожа светлая, Нюр.

— Не будет. Как раз в самый раз тебе. У меня глаз наметанный. Будешь в этом белье как мороженка!

Я аж вспыхнула. Судя по всему, мой комплект, надо брать.

— Я же тебе не предлагаю вот! — она ткнула мне в нос расшитый яркими цветами комплект. — Или вот! — ткнула в ярко-красное кружево. — А вот, кстати, интересный вариант на Новый год, не хочешь? — показала темно-бордовый в белом кружеве вельвет.

— Нет, Нюр, я твоему вкусу доверяю, возьму этот — розовый.

— Вот и правильно! — Нюра, довольная, кивнула. — Мерить будешь?

С рынка бегом домой. А дорога как раз мимо пятачка с ёлочками. Вот куда ещё ёлку, в руках пакет? А лучше с сумкой с фруктами в одной руке и с пятилеткой в другой? Тогда ёлку или в зубы, или подмышку… Решила взять сейчас.

— Почём? — подхожу, запыхавшаяся, и сразу к делу. Мужчина меня взглядом намётанным смерил.

— Для начала, женщина, вы что хотите: пихту, сосну?

— Пихта дорогая наверное, — я потёрла перчаткой подбородок.

— Для тебя, красавица, почти бесплатно! — разулыбался мужчина.

— Но почти бесплатно — это сколько? — не отступила я.

— Всего две с половиной!

— Ох! — я прикрыла рот, покачав головой. — А что попроще?

— Ну вот попроще пихта, тебе за две отдам!

Пихты, видимо, сегодня совсем не в моём доступном ценовом диапазоне…

— А сосёнка сколько?

— Вот такая полторы! Забирай! — и показывает мне махину мохнатую.

— Такая разлапистая! — всплеснула я руками. Сумки уже в ноги поставила давно. Чую, тут не быстро. — Я такую не унесу!

— Так поможем! Далеко живёшь? Донесём! — мужчина с готовностью ухмыльнулся.

— Вот это сервис у вас! — восхитилась я. — И доставка есть!

— А как же! — продолжил бахвалиться мужчина. — Для такой красавицы всё есть!

— А вон та сосенка почем? — показала я на деревце поменьше.

— Та тыща.

Сказал как отрезал и молчит.

— За семьсот возьму, — ответила я и тоже молчу. Смотрим друг на друга.

— А, бери! — махнул рукой. — Почти даром отдаю!

Взял деньги, отдал ёлку. За семьсот рублей доставка в стоимость покупки не входит… Пошла со своими сумками и с этой ёлочкой сама.

Интересная вещь, торговля, если задуматься. Как испокон веков повелось и до сих пор в каком-то смысле исполняется? Продал ты человеку пакет картошки, передал в руки — должен поверить, что тебе взамен дадут деньги, а не палкой по голове. И человек, что деньги даёт, тоже уверен должен быть, что этот пакет не отберут у него и не оставят без денег и без картошки. А без этой уверенности не было бы торговли…

Тащу ёлку. Тяжело. Сначала бодренько так шла, а сейчас как на посох опираюсь на сосну эту. Перчатки будут все в смоле. Да и пожалуй, пуховик тоже. А он у меня светлый.

— Снегурочка, а где ваш Дед Мороз?

Это что, мне? Мужчина какой-то в спину крикнул. Обернулась. Смотрю, догоняет. Вроде и смутно знакомый. Может, покупатель?

— На Северном полюсе заблудился, — наугад ответила я, улыбнувшись. Ну а чем я не Снегурка? Пуховичок светлый, шапка пушистая. Так ещё сумка полная — что мешок с подарками, и ёлочка при мне.

— Помочь вам, девушка? Вижу, тяжело! — догнал, широко улыбается. Средних лет, меня, может, даже и годков на десяток постарше. Аккуратный, вежливый, лицо приятное. Остриженная, короткая бородка. Одет прилично, ботинки начищенные. Слегка только бурым снегом тронутые.

— Да как-то неудобно, — смущаюсь я.

— Да чего там! Ну-ка! — и уже забирает у меня и сумку, и ёлку. — Если сами несёте, наверное, живете недалеко. Так-то я могу и подвезти.

— Подвозить не надо. А донести если поможете — спасибо. Живу действительно недалеко, — подтверждаю я.

— Ну пойдёмте тогда! — улыбается, и я показываю, куда идти.

По дороге знакомимся, мужчину зовут Вадимом. Женат или нет, конечно, не сказал. Он сейчас в перчатках, да и наличие или отсутствие кольца — далеко не показатель. Работает недалеко, заходит в нашу кондитерскую. Узнал меня, решил вот помочь. То-то он мне знакомым показался… А ведь не признала. Постоянных-то я помню в лицо.

Дошли до дома, поднялись ко мне на этаж. Лифта нет, и Вадим и тут вызвался помочь. У двери остановился. Я, точнее, остановилась, поворачиваясь к нему лицом и собираясь забрать сумку с ёлкой.

— Ну спасибо вам большое! Я бы не донесла! Дальше я сама!

— Установить есть кому?

— Установим!

— Занести, может?

— Да уж занесу! Мы же у самых дверей! — смотрю на него, а он улыбается, с ноги на ногу переминается и не уходит. Чего это надо ему? Занервничала немного, но сегодня день такой — обновлённая я, уверенная в себе, с новой причёской и кружевным бельём в пакете. Уверенно так продолжила:

— Спасибо вам, Вадим, ещё раз! Очень меня выручили, а то я свои силы не рассчитала! Если заходите в кондитерскую, значит, ещё увидимся! Но на всякий случай — с наступающим вас!

И вроде поблагодарила, и слегка от себя отодвинула — в дом не пущу, а в кофейню нашу милости просим. Вроде как и не отшила — наоборот, лазейку оставила. Нужно ли оно мне — лазейки оставлять? Мужчина этот, конечно, не Павел Птолемеев, однако ёлку и сумки мне донёс.

— С наступающим и вас, однако, думаю, ещё увидимся! — Вадим, улыбаясь, попятился к лестнице. Я достала ключи и открыла дверь. Оттуда сразу послышалось:

— Мама, ты?!

Взглянула на Вадима. Ни один мускул на его лице не дрогнул. Что подумал он, не знаю, но теперь он в курсе, что у меня дети есть.

— Сынок мой, Лешка, — пояснила я. Вадим кивнул, повернулся и побежал по лестнице вниз. Я проводила его глазами, оценивая широкую мужскую спину. Помог и помог. Праздник на дворе, у всех настроение приподнятое. Мужчина же он — может, и просто так помочь решил, не обязательно же с подвохом.

Зашла домой. Уже скоро обратно идти за Сашкой.

Вечером вовсю лепила ёжики, котлеты и начинку в голубцы. На плите варилась капуста. Стояла миска с готовым рисом. Руки липкие, в фарше и муке. Мои бегали под ногами, а тут затихли. Что-то рисуют. Вдруг Лёшка прибегает.