Адъютант, в отчаянии, что-то верещал, но князь находился в подобии транса и игнорировал его. Дверь в кабинет выбили изнутри ногой и внутрь вошёл «меч Хозяина». Двухметровый гигант в сверкающих доспехах, помедлил, рассматривая свою цель.

— Имею право на последнее слово? — с лёгкой иронией в голосе спросил князь. В ответ, альфарий молча достал пистолет и направил тому дулом в лицо — Ясно. Значит «нет».

Время для Алексея Никитина потеряло всякий смысл. Он безумно хотел спать, но понимал, что этого ни в коем случае нельзя допустить. Стоит хоть немного поддаться и потерять концентрацию, как тут же окажешься в лапах мутировавших кошек.

Но время шло и для Никитина всё становилось бессмысленным. Желание отправится в «страну Морфея» раз и навсегда искушало уставшего и измотанного полковника полиции. Стоит только поддаться вперёд или назад, как всё закончится.

Алексей Никитин повалился вперёд и остатками зрения увидел приближающуюся когтистую лапу.

Он бродил по поляне, освещаемой лунным светом, пока не наткнулся на костёр, у которого сидел отец. Никитин-старший ковырялся палкой в углях, напевая незнакомую мелодию себе под нос.

— Папа.

Григорий Никитин оборвал напев. Он повернулся к сыну и улыбнулся.

— Ну здравствуй, Алексей.

Младшему Никитину никогда не нравилось, что родной отец всегда называл его настолько официально. Как будто он не сын, а обычный знакомый по работе. Но конечно сейчас, спустя столько лет, когда наконец-то встречаешь отца — то главное желание, это поговорить о более важных вещах.

— Долго ты здесь? — спросил сын, присев рядом у костра.

— Ну, а когда я тебя видел в последний раз? А раз сейчас я вижу не бойкого мальчугана, а зрелого дядьку ненамного младше себя, то значит долго. Очень долго.

Алексей направил руки к огню, чтобы погреться, но ничего не почувствовал. Огонь, что ли не настоящий?

— Настоящий. — тут же ответил отец на мысленный вопрос сына — Только призраки не испытывают ни жара, ни холода, ни боли. Ничего.

— Тогда зачем ты разводишь огонь?

Никитин-старший лишь пожал плечами.

— Не знаю. Наверное, просто для эстетического удовольствия. Нравится мне вид бесконечно горящего огня.

— Мы уже тут сидим достаточно времени, а ты даже не попросил возможности обнять родного сына.

— А зачем? Насколько тебя помню, ты сам не любил эти, как ты их называл… «Телячьи нежности»? Всё упирался, когда мама тебя трепала за щёки, целовала и тискала.

Алексей Никитин испытал непреодолимое чувство горечи и давнишней утраты. Раньше он не знал куда деваться от родительской заботы и опеки, зато теперь хочется вернуться в то время, когда сам ни за что не отвечаешь.

— Как ты тут оказался? — спросил отец продолжая ковыряться палкой в костре.

Алексей Никитин думал, как ответить поделикатнее, чтобы не шокировать отца, но потом решил сказать, как есть. Бате при жизни и не с таким приходилось сталкиваться.

— Меня съела большая мутировавшая кошка.

Никитин-старший отвлёкся от своего занятия и, не скрывая удивления. Именно сейчас, Алексей увидел в глазах отца эмоцию, которая показывала, хотя бы часть отцовской любви — сочувствие.

— Где это тебя угораздило столкнуться с таким зверем?

Сын тяжело вздохнул.

— В подвалах Валерии Долгорукой.

Григорий Никитин поморщился и прислонил руку к лицу. Одно имя этой женщины у него вызывало чувство холода и пустоты в желудке. А осознание того, что в её лапах оказался единственный сын — боль.

— Эта дрянная баба ещё жива.

— Жива, — подтвердил Алексей — Здорова и очень стара, что ей явно не нравится. Как поняла, что её лучшие годы минуют — в Староярске стали чаще пропадать именно молодые люди.

— Чем ты так не угодил Долгорукой?

Алексей грустно усмехнулся.

— Наоборот. Я ей очень приглянулся.

— Ну что ж, — отец развел руками — Не будем о грустном. Что случилось, то случилось. Лучше расскажи, как ты вообще жил все эти годы?

— Хреново.

— Да это то понятно, что хреново. По-другому в Ирие никак. Мне интересно, чем ты занимался. И что у тебя с семьёй.

— Я в полиции работал. — ответил Алексей.

— Вот как? А почему в армии не остался? После «срочки» тебя бы ждала неплохая карьера. С такой-то фамилией. Сын героя, всё-таки.

Никитин-младший неуверенно, как смущённый подросток, пожал плечами.

— Да, как-то не сложилось. В полиции оказалось интереснее.

— Ясно. — согласно кивнул отец — А что насчёт семьи? Нашел себе девицу какую? Деток успел сделать, иль даже вырастить?

Алексей лишь развёл руками. Ему ужасно не хотелось разочаровывать отца. Каждый любящий родитель мечтает, что его дети обзаведутся своими семьями. Но в жизни редко получается так, как ты хочешь.

— Как так? — возмутился отец, в ответ на жест сына — Дети?

Алексей мотнул головой.

— Жена, семья?

Снова мотнул.

— Но хоть дама сердца есть?

Здесь Алексей призадумался. Он уже и не помнил. Да, какие-то отношения всё же были в его жизни. Первый раз, в молодости, когда, ещё будучи молодым сотрудником, регулярно посещал крышуемый начальством дом терпимости. Со временем, влюбился в одну из проституток. Но затем, её забрал на ночь клиент… и больше её никто не видел. С тех пор, Алексей не посещал подобные заведения, даже влечение к противоположному полу исчезло на долгое время. Таким сильным был стресс. Второй раз — спустя несколько лет. У Алексея, тогда уже младшего лейтенанта, завязался роман с наркоманкой, проходившей в качестве подозреваемой по делу о распространении запрещённых веществ. Дело, само собой, оказалось намного сложнее и женщину лишь хотели сделать крайней. В итоге, Алексей так и не смог ей помочь. Загнулась от передозировки. Или помогли загнуться. В тот момент, Алексей Никитин окончательно решил никогда не иметь ни то что семьи, даже какой-либо привязанности. С тех пор, Алексей был один, а нечастые позывы плоти удовлетворялись «вручную». Это он и ответил отцу:

— Да — моя рука.

Такого ответа Никитин-старший точно не ожидал. Даже когда до него дошло, что имеет в виду сын, Григорий не стал кривится или морщится от отвращения. Он усмехнулся, приняв за шутку, но после смешка пришла грусть, когда он понял, что семьи сын так и не нажил.

— А чего так? А-а, понятно. Видимо, не нашёл «ту единственную».

— Нет, — отрезал Алексей — Это потому что я полицейский.

— Пф, ментам не запрещено жени…

— Честный полицейский. — уточнил Никитин-младший и отец осёкся на полуслове. Он окончательно помрачнел. Казалось, что тени на лице, отбрасываемые языками пламени, сгустились. Григорий отложил палку и повернулся к сыну, но не смотрел на него.

— Вот значит, как. Не смирился, решил бороться. Ну и? Чего ты добился?

— Ничего. — выдохнул Алексей.

— Стоило ли оно того?

Алексей не сразу ответил, не зная, что сказать. Да, по итогу он провалился, но смог бы он жить спокойно, если бы сдался? Ведь не обязательно брать взятки, можно просто стать «торшером» — так он сам называл своих сотрудников, которые оборотнями в погонах не были, но и делать ничего не хотели. Пылящаяся мебель, которая хочет отлежаться до пенсии.

— Впрочем, можешь не отвечать. В глубине души ты понимаешь, что не стоило, но тебе больно вслух признаться, что всё было зря.

— Ты читаешь меня, как книгу.

— Ты — мой сын. — произнёс Григорий Никитин с нескрываемой гордостью — А у нас это семейное. Яблоко от яблони недалеко падает.

— Хех, я даже не знаю, что такое «яблоко».

— Растительный плод, который выращивают в элитных теплицах. До Слёз Ангела росли в каждом третьем огороде. Я попробовал такой один раз за всю жизнь. Барин угостил в награду службу.