Я заставил свою челюсть расслабиться, когда ощутил, что она начинает сжиматься. Во мне взыграло первобытное желание постоянно владеть Кали, словно Дикарь, которым и являлся, а этот тупорылый мудозвон действительно верил, что я намерен отдать ее ему.

Но пока что я ни х*ра не мог с этим поделать. В свое время он получит по заслугам. А я собирался даровать ему свою собственную версию кармы.

Кобра поперхнулся и издал негромкий смешок.

— Дейв. Можно называть тебя Дейв? По-моему, мы начали не с того конца. Извинюсь за то, что испортил доставку твоей дочери, если объяснишь мне, почему хочешь вернуть ее обратно, после столь долгого отсутствия.

Девид оглядел нас троих и усмехнулся.

— С какой стати мне не желать ее возвращения? Я был очень опустошен, когда она пропала.

Голова его резко повернулась к Гримму, который громко расхохотался, не потрудившись это скрыть.

— Мы оба знаем, что это совсем неправда, Девид.

Он убрал сапоги со спины монашки и грубо пнул ее от себя. Она заскулила и поползла прочь, уносясь из комнаты, а запах мочи преследовал ее.

Девид питал к Гримму глубочайшую ненависть.

Я даже не пытался понять это, потому что любые предположения были бы полной х*рней. Девид враждовал с нашим отцом из-за какой-то еб*чей бабы.

Впрочем, его ненависть не распространялась на меня, да и никогда не касалась. Охренеть какая ирония, учитывая, что мои люди убивали его народ из спортивного интереса.

Годы они с Гриммом смотрели друг на друга, с едва сдерживаемой враждебностью, сгущавшей повисшее в воздухе напряжение.

Кобра откашлялся, чтобы прервать их безмолвную дуэль.

— Она подобна одной из тех винтажных моделей Барби от компании «Маттел»: идеальная и бесценная, когда рассматриваешь коробку снаружи, но затем наивно приоткрываешь, а оттуда появляется психбольная блондинка на высоких каблуках, вооруженная тесаком для разделки мяса.

Я тихо рассмеялся себе под нос. Чертов идиот определенно был под кайфом.

— Ты спал с ней? — спросил Девид.

На лбу у него пульсировала вена, выдавая, насколько тот взбешен, несмотря на то, что голос звучал очень спокойно.

Кобра повернулся всем телом в кресле, так, что оказался лицом ко мне со злобной ухмылкой.

— Не-а, но хотел. А кто бы не пожелал? Бьюсь об заклад, она безумна в постели. Ромеро сказал, что ее запрещено трогать.

Девид уставился прямо на меня, ожидая подробностей, но я отказалась давать ему какие-либо разъяснения.

— Я разберусь с ним по собственному усмотрению. А теперь, если тебе больше ничего не нужно… — Я оставил фразу повисшей в воздухе.

Он лишь слегка кивнул и покинул комнату, не проронив больше ни слова.

— Пришли кого-нибудь забрать это тело, — крикнул ему вслед, пиная дверь сапогом.

— Чувак решительно настроен покататься на твоем члене, — прошипел Кобра, его улыбка мгновенно превратилась в оскал. — Думаешь, он знает правду? — спросил, прежде чем я успел высказаться по поводу его намека на то, что он хотел бы трахнуть Кали.

— Нет. Если бы знал, то нас бы не было в этой скромной обители, — я обвел рукой комнату, в которой нас разместили.

Здесь было уютнее, чем в некоторых домах: гостиная, мини-кухня и кровать. Мы провели в ней две еб*ные недели, изображая крепкий альянс, чтобы выиграть хоть немного времени.

Девид не подозревал, что после того вечера мы больше не будем там оставаться. У меня было несколько разведчиков, которые точно определили местонахождение Кали, а также разработан план, как заманить ее в ловушку.

Если бы все было иначе, я бы просто поймал ее и доставил к месту встречи, но не мог рискнуть тем, что она натворит глупостей в том состоянии, в котором находилась, и не мог, бл*ть, устраивать скандал, чтобы заполучить ее самому.

Не был уверен, кто, бл*ть, играет в обеих командах, передавая информацию, которая должна была быть конфиденциальной, но потом это выясню.

У меня было лишь несколько человек, на которых можно положиться, они работали не переставая, даже не делая перерывов поссать.

В том, что Калли не находилась в безопасности рядом со мной, была вина того мужика.

Вместо этого она была укрыта хрен знает в каком уголке мира, от которого ее слишком долго прятали. Будь тот человек умнее, он бы покончил с собой до того, как я раскрою его личность.

— Ром, — повторно произнес мое имя Гримм, возвращая внимание к происходящему.

— Угу, я все понял, — даже не знаю, что же именно якобы понял, потому что мысли были совсем о другом, и они оба это знали.

Проблема в том, что когда на тебя рассчитывает огромное количество людей и возносит на пьедестал, — это еще и груз ответственности, который сопутствует всему.

Однако я пользовался уважением и преданностью тех же самых людей… зачем же от этого отказываться?

Чтобы оказаться там, где сейчас находился, я работал на износ и творил такое дерьмо, от которого даже у самого сильного мужика желудок бы вывернуло наизнанку.

Мне ничего не досталось по наследству.

Я непрерывно разрабатывал планы, манипулировал и убивал, чтобы получить то, что хотел. Это стало началом конца, и теперь собирался сделать все так, чтобы закончилось, как задумано.

Жизнь моя не была кинофильмом или художественным вымыслом. Я был и всегда буду ужаснее любого придуманного злодея. Любовь не заставит меня перевоплотиться в еб*ного Святого Николая. И спасать этот мир я вовсе не хотел. Он и так был таким, как подобает. Чертовски точно не хотел устраивать революцию, я не был девочкой-подростком, и мне было глубоко насрать, что случалось с незнакомцами.

Пути к свету не искал, лишь безмятежную вечную тьму. Если бы мне не удалось выбраться отсюда живым, то был бы счастлив, зная, что все, что от меня осталось, будет вечно гореть в созданном мной аду.

— Мы подготовлены к сегодняшнему вечеру? — задал им вопрос, возвращаясь к делу.

— Более чем готовы. Благодаря этому все придет в движение. Мы долго ждали и заслужили. Ты достоин этого. Моя сестра тоже заслуживает это, — ответил Гримм, впервые открыто признавая Кали, как свою кровь.

Я взглянул на двух мужчин, выросших вместе со мной, которые поддерживали каждое мое решение, и были такими же еб*нутыми, как и я. Теперь мы были семьей, а Гримм был прав.

Мы, бл*ть, заслужили это.

Калиста

Дым поднимался от костра прямо посреди пустынного перекрестка.

С нашего местоположения мы могли видеть все, совершенно не раскрывая себя. Тито ухватил меня за руку, чтобы не дать подобраться ближе. Однако я была так зациклена на зрелище перед нами, что не обратила на него внимания.

— Какого хрена происходит? — прошептал он, выразив мои чувства тремя словами. Мы уставились на скопление мужчин, и, как я предполагала, нескольких женщин.

Они были облачены в черные одежды и белые маски с перевернутыми крестами по бокам, так что нельзя было определить, кто из них мужчина, а кто женщина.

Все взоры устремились на Ромеро, в том числе и мой. Ноги жгло от нестерпимого желания броситься к нему, но я решила понаблюдать за развитием событий.

По левую руку от него находились мужчина и женщина с толстенными веревками на шее. Другой человек стоял на коленях прямо у его ног.

И лишь после того, как я проследила за натянутыми канатами выше по металлическому основанию обветшалого светофора и обратно вниз, туда, где Гримм и Кобра в перчатках держали каждый конец, я разглядела Джинкс.

Трудно сказать, что испытала облегчение, увидев ее в живых, потому что не представляла, что, черт подери, вообще творится. Девушка уставилась в землю, а темные волосы закрывали ее лицо.

Ромеро что-то говорил, но я была недостаточно близко, чтобы расслышать. Немного сдвинувшись, навострила уши.

Он вскинул правую руку, в лучах заходящего солнца блеснуло металлическое лезвие.