Он качает головой и целует меня в руку.

— Ты чертовски особенная, знаешь об этом?

Я проглатываю откушенный кусок и смеюсь.

— Достаточно особенная, я надеюсь.

Его смех затихает, и он просто улыбается мне.

— Очень хороша, дорогая.

— Итак, — говорю я, вытирая руки салфеткой, которую нам дали. — У тебя нет ни братьев, ни сестер? — спрашиваю.

— Не-а, никого. Мои родители были такими же долбанутыми, как и все в их мире. Отец больше, чем мама, — отвечает он, глядя на океан.

— Твоя мама? Она умерла, когда ты был маленьким?

Он не смотрит на меня, просто продолжает сосредоточенно смотреть на океан.

— Да, она совершила суицид, когда мне было пятнадцать. Я вернулся домой после драки и нашел ее на кухонном полу, порезанной. Она была без признаков жизни.

Мои глаза в шоке расширяются. У меня нет слов. Никто не должен найти свою мать мертвой, не говоря уже о пятнадцатилетнем мальчике, обнаружившем такую красочную сцену.

— Мне так жаль, — бормочу я, потому что понятия не имею, что еще можно сказать.

Он отводит глаза от воды и смотрит на меня.

— Тебе не нужно извиняться, я довольно быстро справился с этим.

Я приподнимаю брови, потому что в шоке от выбора его слов. Как можно это преодолеть, не говоря уже о том, чтобы сделать так быстро? Не знаю, что мне делать, поэтому пододвигаюсь к нему и ложусь рядом. Эд смотрит на меня сверху вниз и улыбается, прежде чем придвигает меня ближе к себе, а затем взбирается на меня.

— Эд… — предупреждаю я. Он наклоняет голову в сторону, ухмыляется и толкает одну свою ногу между моими.

— Кали… — передразнивает он.

— Кали-Роуз, если быть официальными.

Он сужает глаза и втягивает воздух.

— Кали-Роуз твое полное имя?

Я смеюсь.

— Кали-Роуз Рейнольдс. Но да, Кали-Роуз мое полное имя.

Он всматривается в мои глаза и оставляет мягкий поцелуй у меня на губах.

— Как я умудрился заполучить кого-то, настолько чертовски идеального?

— Серьезно, люди скоро начнут на нас пялиться, — говорю я, медленно становясь ярко-красной от его движений. На его лице все та же ухмылка, когда он толкает между моих ног свою вторую.

Мои глаза расширяются снова.

— Ты не можешь…

Он круговыми движениями двигает своими бедрами напротив меня. Я стону и кусаю нижнюю губу. Эд опускает голову к моей шее и кусает ее.

— Я буду делать то, что захочу, детка, — он проводит языком по моей шее, поднимаясь к уху. Я потеряна в своем маленьком мирке Эда и Кали, когда все это останавливается, и он слезает с меня. Я хмурюсь и приподнимаюсь, откинувшись на локтях.

— Так нечестно! — я дуюсь, а он смеется, когда берет меня за руки и поднимает в вертикальное положение.

— Мы должны возвращаться на эту свадьбу, прежде чем бомба взорвется, — Эд притягивает меня для поцелуя. Когда он отпускает меня, я собираю наш мусор и следую за ним к машине.

По пути в мою квартиру мы разговариваем так, будто знаем друг друга годы. С ним так легко. И все же, я чувствую, что все слишком просто — будто затишье перед бурей. Никто не получает так много хорошего без небольшого дерьма, которое следует преодолеть. Эд глушит машину, и я выпрыгиваю из нее.

— Я почти уверена, что ты слишком большой, чтобы даже втиснуться в дверь моей квартиры, но давай попробуем.

Он смеется и захлопывает дверцу.

— Ты хочешь, чтобы я перестал качаться?

Я хватаюсь за его огромные руки — мои маленькие ладони не могут обхватить даже половину его бицепса. Качаю головой и краснею.

— Нет, определенно, нет.

Мы заходим в мою квартиру. Бросив на скамейку у двери ключи, направляюсь в свою комнату.

— Я не долго, просто захвачу пару вещей.

Я начинаю собирать свой шампунь и кондиционер, когда ощущаю, как он заходит в мою комнату. Он оглядывается вокруг, и впервые в жизни я чувствую себя неловко из-за того, как выглядит моя комната. Все очень просто и буднично. Большую часть пространства занимает деревянная кровать, по обе стороны от нее прикроватные тумбочки. Напротив нее стоит длинный комод, а на нем большой телевизор с плоским экраном, потому что я люблю смотреть «Нетфликс» в постели. Эд подходит к моей прикроватной тумбочке и берет фотографию. На ней я, Картер и Доминик. С трудом сглотнув, поднимаю глаза и вижу, что он пристально смотрит на меня, безмолвно допрашивая про изображение.

— Друзья, Эд. Он просто друг.

Мужчина ставит фото назад и подходит ко мне.

— Друзья, да? Он подкатывал к тебе или нет? — спрашивает Эд.

— Он был сбит с толку, — нервно отвечаю я, оглядывая комнату.

Эд обхватывает руками мою шею и притягивает к себе. Я ощущаю выпуклость в его штанах, которая прижимается к моему животу, и это заводит меня. Губами он касается моего уха, осторожно пробегаясь по нему, заставляя меня закрыть глаза и выдать стон.

— Давай попробуем еще раз, тыковка, и в твоих же интересах быть со мной честной. Он подкатывал, — Эд облизывает мочку моего уха, — к тебе, — опустив руки, он обхватывает мою задницу, притягивая к своему паху сильнее, — или нет? — шепчет мне на ухо, яростно двигая меня напротив своей промежности.

Я стону и откидываю голову.

— Да, да, он пытался приударить за мной, — шепчу я, потерявшись в своем собственном мире. Он шипит, и, подняв, бросает меня на кровать. Эд снимает свой жилет, футболку и расстегивает джинсы, оставляя их свободно висящими, прежде чем забирается на кровать ко мне. Я сглатываю и поднимаюсь выше по кровати. Он упирается кулаками по обе стороны от моей головы, двигаясь вверх и раздвигая мои ноги своими. Эд двигает своим тазом напротив моего и облизывает меня, начиная с ключицы, и поднимается до губ.

Мужчина просто облизал меня.

Это ощущается чем-то хищным, собственническим и властным. Это было похоже на заявление, и я не хотела бы быть тем человеком, который встанет между Эдом Никсоном и тем, чего он хочет. Он вытаскивает ремень из петель джинсов и оборачивает его вокруг моих запястий. Я смотрю на него снизу вверх, изучая его идеальные черты.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я нервно.

Эд смеется.

— Преподаю тебе урок. Всегда будь со мной честна, Кали. И я всегда буду честен с тобой, даже если знаю, что это причинит тебе боль.

Он тянет мои руки мне за голову и привязывает ремень к изголовью кровати.

— Ох, дерьмо, — шепчу я, приглушенным голосом.

— Ох, дерьмо, это правильно.

Эд поднимает мой топ вверх, закрывает им мне глаза, используя как повязку, прежде чем захватывает мой рот, медленно лаская своим языком мой. Лишь от этого поцелуя моя киска становится влажной от желания. Не прерывая нашего поцелуя, Эд проводит руками вниз по моему животу, к джинсам, расстегивает их и затем стягивает вниз, к лодыжкам. Я не могу ничего видеть или ощутить руками, но потребность прикоснуться к нему становится все сильнее с каждым прикосновением его рук к моему телу. Эд стягивает с меня трусики, прежде чем расстегивает лифчик, сжимая на мгновение пальцами сосок, а затем и прижимаясь к нему ртом. Я, задыхаясь, бесстыдно выгибаю спину.

— Эд?

— Ш-ш-ш, детка, без разговоров, иначе я смастерю для тебя и кляп.

Я быстро закрываю рот. Ни за что не соглашусь на кляп. Нет. Без вариантов.

Мужчина медленно проводит языком дорожку вниз по моему животу к внутренней стороне бедра, облизывая то сладкое местечко, где соединяется бедро и киска. Я чувствую, как он в том месте с силой всасывает кожу, а затем слышу, как хмыкает. Почувствовав, что его тепло покинуло меня, начинаю поворачивать голову из стороны в сторону, гадая, куда Эд пошел. Прежде чем я успеваю заговорить, его теплый рот накрывает мою киску, он облизывает ее снизу вверх, начав свой мучительный темп. Смесь лизания и сосания. Я стону от удовольствия, прежде чем Эд скользит в меня пальцем, нажимая на точку G. Я начинаю толкаться к его лицу и чувствую, как мое тело достигает той великолепной вершины, на которую мы все любим взбираться.