Внезапно в Лоле просыпается недюжинная сила. Она обхватывает руками его тело, оттаскивая от окна, и решительно ведет к кровати, несмотря на все попытки ее оттолкнуть.

— Мэтти, прекрати, посмотри на меня. — Ее голос звучит спокойно, но твердо, с нотками злости. Она крепко хватает его за запястья и отводит их от лица, а потом, взяв ладонями его голову, заставляет посмотреть ей в глаза.

— У тебя не было выбора. Это бы все равно произошло, что бы ты ни сказал или сделал. Ты ни в чем не виноват, Мэтти. Ни в чем! Понимаешь?

— Я должен был…

— Нет. Мэтти, посмотри на меня! — Она снова повышает голос. — Ты ни в чем не виноват. Ты ни в чем не виноват! Ты слышишь меня?

Теперь она уже кричит, ее лицо пылает от ярости и отчаяния. И внезапно внутри него что-то щелкает, он смотрит на нее, потрясенный абсолютной уверенностью ее слов.

— Ни в чем, Мэтти! Я хочу, чтобы ты сказал: «Я ни в чем не виноват». Ради бога, скажи!

— Тише, мы… мы разбудим остальных…

— Тогда скажи!

— Я ни… — По его телу пробегает дрожь, он вдруг чувствует себя обессиленным, неспособным говорить. — Я ни…

— Скажи, Мэтти. — Ее голос становится чуть тише. — В глубине души, ты знаешь, что это правда.

— Я ни… — Он закрывает глаза и делает глубокий вдох. — Ни в чем не виноват. — Он зажмуривает глаза и задерживает дыхание, а изнутри его сотрясают рыдания. — Ты чертов ублюдок! Я ни в чем не виноват! Ни в чем не виноват!

Злость, стыд, вина и страх отступают — хотя бы на время, — оставляя его опустошенным, беззащитным и измученным. Он настолько обессилен, что едва может сидеть. Он приваливается к Лоле, положив голову ей на плечо. Лицом прижимается к ее горячей влажной шее, ее волосы лезут ему в лицо, слезы пропитывают на плече ее ночнушку. Свернувшись клубком, он жмется к ней, она одной рукой придерживает его затылок, чтобы его голова не сползала с плеча, а другой круговыми движениями поглаживает его спину, липкую кожу между лопаток. Постепенно его дыхание успокаивается, ночь затихает, ритмичный рокот волн, доносящийся с пляжа, облегчает боль, омывает его. Дыхание Лолы тоже становится тихим и размеренным. Они едва заметно раскачиваются, словно их кровать — это маленькая лодочка в открытом море.

Он летит. Парит в свободном падении. Над ним яркое небо. Он выпрыгнул из самолета без парашюта и понимает, что удар о землю будет сильным. Настолько сильным, что переломает все кости. Настолько сильным, что череп расколется. А потому он лишь надеется, что все закончится быстро. Что он не будет, находясь какое-то время в сознании, испытывать невыносимую боль, прежде чем его настигнет смерть. Земля стремительно летит ему навстречу, ударяет в лицо. И он резко просыпается.

Он весь мокрый, футболка липнет к телу. Он осторожно поворачивает голову на подушке и, видя спящую Лолу, тихонько выбирается из постели. Рассвет только-только вступил в свои права, и сквозь щель между занавесками пробиваются первые лучи солнца, собираясь на полу золотистыми лужицами.

В ванной он стягивает с себя влажные вещи и встает под горячие струи воды. Обгоревшие на солнце плечи скованы напряжением. Он тщательно моется, мыльными руками смывает ночной пот. И становится чистым… почти. Почти. А после стоит, прижавшись лбом к плитке, пока струи воды стекают по его голове.

Когда он возвращается в спальню, Лола все так же спит, уткнувшись лицом в подушку и распластавшись на кровати по диагонали. Вытеревшись и надев чистые трусы, он осторожно, чтобы не потревожить ее, ложится на спину рядом с ней. Подперев голову рукой, любуется ее спящей фигурой, обнаженной спиной, между ее ног запуталась белая простыня. Она невероятно прекрасна с этой прозрачно-бледной кожей, под которой на шее виднеется тончайший узор из венок. В спутанных волосах купаются проникающие сквозь занавески косые лучи, делая их золотисто-каштановыми, некоторые пряди спадают на закрытые глаза. Она выглядит такой юной, такой хрупкой. Кажется, будто во сне она совсем не дышит, и он пугается. Ведь наяву она всегда полна жизни и сил. Эмоциональная речь, энергичные жесты, заразительный смех. Своей жаждой жизни она напоминает ребенка. В комнату не заходит, а вбегает; двери не просто закрывает, а захлопывает; не тихонько посмеивается, а визжит от радости. От этой девушки, два года назад ворвавшейся в его жизнь яркой вспышкой, у него перехватывает дыхание. Она искрится энергией, движением и спонтанностью. Что бы она ни делала, все пронизано ощутимой чрезмерностью. Ей достаточно войти в комнату, чтобы люди обернулись, одно ее присутствие излучает ауру огня, воспламеняя воздух вокруг. Для всех, кто оказывается рядом с ней, она обладает магнетической привлекательностью. Ее пылкая страсть к жизни заражает, а прирожденная общительность, притягивая к себе, укрывает теплом дружбы. Он никогда не встречал такой, как она. В ее глазах мир снова оживает. И если она будет рядом с ним, он сможет все пережить и однажды снова стать нормальным.

Он скользит взглядом по линии ее подбородка, спускается к изгибу шеи и пробегает по изящной ключице. Кулон в виде серебристой капельки покоится в углублении на шее, и Матео еле сдерживается, чтобы не наклониться к ней и не поцеловать это чувствительное место. Пока его взгляд блуждает по ее спящей фигуре, его не покидают мысли: «Как же она прелестна, как мила и прекрасна… Что же я наделал? Боже, что наделал?».

На следующее утро, неспешно позавтракав, они наконец выбираются на пляж. К этому часу солнце уже заливает каждый уголок неба, делая его потрясающе ярко-синего цвета. В глубине сада трава сменяется камнем и песком, и они спускаются по практически отвесной дорожке — вырезанным в скале крутым ступеням. По одну сторону от них к небу тянутся высокие пучки травы, а по другую — земля исчезает в море. Из скалы выступают похожие на полки каменные плато, повсюду видны пласты горной породы. Они встречаются до самой сверкающей голубой воды, неподвижной как стекло, несмотря на вздымающуюся вокруг камней белую пену. Прохладный воздух нагрелся и стал сухим, солнце безжалостно палит с безоблачного неба.

Матео оборачивается и, протягивая руку, помогает Лоле преодолеть последний участок. Выйдя на широкую полосу пустынного пляжа, они замирают. Сейчас они находятся в самом прекрасном месте, где золотой песок простирается до белой пенистой линии, ослепленной лучами солнца, которое отражается в гладкой кобальтово-синей поверхности воды. Впервые со дня окончания школы Матео ощущает в воздухе запах свободы и легкости. Больше никаких изматывающих тренировок, школы и домашней работы, никакого давления из-за высоких оценок или выигранных соревнований. Да, пусть это и временное явление, но по крайней мере сейчас он может быть собой. Наконец может оставить ужасы прошлого месяца позади, забыть о той кошмарной ночи и погасить вспышки страха, преследующие его с тех пор. Мрачные мысли, конечно, никуда не денутся, но он больше не будет цепляться за них. Его окружает ослепительное море и бездонное небо, он слишком переполнен всей этой красотой, чтобы и дальше упиваться эмоциями, которые впервые оттеснены на задворки его сознания.

Все вместе они срываются с места и уже через минуту оказываются у кромки воды, наблюдая за тем, как на пустынный ровный пляж набегают и отступают волны. Каждый раз, когда вода касается ног Лолы и Изабель, девушки взвизгивают. Даже парни не решаются нырнуть первыми.

— Блин, она холодная! — Хьюго заходит в воду по колено и, съежившись, оборачивается к ним. — Давай, Иззи, у тебя нет другого выбора!

Они с Изабель обменивается взглядами, потом отступают от края на несколько метров и, сосчитав до трех, с криками несутся к воде. От Хьюго в стороны летят брызги, а Изабель чуть медленнее погружается за ним, вскрикивая каждый раз, когда вода доходит до бедер. Матео держится позади и поглядывает на Лолу, которая с прижатыми к груди руками идет вперед. На ней желтый купальник, кожа начинает приобретать золотистый оттенок, волосы озаряет солнце. Матео осторожно отправляется за ней, прикусив губу не только из-за холодной воды, бьющей по икрам, но и потому что хочет насладиться всем происходящим. Пока Лола входит в ледяную синюю воду, он смотрит на ее спину и думает: «Я люблю ее. Как же сильно я люблю ее».