— Нет, нет, он не прав. Это не твоя вина… — делаю паузу, прежде чем продолжить, — завтра я иду к врачу, а потом хочу, чтобы моя жизнь стала как можно более нормальной.

Все соглашаются и встают со своих мест.

Фиби притягивает меня к себе.

— Я останусь в городе. Мне нужно быть рядом с тобой. Вернусь в свою старую квартиру, я купила тебе немного новых вещей, а также новый телефон, — говорит она, целуя меня в лоб. Когда я смотрю вниз, то замечаю, новый айфон.

— Фиби, не нужно было! — я указываю на телефон.

Она пожимает плечами.

— Я за него не платила. Это подарок, которого я не хочу. Поэтому и отдаю его тебе, — говорит подруга небрежно.

Я удивленно поднимаю брови.

— Ну, тогда хорошо, спасибо.

Я иду с ними к входной двери, и каждую ненадолго обнимаю, прежде чем попрощаться. Закрыв дверь, беру свои сумки и несу в комнату. Чувствую, как голова снова начинает пульсировать, поэтому падаю на кровать и натягиваю на себя одеяло, позволяя сну взять верх.

Эд Никсон

— Эд? — говорит Хейли, появляясь рядом со мной.

— Что? — отвечаю я, наблюдая, как одна из новых девушек крутится на шесте, одновременно глотая свой напиток.

Хейли касается рукой моего воротника, затем проводит ею вниз по моей груди, прежде чем провести по промежности. Я смотрю на нее, подняв брови и ухмыляясь. Хейли симпатичная, как и все американские девушки, но она новенькая. Не может быть, чтобы эта девчонка знала, во что ввязывается — ну, она вот-вот это сделает. Я хватаю девушку за руку, засовываю ее под джинсы и прижимаюсь своим лицом к лицу Хейли.

— Не откусывай больше, чем можешь прожевать, милая, — говорю я, ухмыляясь ей и потирая ее рукой по всей длине члена. Она прикусывает нижнюю губу, и это мгновенно выводит меня из себя.

— Не делай этого, — говорю я, сжав губы в жесткую линию.

— Чего? — спрашивает она, снова проводя зубами по своей губе.

Я грубо пальцем вытаскиваю ее губу изо рта.

— Этого. Не делай этого.

Это движение напоминает мне мою Кали. Мысль о Кали заставляет меня поднять стакан и одним глотком осушить его содержимое. К этому моменту Хейли уже практически трахает мою ногу. Я с силой отталкиваю ее от себя, прежде чем встать. Подойдя к бару, хватаю бутылку «Джонни Уокера» и возвращаюсь к столу. Затем беру Хейли за руку, и тяну за собой, отчего она улыбается. Девушка следует за мной в комнату, ту самую, в которой я не так давно вырубил Гретхен. Закрываю за собой дверь и смотрю, как Хейли, сняв топ и юбку, ложится на кровать, а затем похлопывает по месту рядом с собой.

— Давай, большой мальчик, покажи мне, правда ли то, что я о тебе слышала.

Я морщусь в отвращения.

— А у тебя хватает наглости прийти ко мне в комнату и сказать такое.

Я делаю еще один большой глоток из бутылки, ставлю ее на комод и снимаю жакет, одновременно расстегивая джинсы. Она жадно разглядывает меня, что почти заставляет меня рассмеяться. Эта девушка, во-первых, слишком худая. Ненавижу трахаться с такими худыми девчонками. У них всегда не хватает выносливости из-за недостатка калорий, и их тела не созданы для того, чтобы трахать такого мужчину, как я, или, скорее, позволять такому мужчине, как я, трахать их. Это ни*уя не привлекательно для меня — дайте мне идеальные изгибы Кали, вместо этого дерьма в любой гребаный день. Черт возьми, мысль о Кали снова заставляет мой член мгновенно твердеть. Я перебираюсь через кровать и грубо дергаю Хейли за ноги. Одним движением стягиваю с нее трусики, прежде чем снимаю свои джинсы. Она оборачивает руки вокруг моей шеи, но я сразу же убираю их оттуда.

— Не надо, — говорю я ей.

На секунду выражение ее лица становится таким, будто девушка готова заплакать, пока она не видит мой член.

Жаждущая члена шлюха.

Открываю ящик рядом с кроватью и достаю презерватив. Сорвав обертку, раскатываю его на свой член. Я медленно потираюсь головкой о клитор, а затем одним сильным движением вонзаюсь в нее. Хейли громко вскрикивает, и я грубо закрываю ей рот рукой.

— Заткнись, или я остановлюсь. Поняла?

Она быстро кивает, и я убираю руку.

Затем выхожу из нее, а потом снова врываюсь. Это ничего больше, лишь движение, рутина. В этом нет ничего особенного, как будто я трахаю безликое тело. Со своей рукой мне было бы веселее. Мысль об этом сводит меня с ума, поэтому я хватаю Хейли за шею, продолжая вонзаться в нее. Мне приходится несколько раз напоминать себе ослабить хватку — в те моменты, когда она начинает багроветь. Когда чувствую, как киска сжимается вокруг члена, переворачиваю девушку и поднимаю задницу в воздух. Накручиваю длинные черные волосы Хейли на кулак и дергаю, чтобы она откинула голову назад. Я снова продолжаю толкаться в киску, пытаясь достать до чего-нибудь — чего угодно, что заставит меня кончить. Отпустив ее волосы, я опять хватаю Хейли за шею, это движение заставляет девушку закричать от удовольствия. Этот гребаный звук опять выводит меня из себя, и в этот момент я понимаю, что хочу повторить события с Гретхен снова и снова. Я вырываюсь из нее, когда красивая улыбка Кали всплывает у меня в голове, вместе с воспоминаниями о нас на пляже.

— Настолько хорош, да? — спросил я, смеясь, когда она застонала, сделав первый укус своего бургера.

Кали кивнула.

— Очень-очень хорош. Настолько хорош, что мне даже не хочется отправиться на пробежку после его.

Я покачал головой и вытер соус с ее губ, заставляя этот прекрасный румянец вновь окрасить щеки Кали. Черт, она феноменальна, в мире не было никого, кто был бы похож на нее, и она вся, бл*ть, принадлежала мне.

— Ты чертовски особенная, знаешь это? — честно сказал я, посасывая соус с пальца, который только что вытер с ее губы. Она сглотнула и рассмеялась.

— В хорошем смысле, надеюсь?

Мой смех затих, когда какое-то незнакомое чувство начало покалывать глубоко в груди.

— Очень хорошем, дорогая.

Воспоминания исчезают, и я смотрю на девушку, внутри которой сейчас находится мой член и это, определенно не Кали. Наши тела скользкие от пота. Не кончив, да и не желая этого, вырываюсь из нее. Сорвав презерватив и бросив в мусорное ведро, сталкиваю ее обнаженное тело с кровати.

— Убирайся, — решительно говорю я. Она встает и одевается.

— Могу отсосать тебе, если хочешь? Это будет не справедливо, что я кончила три раза благодаря тебе, а ты ни одного?

Я смотрю на нее снизу вверх.

— Хочешь знать, что случилось с последней девушкой, которая отказалась покинуть эту самую комнату, когда я попросил ее об этом?

Она смеется, оглядывая комнату и собирая волосы в хвост.

— Да, и что же? — взволнованно отвечает она.

Мне кажется, она, возможно, самая тупая сука, которую я когда-либо встречал, и это о чем-то говорит. Я встаю, натягиваю джинсы, достаю из кармана сигарету и закуриваю. Подойдя к ней, наклоняюсь к ее уху.

— Я убил ее, — с ухмылкой шепчу ей.

Любопытство сходит с ее лица, и она сглатывает, направляясь к двери.

— Спасибо, Эд. Вроде бы, — говорит она, распахивая дверь, и быстро выходя из комнаты.

Я смеюсь, снова надевая свой жакет.

Чертовы тупые сучки.

Кали-Роуз

Я осматриваю белоснежные стены, пока сижу и жду, когда выйдет доктор Освальд. Я знаю, мне нужна помощь, и что без профессионала, сама не смогу справиться со своими проблемами. Чем скорее я смогу покончить с этим, тем лучше.

Из кабинета выходит молодая афроамериканка в накрахмаленном белом блейзере, безукоризненном костюме и на таких каблуках, на которых я бы сломала себе шею.

— Кали-Роуз Рейнольдс? — спрашивает она, оглядывая комнату с людьми.

— Да, это я, — отвечаю, забирая сумочку и следуя за ней в кабинет.

— Привет, я доктор Мари Освальд, приятно познакомиться. Как тебе нравится, когда тебя называют? — спрашивает она, протягивая мне руку.