Пальцами я обхватываю основание его члена и легонько сжимая, провожу вверх и вниз, а затем проделываю все это ртом. Я чувствую как напрягаются его яйца, поэтому потираю их рукой, пока не чувствую выстрел его горячего семени мне в горло. Я сглатываю каждую капельку и затем снова встаю на ноги. С улыбкой он смотрит на меня, легонько целует и затем бормочет мне в губы:

— Должен ли я спросить, откуда ты знаешь, как использовать свой рот так хорошо? — Эд выгибает брови, глядя на меня и касаясь пальцами моих опухших губ.

Я качаю головой.

— Возможно, нет, — отвечаю я, поднимая на него глаза, и вижу, как его рот превращается в жестокую линию.

— Брось это. Ты был моим первым, — я указываю на его член, — ты знаешь, поэтому брось это. Ты владеешь, и всегда будешь владеть этой большой частью меня. И в любом случае, я не ожидала, что это произойдет, — удивленно говорю я.

Эд улыбается и притягивает меня к себе, быстро целуя.

— Да, я был первым. И вовсе не собирался держаться от тебя подальше, Кали. Когда я увидел тебя в баре, понял, что все это принадлежит мне. Было достаточно тяжело оставить тебя в тот первый раз, и больше не собираюсь этого делать, — он останавливается, но вскоре снова продолжает. — Мне нужно имя… — его лицо приобретает убийственный взгляд, — имена тех мужчин, с которыми ты делала больше, чем только целовалась. Нет, также нужны имена и тех, с кем ты целовалась. Вообще-то, подойдет любой, кто хоть пальцем тебя коснулся.

Я откидываю голову и смотрю ему в глаза, надеясь увидеть хоть намек на игривость за его словами, но ничего такого нет. Я поворачиваю кран до обжигающе горячей температуры и становлюсь под струи, позволяя воде стекать по моему телу. Оглядываюсь на Эда, вижу, что он наблюдает за мной.

— Ты это серьезно? — спрашиваю я, прекрасно зная, что этого, черт побери, никогда не случится.

Он подходит ко мне вплотную, пока его грудь не прижимается к моей. Пальцами Эд обхватывает мой подбородок и поднимает его, заставляя смотреть ему в глаза.

— Кали, у меня не было девушки уже… вернее никогда ее не было. Я не знаю правил, как это все должно происходить, но, как и сказал прежде, я все равно не подчиняюсь правилам. А создаю свои собственные, и люди придерживаются их, — Эд не убирает руку с моего подбородка, но большим пальцем проводит по моей нижней губе. Он взглядом следит за этим движением, а затем продолжает. — В итоге я все равно испорчу все. Я не срываюсь с катушек, прекрасно знаю, что делаю. И поверь мне, если когда-нибудь увижу, или услышу, что кто-нибудь касается тебя, или прикоснулся к этому… — Эд проводит рукой вниз по передней части моего тела, а затем обхватывает задницу. От этого движения по моему телу проходит дрожь. Эта дрожь — смесь нужды и страха, — я убью их, — как бы, между прочим, заявляет он. Я вижу взгляд в его глазах и со стопроцентной уверенностью могу сказать, что этот мужчина серьезен.

— Что ты хочешь сказать? — спрашиваю я, ища в его глазах подсказки.

— Я говорю, что ты… моя, — он делает акцент на каждом слове.

— Ты бы убил кого-нибудь, если бы он прикоснулся ко мне? — я сглатываю.

— Я убью любого, кто будет смотреть на тебя слишком долго.

— Ты сумасшедший, — говорю я хихикая. И пытаюсь немного успокоиться.

Эд кивает.

— Когда дело касается тебя? Я чертов безумец, детка. Не играй с этим.

Сглатывая свой страх, я говорю:

— Ты немного пылкий, кто-нибудь тебе говорил это?

Он не отвечает, поэтому я выдавливаю немного мыла на руку и начинаю растирать по его телу, образуя пену.

— Для меня это тоже было сложно, знаешь ли. С тех пор как встретила тебя, у меня было двое парней…

Он закрывает мой рот своей ладонью, и прищуривается, а затем толкается всем телом напротив меня.

— Закрой, черт побери, свой рот, Кали. Не испытывай мои пределы, потому что у меня их нет. Я — бомба замедленного действия, которая готова взорваться, когда дело касается тебя. Следующие свои слова выбирай с умом.

Испепеляя его взглядом, я откидываю его руку со своего рта.

— Как я и говорила, прежде чем меня так грубо перебили. Оба они мне изменяли, потому что я не спала с ними.

Я натираю мылом свои ноги, а затем и его.

— Я не могла, Эд. Ты разрушил меня после той ночи. Когда ты лишил меня девственности, то взял с собой кусочек меня. Каждый раз, когда другой мужчина касался меня или целовал, все, чего я хотела — это оказаться в твоих объятиях снова. Я чувствовала тошноту, это никогда не ощущалось правильным.

Улыбаясь, он убирает с моего лица выбившуюся прядь волос.

— То же самое, детка. Просто я старался немного сильнее, чем ты.

Я ударяю его по руке и улыбаюсь.

— Фу, я не хочу знать.

Эд смеется, притягивая меня в свои объятия, и я таю.

— Все это не имеет значения, сейчас это только ты и я.

Стянув с вешалки свое короткое платьице, я втискиваюсь в него. У Эда отвисает челюсть, когда он наблюдает, как я поправляю свою грудь в платье. Затем он бросает свой жакет на мою кровать.

— Ни за что, бл*ть, ты не выйдешь отсюда в этом. Снимай. Сейчас же.

Я смеюсь.

— Не будь глупым Эд. Это такой дресс-код. Мы должны нарядиться как шлюхи, и это была идея твоей драгоценной Алэйны. Так что все вопросы к ней.

Эд подходит ко мне и, схватив за задницу, притягивает к себе.

Я смотрю вверх и немного откидываю голову.

— Что все это значит? У нас моногамные отношения? — я должна была спросить.

Он поднимает меня и прижимает к стене, одновременно оставляя короткие поцелуи на моих губах.

— Это значит, что ты моя. Так что, да, — бормочет Эд, прикусывая мою нижнюю губу.

Я охватываю руками его за шею и смотрю прямо в глаза.

— Почему я?

Он опускает одну руку и обхватывает ею мою киску.

— Я, бл*ть, не знаю. Я задавал себе этот чертов вопрос последние два года, — захватив пальцами мои трусики, он стягивает их вниз и падает передо мной на колени, после чего перекручивает свою бейсболку козырьком взад.

— Эд, у меня нет времени на это, — я хочу сказать больше, но слова теряются, когда мужчина накрывает мою плоть ртом. Я чувствую, как он языком с пирсингом медленно скользит по моему клитору, прежде чем двумя пальцами проскальзывает в киску. Я хватаю его кепку и сбрасываю ее, зарываясь пальцами в волосы. Эд приподнимает одну мою ногу и опускает ее себе на плечо. Его темп мучителен, он явно в этом специалист. Пытаясь много об этом не думать, я стону и прикусываю нижнюю губу. Он продолжает пытку своим языком, заводя меня все больше и больше. Подняв руку, Эд прижимает ладонь к моей нижней части живота, и использует большой палец, чтобы обвести клитор. Он проскальзывает в меня своим языком, я откидываю голову назад, ударяясь о стену, начинаю задыхаться и прижимаюсь к его лицу. Я смотрю на него сверху вниз, и когда наши взгляды встречаются, оргазм накрывает меня сильной волной, заставляя ноги подкоситься. Я почти падаю на пол, но вместо этого оказываюсь в объятиях Эда.

— Ты моя, Кали. Не воспринимай все это как шутку. А сейчас переоденься, — он шлепает меня по заднице, и выходит из комнаты.

Ну, если так он заявляет свои права на женщину, считайте, что меня Эд заклеймил. Я улыбаюсь про себя и провожу пальцами по губам, пока бабочки продолжают порхать у меня в животе.

Подумываю о том, чтобы запротестовать насчет его приказа про платье, но у меня появляется идея получше. Надев более скромное платье, свое шлюховатое я кладу в сумочку. Вхожу в гостиную в коротком, но не слишком, и совсем не в обтяжку платье и Эд осматривает меня сверху вниз.

— Намного лучше детка, — говорит Эд и, подойдя ко мне, целует в лоб.

Притворно улыбаюсь ему в ответ и иду на кухню, чтобы взять бутылку водки. Я могу быть милой, но никогда не позволю мужчине указывать мне, какую одежду носить, не важно, будет это Эд Никсон или кто-то еще. Несу бутылку в гостиную, где на диване, приподняв почти до линии роста волос брови, сидит Фиби. Всегда такая самоуверенная красавица.