Девушка так громко рыдала, что трудно было разобрать, что конкретно говорила.

— Ему плевать на Арлен, она была просто необходима, как залог веры в то, что не станешь его преследовать. Либо она, либо Кали. И я оставила тебе Кали! Он ужасно боится тебя, Ромеро. И армию. Просто хочет уйти, чтобы начать все с чистого листа.

Мы переглянулись. Девид хотел уйти?

— Бл*ть, понятия не имею, что ты пытаешься этим донести, а мое терпение лопнуло, — я повернулся. — Избавься и от этой сучки.

Лютер лениво повел плечом.

— Оставлю-ка себе эту. У нее идеальная кожа, — прежде чем встать и обхватить за горло, он провел ладонью ей по животу.

Кобра удерживал ее руки по бокам, чтобы девушка не могла пошевелиться. Ее ротик открывался и закрывался, но из него не доносилось ни звука.

— Просто вздремни немного, куколка, — успокаивал Лютер.

— Не-е-ет! — завопила Дал и попыталась броситься на меня.

Все еще держал ее за гребаные волосы, поэтому не был уверен, что она соображала, что творит. Долбанул ее мордой об стол.

— Подвал! — закричала та внезапно. — Проверьте подвал.

Даже не представлял, как она туда проникла, учитывая, что он был заперт уже много лет.

— Идите, — обратился к Гримму.

Они с Лютером поспешно вышли через парадную дверь.

Подняв потерявшую сознание блондинку, Кобра швырнул ту на пол, чтобы сесть на ее место.

— Не убивай меня, — умоляла Дал.

— Дал, я не собираюсь этого делать. Кали убьет.

В дверях появился Гримм с таким выражением лица, которое невозможно было разобрать.

— Тебе самому стоит взглянуть, что там внизу.

— Пойдем, — подняв Дал, заставил ее шагать впереди.

Мы подошли к задней части дома, где были распахнуты двери подвала. Снизу повеяло затхлой вонью.

Заставив Дал спуститься по старой бетонированной лестнице, пригнул голову и постарался приспособиться к дерьмовому освещению. Подвальный потолок слегка приподнимался, но мне не требовалось вставать прямо, чтобы разглядеть распростертые и сваленные друг на друге тела.

— Дерьмо, — выдохнул Кобра из-за спины.

Внимательно осмотрел отверженных, аколитов и делегатов. Висящий на стене, и частично прикрывающий трупы — мой флаг — Сигил Бафомета.

— Что это, бл*ть, за херня?

— Пожалуй, лучше спросить, какого черта он здесь делает?

Гримм отворил дверь, которую я не заметил, и показал связанного человека, с кляпом во рту и в отключке.

Еб*ный Девид.

— Ты же сказала, что он хочет уйти. Какого хрена здесь вообще творится? — резко развернув Дал лицом к себе, схватил за горло.

— Твой брат хочет уйти. Это сделал именно твой брат, — прохрипела она.

Мой брат?

Пи*дец.

— Ной?

Калиста

Не ожидала такого развития событий, однако в этой жизни ничто нельзя гарантировать.

Вернувшись пару дней назад, он передал мне коробку. Внутри находились памятные мелочи, немного смутившие меня.

Ной был просто помешан на своем старшем брате. Настолько одержим, что, продвинувшись по карьерной лестнице, сумел разрушить Орден изнутри. Он самостоятельно посеял семена, а затем собрал урожай, добившись желаемого… реакции Ромеро. Парень понимал, что никогда не сможет уничтожить Орден в одиночку, поэтому, что могло быть лучше, чем задействовать армию и нас, чтобы сделать все за него?

Именно он — тот самый третий игрок.

Девид никогда бы не заподозрил. Это же был его золотой потомок.

Мы никогда его не подозревали. Это вообще не укладывалось у меня в голове.

— Ты готова? — спросил Ромеро, медленно открывая дверь.

— Настолько, насколько вообще когда-нибудь буду готова.

Протянув руку, он взял меня за ладонь и вновь повел за собой в дьявольскую игровую обитель.

***

Бесчисленное количество раз, представляла себе этот момент. Ярость, которую ожидала ощутить, клокотала вовсю. Ненавидела его, питала отвращение всем своим существом, и у меня не оставалось сомнений в том, что ему предстоит страдать, умирая.

Он это заслужил.

Конечно, он не был моим настоящим отцом, но именно эта роль была ему уготована, и он ежедневно предавал и пользовал меня, всеми возможными способами. А еще, причинил боль человеку, которого я любила, его собственной плоти и крови, поскольку гордыня стояла превыше всего.

В конечном итоге, он сам с собой это и сотворил.

Должен был прикончить меня, когда представился шанс, но вместо этого — отпустил. Я окрепла, став сильнее. И вот теперь он оказался в полной заднице. Обещала ему, что этот день настанет.

Думала, что сделаю это жестоко и стремительно, но, как уже говорила ранее, ничто не предрешено. Мои демоны жаждали насладиться его страданием.

Глядя в перепуганные серые глаза и рассматривая разодранную мантию, поверить не могла, что когда-то боялась его.

— Готова? — спросил Ромеро с противоположного конца комнаты.

— Давай сделаем это, — встав, направилась к огромному кресту Левиафана.

Кобра и Гримм помогли Ромеро поднять Девида и перенести на металлический операционный стол. Лютер и Брайс вбежали в зал, чтобы помочь. Тело Девида было разложено вдоль креста. Двое, с каждой стороны, удерживали его на месте, а мы приступили к делу.

Ромеро прижал первый стальной кол в центр запястья, прямо над срединным нервом.

— Заставь его истечь кровью, малышка, — дьявольски усмехнулся, чтобы подзадорить.

Покрепче сжав металлический молоток, с размаху обрушила его на кол. Кровь заструилась по крестовине и полилась на пол.

От второго удара, кость раскрошилась. Девид вопил до тех пор, пока голос не сорвался, а лицо стало свекольно-красным.

— Давайте-ка, его послушаем, — произнес Гримм, вынимая кляп изо рта Девида, так что крики заполнили всю комнату.

Поступив аналогичным образом с другой кистью, мы парализовали обе руки.

Ром занялся лодыжками, удерживая кол и взмахивая молотком, самостоятельно дробя кости точно так же, как мы сделали с запястьями. Девид потерял сознание еще до того, как была изувечена первая ступня. Весь вспотев, он задыхался.

Гримм, Лютер, Кобра и Брайс приподняли крест. Толстая древесина скрипела от тяжести тела Девида, но выдержала. Не промолвив ни слова, они унесли его прочь.

Ромеро

Она знала, что если пошевелится, то нож перережет ей горло. Малиновые струйки уже катились ручьями по фарфоровой коже.

Впрочем, это не имело значения, ведь она носила все, как боевую раскраску, на каждом сантиметре, куда только попадало. Это была наша новая повседневность.

Мы играли, а затем трахались. Должен признаться, что никогда не получал такого удовольствия от кровопролития, даже в одиночку. Убийство было вдвойне приятнее, когда моя королева находилась рядом вся в крови.

Я драл ее все жестче и глубже, трахая так тщательно, что все, доносившееся из ее рта, не имело никакого смысла. Кровать, казалось, собиралась пробить стену.

Смертельной хваткой она вцепилась в испачканные простыни, на теле появилась легкая испарина, от усилий сдержаться, чтобы не кончить, и не умереть одновременно.

Мог бы трахать ее, пока легкие не отказали бы. Никто даже в сравнение не шел с моей прекрасной девочкой. То, что она заставляла меня чувствовать, нельзя передать словами, поэтому демонстрировал это своими действиями, как мог.

Когда она наконец кончила, ее тело содрогалось вокруг меня. Киска сомкнулась на члене и не отпускала до тех пор, пока я не опустошил в нее яйца.

Медленно убирая нож от ее горла, засмеялся себе под нос, когда она упала и издала громкое:

— Срань господня.

Вынув член из его самого любимого на свете места, прижался губами к буквам «О» и «М», которые добавил на ее спину.