Я подошёл к стене и провёл по ней рукой — она, действительно, была довольно шероховатой, как будто её повредило коррозией. Мебель, приборы, а также наши личные вещи тоже заметно изменили свою структуру.

— Грэм! Что происходит с энергокапсулой? Всё ли в порядке?

— Всё в порядке, Говард, не считая некоторого количественного изменения неорганических материалов.

— Это я уже заметил. А причина в чём?

— Причина выясня…выясняет…выясняется, — с трудом закончил предложение Грэм.

— А с тобой что случилось, Грэм? Здесь присутствует какой-то вирус?

— Присутствие вирусов органи…ческих и электронных не обнару…жено, — прерывисто ответил Грэм.

— Эх, думается мне, что надо срочно возвращать дронов-разведчиков. Что-то здесь происходит и вмешивается в наши технологии, — сказал я негромко. — Грэм, возвращай срочно всех дронов на базу!

— Выпо…выполняю.

Я оделся и вышел в холл.

— Что с Грэмом? Почему он так говорит невнятно? — спросил меня Бен, который подскочил с кресла, увидев меня.

— Думаю, какой-то вирус, но Грэм это отрицает. Он не может осознать того, что он заражён, и причину этого нам предстоит ещё выяснить. А пока надо срочно вернуть дронов, чтобы вытянуть из них полученную информацию и перебросить её на какой-то накопитель, но не нашего производства.

— А где ж мы возьмём такой накопитель? — спросил Бен.

 К этому времени вся группа уже собралась в холле.

— А вон, — указал я на скалу в милях трёх от нас по береговой линии. — Только тот «накопитель» весит тысячи тонн, но тем лучше для нас — не потеряется в кармане, — улыбнулся я.

— Там? В скале? — спросила Изабель.

— Да, именно! На той отвесной стороне скалы дроны выгравируют всю полученную информацию, и мы сможем пользоваться ею в случае полного отказа в работе нашего оборудования. Янь, ты разберёшься по геологической части?

— Безусловно! Если здесь всё идентично Земле, то я и без информации от дронов справлюсь. Весь ландшафт планеты и схема залегания полезных ископаемых у меня в голове ещё со школьных времён, — весело ответила Янь.

— Это прекрасно, Янь! — воскликнул я. — Но всё же для подстраховки запечатлеем на скале всю информацию, собранную дронами, в том числе и о геологических особенностях этой планеты.

— Надо поспешить, — предложила Кэти. — Дроны уже возле энергокапсулы, и, видимо, структура их обшивки тоже повреждена. И ещё что интересно: возле главного входа находятся несколько диких собак и кошек, а также одна черепашка. Бесспорно, это довольно мило. Но, Говард, разве защитный экран от органики не включался?

— Включался и, наверное, выключился ночью. Но спрашивать сейчас об этом Грэма бесполезно.

Мы вышли наружу и заметили, что с моря подул сильный ветер, а тучи сгущались, зарождая грозу. Кэти покормила животных нашими продуктами с добавлением различных вкусов: собакам — со вкусом мяса, кошкам — со вкусом рыбы, а черепашке — со вкусом шпината. Я же направил дронов к скале, на которой они лазерными лучами стали вырезать информативные узоры.

Не дождавшись помощи Грэма, мне пришлось воспользоваться резервным передатчиком, чтобы сообщить на корабль о возможном вирусе в электронной системе и на вещах нашей группы. С корабля ответили, что такое наблюдается во всех группах. Тогда я дал распоряжение оповестить все остальные группы и в целях сохранения жизни и здоровья членов команды вернуть их на корабль. А наша группа должна продолжить исследование планеты, но с регулярным контролем со стороны корабля.

Пока шёл ливень, мы позавтракали, после чего я пошёл в свою комнату, чтобы предварительно ознакомиться с материалами, которые собрали дроны. Но как только я установил связь с инфонакопителями дронов, энергия в палаточной капсуле стала нестабильной, а приборы работали с перебоями. Я понял, что надо действовать как можно быстрее, пока энергия не исчезла полностью.

— Ребята, выносите из капсулы все вещи, необходимые для похода, и грузите их на платформы, — крикнул я в холл, после чего вернулся к просмотру материалов.

Первое, что я увидел — это то, что в тридцати милях от нас находятся многочисленные искусственные строения в виде города, огороженного каменной стеной. Это явно строения для живых существ и, скорей всего, конкретно для людей. Мои внутренние догадки всё больше подтверждались, и я решил провести анализ горной породы, чтобы развеять оставшиеся сомнения.

— Ну что, путешественники, — обратился я к группе после проверки дроном горной породы. — У меня отличная, но в то же время странная новость.

— К странностям мы уже стали привыкать, а вот отличными новостями ещё не разбалованы, — сказал Махмуд. — Давай, радуй нас, Говард.

— Отличная новость в том, что мы действительно находимся на планете Земля.

— Замечательно!.. Прекрасно!.. Получается, что Земля восстановилась после катастрофы? А как же наши родственники? А в чём заключается странность новости? — загудела группа.

— Наши родственники всё также далеко, а может ещё и дальше, чем мы это можем представить. Согласно результатам анализа горной породы мы на Земле в четвёртом веке до нашей эры!

— Как?! Мы на Земле, но в прошлом? — изумлённо спросила Изабель.

— Но как такое могло случиться? — спросил Бен.

— По причине непрямолинейности пространства и времени во Вселенной, — ответил я. — Что-то нас вернуло на Землю, но на две с половиной тысячи лет в прошлое от нашего настоящего времени.

— И что происходит на Земле в это время? — спросил Майк.

— Пока не пропала полностью энергия в капсуле и не потухли дроны, я успел узнать, что в тридцати милях от нас находится город, который на нашей планете в аналогичное время назывался бы Афины. Но нет полной уверенности, что мы в прошлом нашей Земли — есть вероятность, что мы в другом измерении, где судьба планеты сложилась иным образом. Посмотрите, что происходит с нашими вещами — их структура постепенно разрушается, наши технологии перестают работать. Нам следует поспешить и добраться до этого города, пока самоходные платформы ещё активны.

— Да, Говард. Действительно, что-то происходит с нашими технологиями на этой планете, — подтвердил Бен. — Но всё-таки этой ночью, с помощью знаний Мишель о функции головного мозга, я успел разработать новую программу обучения различным языкам и жестам, каждый из которых можно освоить в течение всего десяти минут.

— Отлично, Бен. По дороге расскажешь подробнее, а пока давайте грузиться на самоходки и вперёд к Афинам, иначе придётся идти пешком тридцать миль, — сказал я, понимая, что и самоходные платформы вскоре перестанут работать.

Мы устроились на четырёх платформах-самоходках и направились в сторону города. Аккумулированная энергия ещё присутствовала на самоходках, и поэтому я направил на корабль ещё одно послание, в котором сообщил, что они должны продолжать наблюдение и фиксировать всё происходящее, но не направлять за нами челноки, пока мы не разберёмся с причиной вируса, уничтожающего наши технологии и материалы на этой планете.

Бен раздал нам чипы с программой, которая обучила нас древнегреческому языку с восприятием всех его диалектов. Хоть и не присутствовала полная уверенность в том, что там находится реальный древнегреческий мегаполис, всё же другого выхода у нас не было, как выучить этот язык, ведь существовал огромный риск не освоить ни одного из языков таким быстрым методом, если в ближайшее время чипы перестанут работать.

Всё, что мы увидели по пути следования, соответствовало нашей планете Земля, но только в древности. И то, что мы находились в Древней Греции почти уже не вызывало сомнений — оставалось убедиться в этом окончательно, посетив город, похожий на Древние Афины. Но в таком виде нашей группе не следовало появляться в городе, чтобы не вызывать подозрений. Поэтому нам предстояло где-то раздобыть местную одежду и слиться с толпой.

Самоходные платформы перестали работать примерно в двух милях от города. Мы хотели их закопать, чтобы никто не обнаружил наши технологии, но не стали этого делать, а только прикрыли ветками оливкового дерева. За пару дней вирус и так полностью уничтожит самоходки. По той же причине пришла в негодность и наша одежда — комбинезоны стали непрочными и на них появилось множество дыр.