Эд опускается на спину, глядя в потолок.

— Я так и думал, — говорит он, глядя на меня. — Поэтому бросил это дело. Я покончил со всем этим и вложил часть денег в несколько проектов. Один из них — тату-салон, а остальные вложил в акции. Хочу быть с тобой, Кали. Хочу всего этого.

Я широко улыбаюсь.

— Правда? Ты сделал это?

Эд смеется и тянет меня обратно на себя, я седлаю его.

— Да, но я не могу гарантировать, что не буду делать что-то такое для клуба.

— С этим я могу жить, — качаю головой.

Он притягивает мое лицо к своему и целует в губы.

— Переезжай ко мне в Уэст-Бич, — шепчет он.

— Что? — потрясенно говорю я. — Я не могу, у меня здесь работа… сегодня как раз должна начать.

Он качает головой.

— К черту это, Кали. Поступи в университет у нас, и получи диплом юриста. Делай то, что тебе хочется. Я буду поддерживать тебя во всем этом. Все, что тебе нужно будет делать, это учиться, — небрежно говорит он.

Я в шоке смотрю на него сверху вниз.

— Эд, я не могу ожидать, что ты будешь меня вот так содержать.

— Кали, я люблю тебя, а ты любишь меня. Ни за что на свете я не уеду отсюда без тебя на моем мотоцикле. Мы слишком долго страдали этой ерундой, и я больше не согласен жить без тебя.

— Эд, просто дай мне подумать об этом. Пожалуйста. По крайней мере, позволь мне подать заявление в университет и посмотреть, к чему это приведет.

— Нет. Ты можешь делать это из Уэст-Бич. Не спорь со мной, бл*ть, по этому поводу. Ты едешь, — серьезно говорит он.

Я пытаюсь торговаться с ним.

— Как насчет того, чтобы я поехала с тобой и подала заявление, посмотрим, что будет. Но не перееду, пока меня не примут и я не найду работу, хорошо? — поднимаю брови, глядя на него.

Он улыбается.

— Это кажется чертовски разумным. Кроме работы, к черту это. Я буду поддерживать тебя, и это окончательное решение, — он сжимает мою задницу и похлопывает по ней. — Пора в душ, — намекает Эд с озорством.

— О, я уверена, что пришло время принять душ, — говорю я, смеясь и слезая с него.

Черт. Моя жизнь вот-вот перевернется с ног на голову.

На байке мы подъезжаем к его квартире. Теперь мне нравится кататься с ним, и я почти уверена, что хочу свой собственный мотоцикл. Мы приехали прямо из Голливуда к нему домой. Я вспоминаю разговор, который у меня был с Картером перед нашим отъездом…

— Значит, ты переезжаешь к нему? — ровным тоном спросил Картер.

— Нет, я еду туда, чтобы разобраться с вариантами какие у меня есть. Я не могу танцевать вечно, Картер. Я хочу сделать карьеру.

— Пожалуйста, не оставляй меня, — сказал он, выпятив губу.

— Я в трех часах езды отсюда. Все в порядке, ты можешь навещать меня, когда захочешь, да я еще и не съезжаю, все мое барахло остается здесь. И я все равно покрою свою половину арендной платы.

Картер перевел взгляд на Эда, затем снова на меня. Краем глаза я видела, как Эд покачал головой, поэтому повернулась к нему.

— Что? — спросила я Эда.

Когда я поняла, что он не собирается мне отвечать, снова посмотрела на Картера.

— Выкладывай, Присцилла, я не могу ждать весь день.

У Картера отвисла челюсть, и я услышала, как Эд выплюнул немного своего напитка, прежде чем расхохотаться до упаду на кухне.

— Сучка, — усмехнулся Картер. — Но раз уж ты так мило попросила. Эд оплатил твою половину арендной платы за некоторое время, — самодовольно добавил он.

— Что? — взвизгнула я. — Отдай ему деньги, сейчас же!

— М-м-м, нет. Теперь ты можешь сосредоточиться на подаче документов в универ. Хотя, все это имеет смысл. Когда ты впервые вручила мне наличные, я был в замешательстве, — добавил он, проходя на кухню, чтобы налить себе кофе.

Я посмотрела на Эда.

— Ты, бл*ть, купил меня?

Смеясь, он встал со своего места и притянул меня к себе.

— Это звучит немного драматично, детка.

Я надулась, и он прикусил мою губу.

— Все мое — твое. Привыкай к этому. Я не приму «нет» в качестве ответа… никогда.

Ох, черт! Во что же я вляпалась?

Снимаю ногу с его байка, совсем не чувствуя своей задницы, но я не жалуюсь. Он берет меня за руку и тянет к своему дому.

— Я почти боюсь входить сюда, — говорю я, когда мы проходим через стеклянные двери, где швейцар встает, чтобы поприветствовать нас. Это выше всяких похвал. Неужели эти люди не задаются вопросом, как парень с мотоклуба может позволить себе такую роскошь?

Мы заходим в лифт и поднимаемся на нужный этаж.

— Для протокола, я никогда никого не приводил к себе домой… ни в один из своих домов. Никогда.

Я улыбаюсь ему, потому что знаю, он не лжет. Эд бы ни за что не уделил ни одной девушке время, чтобы привести ее к себе домой

— Так сейчас ты строишь дом? — интересуюсь.

— Да, Блейк занимается этим. Я вроде как нарушил его планы, добавив несколько дополнительных комнат, — говорит он с улыбкой.

— О? Несколько дополнительных комнат? — заинтригованно спрашиваю я.

— Да, для всех детей, которые я хочу, чтобы у тебя появились, — небрежно пожимает плечами мужчина.

— Эд! — я смеюсь.

Мы никогда раньше не говорили о детях или браке, наверное, я просто предполагала, что для этого наступит правильное время. Да я и не спешу ни с одним, ни с другим.

— Что? Я хочу шестерых детей, пятерых мальчиков и девочку.

Дверь лифта открывается, он берет меня за руку и ведет по коридору.

— Шестерых? — визжу я. — Да, нет. Ни за что. Тебе придется найти другую девку, чтобы она подарила тебе твою «Семейку Брейди» (примеч. пер.: Американский комедийный телесериал, который рассказывал об овдовевшем отце с тремя сыновьями, который женится на вдове с тремя дочерями).

Он смеется, подходит к двери и просовывает в нее свою карточку-ключ.

— Не хочу этого ни с кем другим — я хочу детей только с тобой. Если не с тобой, то ни с кем, — Эд распахивает дверь, и меня встречает безупречно чистое пространство квартиры.

— Святое дерьмо, — шепчу я, оглядываясь вокруг. Можно было бы подумать, что здесь живет мужчина, носящий костюм, а не нашивку Мотоклуба. Однако квартира ощущается пустой, как будто Эд только иногда появляется здесь. Она определенно нуждается в женском прикосновении.

— И что значит твое «святое дерьмо»? — спрашивает Эд, входя в мраморную кухню открытой планировки и бросая ключи на стойку.

— Это значит, что я не ожидала, что ты будешь таким… опрятным? Классическим? Не знаю. Здесь так красиво, — говорю я, улыбаясь ему. Он идет к холодильнику, достает пиво и подходит ко мне, притягивая меня к своей груди.

— Это только на время, детка. Как только дом будет закончен, ты сможешь делать с ним все, что захочешь. Я оставлю все это дерьмо на твое усмотрение.

Смотрю на него снизу вверх, и это почти причиняет боль моей шее, потому что он такой высокий.

Я сжимаю губы вместе.

— Все это не кажется немного чересчур? Нет?

Эд качает головой, ставит свое пиво на стойку, и, подхватив, поднимает меня, как будто я ничего не вешу. Хотя на самом деле знаю, что вешу, по меньшей мере, шестьдесят три килограмма, и это великодушно.

— Детка, я люблю тебя с первого дня. Мое сердце знало это раньше, чем разум. Я должен был догадаться об этом из-за чувств, которые испытывал к тебе. Но не для всех людей все так просто.

Я сглатываю и смотрю ему в глаза.

— Значит, для тебя это все не кажется быстротечным?

Он качает головой.

— Нет. Это то, что должно было быть сделано давным-давно, черт возьми.

— Подожди, у меня к тебе есть претензии, — снова бормочет Кали.

Я наклоняюсь к ее лицу, чтобы она могла меня слышать.

— Давай поговорим снаружи, я тебя не слышу, — говорю я, покусывая ее за ухо и таща за собой.

Как только мы оказываемся на улице и вдали от очереди людей, она вырывается из моих объятий.