Когда в зале вспыхнула бурная деятельность, только-только заметила епископа Иоанна во главе толпы делегатов. С противоположного конца холла, в комнату ворвались аколиты.

Иоанн, не теряя ни секунды, стремительно рванул к лестнице в глубине зала. Лишь миг колебалась, решая, что же предпринять. С громким, раскатистым эхом, скамейки отбросило назад, они со скрипом проскрежетали по полу и врезались в стоящие, напротив.

В считанные мгновения собрание перетекло в настоящую кровавую бойню, а Дикарям беспокоиться было уже не о чем.

Аколиты действовали безжалостно. Они представляли собой сплошную тень, которая перемещалась, как единое целое.

Любой, кто вставал у них на пути, подвергался жестокой расправе. Здесь находился лишь малый отряд; трудно даже представить, как можно справиться с целой армией.

Бросив последний взгляд на развернувшуюся передо мной сцену, опрометью помчалась к лестнице.

Калиста

Он опередил меня, поднявшись по другому лестничному маршу.

Ублюдок всегда оказывался впереди на десять шагов.

Крадучись по холлу, направилась в сторону голосов, попутно цепляя с декоративного постамента тяжелую бронзовую чашу.

— Ромео, ты всегда был моим любимчиком.

Какого хрена? Замерла в паре дверных проемов от места, где они находились.

— Взгляни на себя, — прохрипел Иоанн. — Отец так гордится тобой, мой мальчик.

Недоумение затуманило мой рассудок, но времени на обдумывание этих слов не оставалось. Звук взведенного курка пистолета, побудил ноги двигаться по собственному желанию.

Заглянув в дверную щель, увидела Ионна, нацелившего на Ромеро маленькую черную пушку. Сердце екнуло и заколотилось. У этого обманщика хватило духу направить оружие на моего обожаемого дьявола.

Даже не осознав, что творла, дверь с грохотом распахнулась. Иоанн обернулся и застыл в смятении. Это дало Ромеро возможность, слегка отвлечь внимание, что было так необходимо.

Схватив Иоанна за руки, он резко крутанул его, поставив на колени. Раздался громкий хруст, за которым последовал выстрел.

Подойдя к Иоанну сзади, замахнулась чашей, словно битой, и врезала в висок. Тяжелый кубок издал гулкий звон, и епископ рухнул на бок.

Долю секунды Ромеро пялился на меня, а потом взял себя в руки. Он перевернул потерявшего сознание Ионна на живот и вскочил.

Судя по всему, он что-то искал в комнате, поскольку это был своеобразный кабинет, но я понятия не имела, что же конкретно.

Цвет его глаз был непроглядно темным. Чувствовала, как гнев накатывает на него удушающими волнами. Не требовалось обладать знаниями в области ракетостроения, чтобы разгадать первую часть сказанного Иоанном. Существовала лишь единственная причина, по которой такой человек, как он, мог назвать юного Ромеро своим любимчиком.

Больной еб*ный м*дила.

Ничего не говоря, отошла в угол, где располагался стол, и уселась на него. Не существовало таких слов, чтобы заставить его успокоиться.

«Прости, мне очень жаль, что они и тебя обидели» выглядело так бессмысленно, а извинения не могли бы нас излечить. Заявлявший, что насилие — не выход, был полнейшим дерьмом.

Насилие умиротворяло наших демонов и даровало им подобие успокоения. Сидела и наблюдала, как любимый мужчина высвобождал своих. Сомнений больше не оставалось. Необязательно знать определение этого слова, чтобы ощутить смысл.

Кажется, что полюбила его еще до нашей встречи. Мы были вместе лишь мгновение, но это время ощущалось, как тысяча жизней. Даже тогда, когда мозг складывал вместе кусочки паззла, от которого щемило в груди, все еще любила его.

Ромеро несомненно безумен и дьявольски проницателен. Он представлял собой смертоносный коктейль, снабженный предупреждающим ярлыком о смертельной опасности, и я готова была умереть, находясь в блаженном опьянении.

Видела, как он снял с Иоанна одежду и швырнул ту в камин. Взяв зажженную свечу из канделябра на каминной полке, воткнул ее прямо в задницу епископа, пламенем наружу.

От этого действа, Иоанн очнулся с криком, но так и не смог пошевелиться. Стальной носок ботинка Ромеро врезался ему в бок, и что-то хрустнуло. Не давая человеку времени на ответные выпады, схватил его за волосы и рывком поднял на ноги. Потащив тяжелое тело, словно оно ничего не весило, в другой конец комнаты, сорвал со стены крест.

Влетевший Гримм, быстро оценил обстановку, вживаясь в роль, которую играл, наверное, сотни раз. Осторожно, будто к разъяренному быку, приблизился к Ромеро и схватил Иоанна за шею.

Ромеро ослабил захват, и они переглянулись. Через секунду Иоанн оказался на спине, движение загнало свечу еще глубже, разрывая чувствительную ткань прямой кишки. Между ног побежала струйка крови.

Привычным движением Гримм вцепился в верхнюю и нижнюю челюсти. Мышцы напряглись, и он изо всех сил рванул.

Продолжал удерживать, когда Ромеро врезал ботинком по груди епископа, а сорванный со стены металлический крест засунул ему в рот, заставляя поместиться.

Они приступили к клеймлению. Широко раскрытые ореховые глаза Иоанна, лишь раз, встретились с моими.

— Ты не имеешь права даже взглянуть на нее, кусок дерьма, — прорычал Ромеро, звуча, как одержимый зверь. Казалось, что он даже забыл о моем присутствии.

К моменту, когда они закончили, в нем уже невозможно было распознать человека. Отсутствовали клочья светлых волос, кожа стала черно-синей и окровавленной. Тело выглядело неестественно и, очевидно, было изломано. В завершение, парни вырезали на животе огромный крест левиафана.

Тяжело дыша, оба мужчины были покрыты кровью и потом. Не представляя, что делать, медленно встала, собираясь дать им минуту наедине. Очевидно, что они, гораздо больше, нуждались в этом убийстве, чем я.

Взгляд Ромеро метнулся ко мне и пригвоздил к полу.

— Приготовьте торки (прим.: кольцо из металла, изготовленное либо как одно целое, либо из скрученных вместе прядей. Подавляющее большинство — открыто спереди, хотя некоторые имеют застежки на крючках и кольцах, а другие — с врезанными защелками и шипами для закрытия). Нам необходима минута, — обратился к Гримму, продолжая таращиться на меня.

Взглянув на нас, Гримм кивнул, подхватил огромное, переломанное тело Иоанна и покинул комнату.

— Ты собиралась прийти к нему одна.

Хорошо. Конечно же, это было не первым, что ожидала от него услышать, но понимала, почему он так зол. Никогда не видела, чтобы Ромеро утрачивал контроль над собой, но все когда-то случается впервые.

Он не был вспыльчивым-злобным-психопатом. Ром — безмолвный убийца. Беснуясь изнутри, проявлял это лишь поступками. Только что, зверски расправившись с человеком, он едва ли произнес хоть слово. Однако, взгляд говорил обратное.

— О чем ты, бл*ть, только думала?

— Я и не думала, — призналась.

Сталь в его голосе побудила какую-то часть меня забиться под стол, но трусить отказалась, да, если честно, и не задумывалась. Единственное, что знала — ему не скрыться. И теперь, когда все всплыло, осознала, как опрометчиво действовала.

— Не следовало так поступать. Больше не сделаю подобного.

— Знаю, что не станешь, ведь я отвезу тебя домой, — ответил холодным, как лед, тоном.

— Собираешься держать меня на своем складе, пока сам…

— Это не наш дом, — прервал он меня. — Тема не обсуждается. Насрать, чем ты занимаешься, но это наилучшее для тебя место. Там чертова небольшая армия Дикарей, готовых умереть за тебя. Док заряжен. Мне необходимо, чтобы ты согласилась без сопротивления. Всякий раз, когда уходишь в одиночку, я становлюсь более еб*нутым, чем на самом деле. Разорву на части весь этот бл*дский мир, если с кем-то из вас что-нибудь случится. Я не могу тебя потерять.

Сглотнув, открыла рот и снова закрыла. Он не сказал нихрена плохого. Говорил абсолютно правильно. Грубость в голосе разрывала мне сердце.