На некоторое время в кабинете ректора повисла тишина.

— Ты прибудешь во дворец, — весомым тоном заключил родитель. — Не отказывайся.

И вот теперь я меряю шагами комнату, вспоминая случившийся разговор. Уже день, Ника отсыпается после бессонной ночи у себя в комнате, предварительно отсидев лекции, а я метаюсь из угла в угол, сожалея, что не могу пойти к ней — не хочу тревожить. Люди не такие крепкие как драконы, Нике нужно отдохнуть. А так рядом с избранной я успокоился бы гораздо быстрее.

— Дан, у меня уже от тебя голова кружится, — сообщает Лэйд.

— Рррр… — вместо ответа вырывается у меня.

— Содержательно.

Друг рядом, он выслушал все ночные злоключения — я рассказал ему многое, а о чём не рассказал Сэмион сам догадался — и теперь этот водный дракон довольно улыбается, глядя на мои попытки вытоптать в полу дорожку.

— Каждой ночи необходимо своё меню, — язвит он. — Ты нашёл лучшее.

— Я тебе крылья оторву.

— Попробуй. Да ладно, Дан, улыбнись! Улыбка делает мужчину не таким ужасным, каким он кажется изначально. Забавно же видеть, как ты носишься, получив избранную.

— Точно оторву.

Я внушительно покосился на него, но друг не впечатлился. Опасаюсь представить, о чём он там думает, говоря так. Сэмион тот ещё ловелас.

— В любом случае, теперь всё ведёт к одному логичному, самому страшному для мужчины результату, — притворно вздохнул он. — Скоро я потеряю своего друга. Но с другой стороны это лучше, ведь безбрачие наиболее неестественное из извращений.

— У тебя не только крылья лишние?

— Пф! Дан, но зато ты обрёл избранную.

Обрёл. Тёплая волна радости и нахлынувших ночных воспоминаний омыла тело. Я остановился и завис, купаясь в них.

— Аж завидно, — пробормотал Лэйд. — Но в одном твой отец прав, — посерьёзнел он. — Вас с Никой в покое не оставят. У него повод.

— Он император в первую очередь. И как никто знает, что любое деяние имеет две стороны. Хочешь добиться успеха — поддерживай обе. Отец политик. Меня готовили на трон, учили тем же приёмам, и я знаю, как он думает. Он обязательно попробует всучить мне то королевство.

— А ты резко против.

Сэмион не спрашивал. Эту тему мы обсудили уже давно, едва познакомившись, встав друг напротив друга как стражи.

Прерывая наше многозначительное молчание дверь в комнату рывком распахнулась, едва не сорванная с петель и внутрь ворвался Тео. Он загнанно дышал, глаза лихорадочно блестели. Захлопнув за собой дверь, он даже навалился на неё, подпирая телом.

— Спасите! — прохрипел ректорский сын.

Не спится. Точнее, несколько часов я проспала, словно провалившись в яму без дна, едва коснувшись головой подушки, а затем пробудилась, рывком сев в постели. Поразительно, но за пару часов сна организм успел набраться бодрости, словно у него не было бессонной ночи полной любви со страстным драконом, погони по тёмным улицам незадолго до этого, и последующих утренних лекций, которые я героически высидела, клюя носом. Сосредоточившись, я сообразила, что меня разбудило смутное беспокойство, касающееся Даэля. Оно терзало, вызывало учащённое сердцебиение, сообщало будто Танар'ри… плохо. Он нервничает, спорит и жаждет видеть меня, чтобы успокоиться. Чувство нахлынуло, сводя с ума и отпустило.

Опрокинувшись на подушки, я обвела взглядом комнату. Н-да, что-то я погорячилась со сравнением, что ночи любви «не было». Была, ещё как была! И какая! Мышцы стонали, а меня тянуло разнежено улыбаться. Хочу. Ещё хочу. Всегда хочу. Меня накрыло персональное блаженство по имени Даэль. Не вставая с постели прижала пальцы к губам. Губы горели при воспоминании как Даэль сминал их своими губами, как прикасался. То, что он творил… весьма… впечатляет. Не удержавшись, хихикнула. Представила, как вспыхнут глаза моего дракона, если я скажу ему о своём удовольствии. А ведь ему только повод дай поприжиматься! Мгновенно воспользуется ситуацией.

В хрупкой тишине по коридору кто-то промчался с топотом, разнося моё разнеженное состояние вдребезги. Я вскочила, судорожно закутываясь в покрывало. Выглянула в коридор, но никого не увидела. Пожав плечами, закрыла дверь и начала одеваться. Раз сна ни в одном глазу, то нет смысла прохлаждаться. Учёбу никто не отменял! Лекции на сегодня закончены, но в академии была принята система дополнительных занятий, а также многие студенты любили выполнять домашние задания в аудиториях, расположившись на привычном месте за рабочим столом. Оно как-то стимулировало что ли. Сама атмосфера пропитанного науками зала, сдобренная гудением тихих голосов, бубнящих и повторяющих материал, располагала.

Поплескав в лицо водой, чтобы окончательно прийти в себя и одевшись, я вышла в пустой коридор и скоро дошагала до аудитории. Выбрала самую просторную, светлую, арочные окна располагались в ней в два ряда друг над другом, а места для студентов поднимались ступенями, наподобие амфитеатра и изгибались полукругом, вытащила книгу по основам магии, однако погрузиться в учёбу в таком удобном месте мне не удалось. Через пять минут дверь хлопнула, являя обществу появившуюся на пороге брюнетистую Трию Кьюрсон. Она следит за мной или так совпало? Я поёжилась, ощутив прожигающий ненавистью взгляд. Драконица метала в меня ярость словно стрелы, кусала губы, а побелевшее до неестественной бледности лицо не предвещало ничего хорошего. Сжав кулаки, она двинулась прямиком ко мне.

— Слышишь, ты, пришлая, — дав волю злости зашипела она, останавливаясь вплотную. — Чтобы я не видела тебя больше рядом с принцем Танар'ри! Ещё раз окажешься возле него — пеняй на себя.

В аудитории всё затихло. Угрозу Кьюрсон выдвинула негромко, но зато её поза, сжатые кулаки и злое лицо говорили сами за себя. К тому же большинство студентов наверняка были в курсе её притязаний. Свои симпатии в адрес Танар'ри драконесса выказывала не стесняясь и лихо, заранее убеждённая, что они сбудутся. А вот хрен ей. Мы, девочки с Земли, тоже умеем отправлять соперниц в красивый пеший путь. Я медленно поднялась, становясь с Трией лицом к лицу. Мы были одного роста и имели возможность смотреть друг другу в глаза. В аудитории, кажется, перестали дышать. Стало настолько тихо, что пролети муха и её услышат. С Кьюрсон обычно не связывались, как я поняла. И из-за древнего родовитого семейства, славящегося достатком и властью, и из-за скверного сугубо личного характера самой Трии. На лицах зрителей застыло изумление.

«Это то, что я думаю?» — читалось в выражении лиц некоторых.

«Сейчас девочки разберутся», — жадное нетерпение других.

Но для меня внимание зрителей отошло на второй план. Взгляд Трии — взгляд умного, хитрого зверя. Он искрил магией и, приглядевшись, я поняла, что драконесса меня провоцирует. Она бесилась, да, но не просто так попёрла на скандал, да ещё при свидетелях. Хочет выставить меня в невыгодном свете? Унизить? Навязать схватку? Глупо вступать в спор, когда одна из сторон заведомо «сидит в танке», ничего путного из этого не выйдет, но уклониться от ответа сейчас, значит признать своё поражение. Как и промолчать, отвернуться, даже гордо удалиться из аудитории не подойдёт. Сочтут бегством. К тому же у драконов сильно развит инстинкт погони, как я уже знала. Нельзя показывать им спину. Будут преследовать. А если бежать, то и разорвут. К тому же сам факт нападения на меня уже свершился, причём в очень жёсткой словесной форме. На всякий случай я создала вокруг себя магический щит, который нас совсем недавно научили делать на практических занятиях по боевой магии. Закрылась от искристой враждебности Кьюрсон.

— А если подойду к нему, то что? — цедя слова как Трия, выдала я. Меня мутило от страха, но я смотрела ей прямо в глаза. — Даэль ясно показал с кем он хочет быть, или его мнение для тебя не важно?

Кьюрсон перекосило. Сначала от моего интимного «Даэль» (ну а что, Дан сам просил так его называть), а затем от намёка, что она не уважает мнение принца. И пока брюнетка раздувала ноздри, я просчитывала варианты. При любом раскладе и независимо от исхода реальной стычки, если таковая случится, я в проигрыше. Нападу — выставлю себя бешеной пришлой человечкой, кидающейся на приличных драконесс и отбивающей у них мужчин. За драку меня наверняка можно будет выгнать из академии, так как нарушу какие-нибудь правила. Возможно, Кьюрсон этого и добивается. Она может даже подставиться, чтобы всех одурачить. Правда, бешеный огонь её глаз уверял, что она мечтает исключительно о моей смерти. А если в навязанной схватке я проиграю, то сладка получится её месть и радость от моего унижения. Этого я тоже допустить не могу. Вывод один: она должна напасть первая. Слететь с катушек настолько, чтобы ударить во всей красе и огневой мощи. А мне… мне уклоняться. И злить. Всех свидетелей Кьюрсон заткнуть не сможет.