Патриция была уже третьей по счёту женой Аравена после трагической смерти двух предыдущих. Первая, по имени Жозефина, умерла при родах, оставив супругу сына Годдарда. Аравен долго обучался в разных академиях волшебства, где провёл всю юность, так что и женился тогда на молодой красавице-чародейке, когда ему было уже под тридцать. Через несколько лет, оправившись от кончины супруги, Аравен в свои тридцать пять женился второй раз, избранницей стала дочь Кардарда Стерна — Бенедикта, которую он ласково звал Бенджи. От неё в семье сейчас росло двое шестилетних близнецов — Риярд и Кром.

Но, к сожалению, женщина гостила в домашнем замке во время недавней вспышки эпидемии чахотки, где и скончалась вместе с родителями — Илайной и Кардаром. Младшему ребёнку Стернов — Колину, можно сказать, повезло в то время быть отправленным на обучение к магам Гор Вечной Зимы, иначе бы сейчас там правил уже совершенно другой род.

И вот в этом году, не так давно тоже весной, Аравен Лекки, которому вовсю шёл сорок первый год, наконец узаконил свои отношения с одной из сестёр-волшебниц, с которыми хорошо и часто общался в последние годы. Патриция и Шьяна — близнецы, но Шьяна была слепа с рождения, правда, при этом наделена даром предвидения, особенно через вещие сны, а сейчас ещё выделяется особой красной прядью в своей длинной чёлке. Патриция же предсказаниям и астрологии предпочитала более практические виды магии.

С герцогами Лекки они были знакомы уже давно, и Шьяна была вот уже пятый год замужем за Октавиусом Лекки по прозвищу «Филин» за свои выдающиеся белые брови, одном из братьев Аравена, когда из Астелии пришло известие, что Бенедикта умерла вместе со всеми остальными Стернами кроме младшего — Колина. Именно Шьяна подбивала сестру поухаживать за печальным Аравеном, скрасить тому одиночество и набиваться в новые жёны, так как сама семья Лекки слыла довольно плодовитой, у бедняги оставалось трое сыновей от двух первых браков, которыми заниматься он времени находил мало и тем требовалась материнская забота.

Патриция смогла-таки добиться, что они с герцогом стали чем-то куда большим, чем просто друзья, и ранней весной сыграли пышную свадьбу в их Замке-Кольце, которая многим запомнилась ещё и пьяными выходками, вусмерть наглотавшихся олуя, лорда Иоганна Лендриджа и герцога-демонолога Урея Кроули.

Сама Шьяна сейчас была не с ними, а где-то в том же саду сидела на изящной лавочке в тени клёнов, напротив выставки кустарников, подстриженных в форме различных животных, у красивого цветника на фоне рощи кипарисов. И пребывала там в компании нескольких светловолосых служанок-эльфиек, разодетых в идентичные бурые наряды с белыми кружевами, опекавших её и юного Годдарда. Там она мило беседовала об алхимии и различных новых открытиях, последних достижениях в науке с лордом Илдреком Розенхорном и его молодым сыном Варгусом, разодетыми в похожие серебристые кафтаны и одинаковые головные уборы — треуголки.

Лекки, как и Дайнеры до Гектора, никогда не воцарялись на престоле королевства, да и сам Аравен, а до него его отец, его дед, прадед и прочие предки нередко отрицали вообще всякую заинтересованность в управлении государством. Процветание Края Радужной Реки и гильдий магов их интересовало куда больше. Но при этом Лекки не упускали возможность влиять на дела внутри различных областей, выдавая своих детей и бастардов за различных влиятельных и богатых лордов и их родственников, чтобы выгодно породниться.

Даже тот брак с Бенедиктой был в первую очередь интересен Аравену для ознакомления с тем, как именно магию преподают в Горах Вечной Зимы и каковы ведущие техники чародеев на землях Астелии. Каковы их знания и силы, что они знают и чем могут поделиться, что стоит магам Радужной Реки перенять у той школы, а то и, наоборот, взять шефство, если будет, что посоветовать и как направить.

Кромвеллы и Виаланты, напротив, в своих корнях когда-то королей имели. И если Витте вполне спокойно ощущал себя в дальних землях Карпат, то женщина всеми силами рвалась к власти и здесь, в Крумвельском саду, по большей части осталась для возможности переговорить с кем-нибудь из Высшего Совета.

Диана в этом пёстром и броском, выделяющимся среди остальных в их компании, наряде с узорами золотистых яблок и крон деревьев под стать герба и флага своей династии была практически ровесницей и Патриции, и супруге короля Сары Темплин-Дайнер. Между женщинами было всего один-два года разницы, хоть Патриция и выглядела повыше остальных. Да и составляющий им компанию молчаливый Витте в свои тридцать пять с узкой вертикальной бородкой был разве что совсем немного их старше. А вот рыцарь-герцог Уинфри, которому лишь предстояло летом отметить своё двадцативосьмилетие, был куда моложе своих собеседников и собеседниц.

Сам же король с торчащей бурой бородкой щеголял в серебристом колете с тёмно-бордовыми, почти коричневыми узорами под пышной меховой накидкой. А на Саре, его супруге, было нарядное платье с малиновым верхом и тёмным низом, обильно украшенным изображением крупных золотых цветов.

Следом за этой семёркой собеседников плёлся поодаль слуга семьи Виалант — Корнелиус, добродушный и услужливый мужчина лет сорока пяти или чуть менее того, чей род всегда находился на этом посту во служении династии Гладшира. И был почти лысый длиннобородый мужчина одновременно и ассистентом, и дворецким, и деловым советником, и нянькой-сиделкой при необходимости, так как Диана и её супруг Ролан растили девятилетнюю дочку Гвендалин и двенадцатилетнего сына Горация. В общем, был самым близким из всей прислуги семьи, а заодно и помогал по особо важным делам.

В обязанности этого уже стареющего слуги с длинной и прямой, почти как у Аравена Лекки, бородкой, сейчас входило приглядывать за детьми четы Виалант, но те сейчас под присмотром Уолтера Догарата где-то играли с тремя его сёстрами и некоторыми другими малышами.

Справа от них под кружевными зонтиками беседовали знатные дамы в ярких длинных платьях. По левую руку где-то вдали виднелся бегающий у фонтана и залезающий то на скамейки, то на статуи четырёхлетний Сэм Уинфри под пристальным наблюдением недавно взятого на службу совсем юного советника Вольфганга и своей статной и весьма уже немолодой воспитательницы в пышной тёмно-синей юбке, пока его отец впереди по аллее активно добивался внимания короля.

Вероятно, Стэн Стэплтон-Уинфри считал, что женщины всё же лучше управляются с детьми, потому в помощь советнику, оказавшегося сегодня внезапно в качестве няньки, Уинфри как раз направил придворную даму Эдит, хорошо знакомую с подобными обязанностями. А заодно предполагал, что новобранцу сына доверять явно не стоит, к тому же кудрявый юноша был единственным ребёнком в семье, так что опыта присмотра за малышами явно не имел.

— Эти качества ведь обязательно подойдут для паладина, не так ли? — вопрошал, нервно трогая свою рыжую щетину он как раз у Гектора Дайнера, пока лёгкий ветерок заигрывал с его алым плащом.

— Идрогар служит мне верой и правдой вот уже шестнадцать лет, что я на посту, — отвечал монарх, размышляя над предложением рыцаря-герцога, — Но он уже стар и действительно навряд ли сможет выполнять свои обязанности в случае необходимости.

Паладином в королевстве именовался главный страж при правящем лице. Его телохранитель, его главный помощник в случае нападения, покушения или войны. Они должны были биться спина к спине в случае обороны или на поле боя, и целью жизни паладина было всецело служить своему королю, защищая его от всех напастей.

— Между мной и паладином должно быть абсолютное доверие, — пояснял Гектор, — Я не против переложить тяжкое бремя служения со старого Идрогара и проводить его со всеми почестями в родовой замок, чтобы он побыл с родными, отдохнул от дворцовых дел, любовался вот так садом и закатом на старости лет… Но и кандидата, то бишь вас, мне хотелось бы тогда узнать получше. Например, с лордом Розенхорном и графом Торнсвельдом мы регулярно выбираемся на охоту, после чего пируем, общаемся по душам…