Литмир - Электронная Библиотека

— Просто попробуй. Я приготовил его по рецепту из новой кулинарной книги, которую ты мне подарила.

Лола бросает на Матео многострадальный взгляд и неохотно открывает рот.

— Тебя тоже силком кормят, Мэтти? — с набитым ртом невнятно восклицает она. — А-а-а, пап, я обожгла язык! — Она кидается к раковине и, склонившись над ней, запивает прямо из-под крана.

— Думаешь, я его немного передержал? — беспечно продолжает Джерри, игнорируя выходку своей дочери. — Боюсь, я держал его в духовке слишком долго. — Теперь он откусывает сам.

— Думаю, он очень вкусный, — заверяет его Матео.

— Мэтти, хватит быть вежливым! Почему бы тебе не сказать моему отцу, чтобы он уже убирался отсюда? — умоляет Лола.

Но Матео с легким смешком быстро вскидывает руки.

— Эй, ты же знаешь, что я никогда не принимаю ничью сторону.

— Трус, — сердито бросает она.

С помощью Рокки Матео удается доесть свой кусок, с привычным весельем наблюдая за общением отца и дочери. Таких отношений, как у Лолы и Джерри, он ни у кого раньше не видел. Они — помощники, товарищи по оружию. Собственные родители Матео все время отмечают, что Джерри постоянно позволяет своей дочери делать все, что ей вздумается — расти без присмотра и иметь все, что ни пожелает, — потому что так он пытается восполнить потерю матери. Но Матео с этим не согласен. По большому счету в жизни Лолы есть только они вдвоем, поэтому у них сформировалась такая сильная связь, которая отделяет их от всего остального мира.

Родители Матео склонны считать Джерри хиппи — и, без сомнения, он когда-то им был, — но он, скорее, рокер средних лет. Бывший солист довольно известной группы, Джерри, похоже, передал свой талант дочери. Они оба страстно увлечены музыкой — в частности, роком семидесятых: Дэвид Боуи, Брюс Спрингстин, Лу Рид, «Куинн», «Лед Зеппелин», «Роллинг Стоунс»… У Джерри с Лолой даже есть своя небольшая группа: Джерри сочиняет и играет на ударных, а Лола играет на гитаре и поет.

Но сильнее их общей страсти к музыке Матео всегда изумляет то, как они общаются. Джерри ничем не прошибешь, а Лола не славится бурной чертой характера, но между ними царит такой дух товарищества, который обычно характерен только для лучших друзей. Порой кажется, что взрослая тут Лола, которая выговаривает отцу, что тот разбросал свои принадлежности от фотоаппарата или купил готовую еду. Финансово они не сильно обеспечены: у Лолы в Грейстоуне музыкальная стипендия, а Джерри, насколько ему известно, пытается оплатить ипотеку зарплатой внештатного фотографа. Но с другой стороны, когда Джерри получает задания, ему приходится путешествовать по всему миру, поэтому обычно он на несколько дней забирает Лолу из школы. Так что практически каждая стена этого маленького, но уютного домика покрыта снимками Лолы разных возрастов во всевозможных экзотических местах. Когда Джерри работает здесь, то все время оказывается дома, чтобы встретить свою дочь после школы: в мельчайших подробностях поболтать о проведенном дне, заваливая ее всяческими закусками и напитками. Он всегда готов ей помочь с домашней работой, а вечером они вместе выводят Рокки в парк. После ужина они могут посмотреть телевизор, или скачать какой-нибудь фильм, или, если Лола не слишком устала, отправиться в оборудованную в сарае студию, в конце сада, и поработать над сочинениями Джерри…

Спустя две недели, когда они только начали встречаться, Лола впервые привела его знакомиться с отцом, и тогда Матео нервничал. Он ожидал, что Джерри будет слишком опекать свою единственную дочь. По сути, так оно и было. Но Матео видел, что он одобрил первого серьезного молодого человека своей дочери. Джерри вел себя дружелюбно и с самого начала выказывал интерес к прыжкам в воду. Даже сейчас, несмотря на то, что его тренировки обычно мешают им, они всегда находят возможность позвать и его. Матео не должен бы завидовать. Но порой при виде них вместе, его изнутри пронзает боль.

2

Распрощавшись с Лолой и Джерри в конце их улицы, Матео буквально за десять минут проходит девять кварталов до своего дома. Хоторн-авеню, еще известная как Дорога Миллионеров, всегда казалась особенно строгой после уютной улочки с маленькими домиками и террасами, где живет Лола. На авеню все кажется в два раза больше: широкая жилая дорога заставлена многофункциональными грузовиками, чередующимися со странными спортивными автомобилями или мотоциклами. Деревья здесь тонкие и высокие, самые верхние ветви располагаются на одном уровне с крышами одинаковых четырехэтажных домов с выкрашенными белым фасадами и блестящими черными дверьми. Минуя соседние дома, где хрустальные люстры ловят за окнами дневные лучи, он поворачивает между колоннами у номера двадцать девять, взбирается по пяти ступеням и тянется за ключами к заднему карману джинсов. Открыв тяжелую дверь, он входит в тихий коридор. Фактически все внутри дома белого или кремового цвета, начиная с тяжелой мраморной плитки внизу и заканчивая толстыми коврами, заглушающими каждый шаг на трех верхних этажах. Все комнаты выкрашены в белый цвет, из-за чего через некоторое время начинают болеть глаза. Первый этаж имеет свободную планировку: холл ведет в гостиную, которая в свою очередь переходит в столовую, а потом — в кухню. Размер всех комнат увеличивается сильнее за счет редко расставленной мебели, в основном, черного и серебристого цветов — даже осветительная арматура выполнена из шлифованного алюминия. На кухне имеется только самое необходимое: белые поверхности, серебристый мощный холодильник с морозильником, шкафчики на уровне глаз и длинная барная стойка, отделяющая ее от гостиной. В ней располагаются черный кожаный диван с такими же креслами, стеклянный кофейный столик, подсвеченный пол, встроенная в стену звуковая система и встроенный в другую стену плоский телевизор. Справа от коридора спиральная лестница, также из белого мрамора, ведет на первый этаж: редко используемая вторая гостиная, гостевая комната и ванная. Второй этаж принадлежит родителям: спальня, конечно же, смежная, кабинет отца и свободная комната, с которой, похоже, никто не знает, что делать — пустая, за исключением сломанного велотренажера и штанг. Верхний этаж родители до сих пор называют «детским этажом». Во-первых, там находится просторная ванная, а рядом с ней большая комната, которая до недавнего времени была детской Лоика. Сейчас это скорее игровая комната с телевизором, компьютером, различными игровыми приставками, столом для футбола и мини-бильярда. На другой стороне лестничной площадки располагаются две более-менее одинаковые спальни: кровати «королевского» размера, встроенные шкафы, двустворчатые окна до пола, выходящие на балконы с видом на сад. По лондонским меркам довольно большой, размером с бассейн; состоит он из небольшого внутреннего дворика, за которым тянется длинная полоса тщательно подстригаемого каждую неделю садовником газона. В саду можно встретить несколько растений и цветов — на кирпичных стенах нет сорняков и лоз. Матео не мог вспомнить, когда в последний раз проводил здесь время. Даже летом сад по большей части не используется, кроме вечеринок. Двери оранжереи открываются прямо в него, а в дальнем конце лужайки маленькая черная дверца выводит на узкую тропинку, тянущуюся вдоль задней части сада и выходящую на улицу — полезный кратчайший путь или маршрут побега, пока его родители развлекаются.

Что касается верхнего этажа, то там строго запрещено вешать любые плакаты. Уборщица каждый день заправляет кровати и убирает за ними. А каждый вечер по возвращении домой Матео обнаруживает свои разбросанные книги аккуратно сложенными у стены, ноутбук — закрытым, а на столе виднеются явные разводы от полировки. Сваленные вещи убраны с пола, смятая простыня заменена на новую. Но как бы ни пытался Матео сделать свою комнату неряшливой и обжитой, к его приходу та всегда приобретает свою обычную больничную опрятность. Раньше его никогда это не беспокоило, наоборот он считал это совершенно нормальным. Это единственный известный ему дом, к тому же дома друзей точно такие же — пускай, наверно, и не такие большие. До встречи с Лолой. До знакомства с Джерри и того, как начал с ними общаться и все больше бывать у них. Сначала его поразил беспорядок, отсутствие посудомоечной машины. Когда они возвращались со школы, посуда после завтрака так же небрежно лежала в раковине. Мозаика из фотографий, рисунков и открыток на дверце холодильника. Собачья шерсть повсюду, крошки на кухонном столе. А вскоре он узнал, что этот беспорядок и чувство обжитости делают это место одним из немногих, где он может чувствовать себя свободно. Одно из немногих мест, где он может расслабиться, закинуть ноги на мебель, заснуть на диване.

5
{"b":"748984","o":1}