Не знала точно, сколько времени просидела, прислонившись спиной к стене. От нечего делать, рассеянно поглаживала перевернутый крестик, который носила на шее.

Этот долбаный ублюдок действительно оставил меня прикованной.

Не могла с уверенностью сказать, что в безопасности, учитывая, что Ромеро был моим спасителем — снова, как он так красноречиво напомнил мне, но это было гораздо лучше, чем если бы с меня сняли кожу по неизвестно каким причинам.

Я не доверяла ему настолько, насколько могла, но хотела этого.

Хотела иметь возможность довериться ему и не сомневаться, что он никогда не предаст меня. Поначалу просто хотелось, чтобы меня поняли. Когда встретила его, была потеряна и не знала, кто я такая. Так долго прятала ее ото всех, что даже начала забывать.

Теперь все было иначе. Запутанный лабиринт, в котором всегда оказывалась потерянной, наконец-то преподнес новый поворот. Он привел меня прямо в объятия дьявола, вовлекая в коварный танец, который никогда не кончается.

Я больше не была пленницей собственного разума. Теперь находилась в заточении своих пристрастий и навязчивых идей. Это была его гребаная вина. Он изменил меня. Дал то, без чего не могла жить.

Многое между нами висело буквально в воздухе, но одно оставалось неизменным.

В конечном итоге всегда оставались лишь он и я.

Я вынырнула из своих мрачных мыслей, когда гнетущая тишина сменилась целым шквалом звуков, доносящихся с разных сторон. Посмотрев в направлении дома, увидела ряженых последователей Ромеро. Нужно было быть чертовски рассеянным, чтобы не заметить их появления.

Словно по волшебству, рядом появился Ромеро, идущий навстречу с человеком, который привел меня сюда. Небо окрасилось в фиолетово-синий цвет, что предвещало рассвет. Где, черт подери, он пропадал все это время?

— О, взгляните. Она все еще здесь, — издевался Ромеро, когда они были всего в нескольких футах.

Я сверкнула в него взглядом, мысленно проклиная тысячу раз.

Как только они добрались до меня, Голубоглазый подошел с сияющей ухмылкой на лице и быстро расстегнул цепи на запястьях.

— Прости за твой зуб, сладкая, — мягко сказал он.

Я слышала искренность в его словах, но не понимала, почему он извиняется передо мной. Мог бы сэкономить себе время.

Улыбнулась в ответ так мило, как только могла.

— Можешь засунуть свои извинения себе в задницу.

Его темные брови приподнялись к линии роста волос, и он усмехнулся.

— Ну, я Лютер и тоже рад официально познакомиться с тобой.

Он улыбнулся и отошел в сторону, чтобы Ромеро мог занять его место.

Потерла запястья, на которых были кандалы, чтобы вернуть ощущение коже. Ромеро протянул мне свою руку с чернилами, не сводя глаз с моего лица. Было бы глупо и мелочно оттягивать неизбежное, знала так же хорошо, как и он, что уйду с ним, хочу этого или нет.

Вложила свою ладонь в его, и это было похоже на соединение двух кусочков головоломки.

— Можешь идти?

— Ну, ты уж точно меня не понесешь, — огрызнулась.

Он ухмыльнулся и потянул меня вверх, уверенно, но осторожно, убедившись, что я твердо стою на ногах, прежде чем прижать к себе. Я не старалась быть сдержанной, вдыхая его запах.

— Пойдем, — уголок его рта слегка приподнялся, он развернул меня в направлении дома.

Шли молча. Лютер был по одну сторону от меня, а Ромеро — по другую.

Сосредоточилась лишь на том, чтобы ставить одну ногу перед другой. Он был таким чистым и опрятным, а я — грязной. Казалось, это стало обычной тенденцией.

Когда мы шли по тропинке мимо дома, я взглянула на подъездную дорожку, где были припаркованы четыре машины. Три из них — большие внедорожники с фактурной отделкой, напоминающей меловую панель.

Рядом с ними находились его последователи. Я не видела выражения их лиц из-за масок, но знала, что все они смотрят на него.

Прислонившись к задней пассажирской двери тяжелого джипа Ромеро, стояла темноволосая девушка. Я была уверена, что это она напоила меня водой.

Увидев нас, она оттолкнулась от машины и подняла руку, чтобы убрать за ухо прядь шелковистых угольно-черных волос. Браслет на ее запястье сдвинулся и обнажил татуировку в виде перевернутого креста, которая была мне хорошо знакома. В голове замелькали мысли о предположениях.

Когда мы приблизились, я заметила, что один ее глаз карий, как ириска, а другой — зеленый. Бедра — немного округлые, а сиськи — большие и упругие. Она была красивой, даже более чем. Я бы не прикоснулась к ней, но по тому, как она улыбнулась мужчине рядом со мной, поняла, что он это делал.

— Ты в этом уверена, Дал? — спросил он, когда мы подошли к ней.

— И в чем же она должна быть уверена? — сразу включилась в разговор, сознательно переходя в режим территориальной сучки.

— Она едет с нами, — ответил Ромеро.

— Почему?

Она растерянно моргнула, выглядя немного ошеломленной такой бесцеремонностью. По одному этому факту и ее настороженному виду я поняла, что она из тех, кто думает о вас плохо, но не осмеливается сказать об этом вслух. Это была бы совершенно клишированная парочка: хорошая девочка и плохой мальчик.

— Смена обстановки, — предложила она, пожав плечами, глядя между мной и Ромеро, который еще ничего не произнес.

— Точно, — проворчала я. — Можем ехать? — спросила у Ромеро, уже направляясь к пассажирской стороне его машины. Я не была настроена гостеприимно.

Приоткрыв дверь и оглянувшись через плечо, увидела Лютера, который так сильно улыбался, что удивительно, как лицо не лопнуло.

Ромеро наблюдал за мной с непроницаемым выражением лица. Он сказал что-то, чего не расслышала, а затем направился к водительской стороне.

Я забралась внутрь и закрыла дверь. Было так приятно прижаться спиной к чему-то мягкому после ночи, проведенной на земле.

Дал помахала рукой Лютеру, а потом забралась позади меня, когда Ромеро занял место водителя.

— Тито был где-то там, — сказала я через несколько минут после того, как мы тронулись в путь.

— Я его вытащил.

— Кх, — хмыкнула я, не особо заботясь об этом.

Поразмыслив, поняла, что для меня не имеет значения, что с ним случилось. Конечно, однажды он спас мне жизнь, но это было не потому, что он был надежным парнем; у него имелись собственные мотивы.

Я слишком беспокоилась о нем. Он был взрослым мужчиной, который мог сам за себя постоять.

До конца поездки, держала рот на замке, хотя имелось миллион вопросов и некоторые вещи, чтобы высказаться. Не хотелось открывать еще одну банку с червями, когда мой разум уже кишит паразитами.

Мне нужна была минута, чтобы подумать. Минута, чтобы отдышаться. Я прижалась к нему и закрыла глаза. Когда Ромеро положил руку на мое грязное колено, почувствовала, как окутывает спокойствие.

Я была жива, свободна, а рядом со мной был мужчина, который по-новому определил, что значит грех. Поэтому не собиралась тратить время на размышления о том, что произошло. Мой опыт даже не был слишком травмирующим. Бывало гораздо хуже.

Если мне нужны были ответы, должна была заставить его согласиться дать их мне. С этими мыслями, открыла глаза и взяла его руку в свою, переплетая наши пальцы.

— Собиралась погрязнуть в жалости к себе, — начала я. — Но к черту это. У меня есть список требований, и не перебивай меня, пока не закончу, потому что не позволяю себе перебивать тебя.

— Не стану тебя перебивать. Даже не попытаюсь начать. Похоже, ты напрочь забыла, как устроены наши отношения. Я знаю, чего ты хочешь, и понимаю, что тебе нужно. Мы поговорим о том, что произошло на мосту, и обо всем остальном забавном дерьме, которое с этим связано. Но сначала ты приведешь себя в порядок. Поешь, а я дам тебе кое-что для снятия стресса — и я не имею в виду свой член. Понимаю, как сильно ты его любишь, но не волнуйся, детка, скоро у вас будет воссоединение. Прошло уже две недели, мои яйца синее твоих глаз. Мне нужно напомнить, каково это — быть похороненным внутри тебя. Я собираюсь трахать тебя так сильно, что твоя маленькая тугая киска останется с неизгладимым оттиском меня внутри. А потом тебе придется оседлать мое лицо, чтобы мой язык не чувствовал себя обделенным. Я что-то упустил?