— Лишь бы выявление лучших из лучших не заставило слишком уж возгордиться, — подметил заодно Джеймс, — А то начнут эти победы впихивать в амбиции и притязательства, считая, что они лучше других во всём, как целый край, а не только как их горстка триумфаторов турнира. Чтобы всё это к новым конфликтам не привело.

— Да, обратная сторона и вправду может иметь место быть, — согласился камерарий, сильнее сдавливая свои и без того тонкие губы.

— Нужно весь Высший Совет собирать по этому поводу, думаю. Пусть решат, да вместе всё обдумаем, чтобы по справедливости было и судейство, и правила, и отборы. Кстати, и о наградах помимо престижа представленного герцогства стоило бы задуматься. Но это уже после Золотого Пути, — проговорил король с надеждой на светлое будущее.

— Как раз укрепишь взаимоотношения со всеми, плюс на переговорах и предложишь идею масштабного турнира. Одни захотят просто поучаствовать, другие всерьёз захотят победы и показать себя во всей красе, третьи, может, нехотя, но последуют за всеми, чтобы не остаться в стороне. В итоге всё само собой и сложится, — также с надеждой заключил его старший советник.

— Добро. На том и порешим, идея мне нравится, нужно время ей отлежаться, обдуматься, есть ещё месяцы, есть возможность обсудить со всеми влиятельными семьями, ты прав, — кивнул монарх.

— Что подаришь принцессе-то? — поинтересовался камерарий.

— Да уж точно не то, что она хочет, — рассмеялся Джеймс, припоминая неуёмное желание Леноры в отношении одного слишком экзотического питомца.

— Дети в её возрасте не всегда радуются диадемам и колье, — говорил Вайрус, хотя никогда не был женат и своих детей не имел.

— Из Скальдума сообщали, что делегация от Кроули движется к Триграду на праздник, сами не явятся, но подарки передадут. Будет ей экзотика из разных мест, — произнёс король.

— А Вирджиния приедет? — заодно спросил камерарий.

— Мать против, но я надеюсь, что хоть младшая сестрёнка меня не оставит, — вдохнул монарх, — Мне бы её поддержка не помешала.

— Так распорядись, чтобы Сара была в Триграде, а она в Олмаре или Каменном Драконе. И тебе спокойнее будет, — предложил советник.

— Да это надо всё с Селестой обсуждать, а у меня вечно времени нет на её дела. Она, наверное, в обиде, что мы всё никак не поговорим о положении клириков. А я считаю есть проблемы поважнее. И казначея, кстати, менять не горю желанием. Гавр вполне удовлетворяет своими отчётами и простотой их подачи. Другое дело, что на праздники эти казну разбазарим. Одни менялы от них выигрывают, а сами мы в обратку получаем в лучшем случае половину, если не четверть.

— Если советов Гонзо недостаточно, можно попросить ещё какого-нибудь шута-затейника придумать конкурсы для народа, где те сами будут взносы какие-нибудь делать. В той же Ракшасе есть любопытный аукцион невест, например, — припоминал Вайрус.

— Торговля людьми это как-то не в чертах Кхорна, — покачал головой Джеймс.

— Но это не значит, что деревенские девушки не хотели бы таким способом озолотиться, — усмехнулся камерарий, — Мало ли какой помещик или барон позарится на их красоту. А в итоге половина ей, половина в казну. Не обязательно именно «рынок невест», можно просто аукцион чего-либо. Только крестьяне на всякие чучела и портреты своих денег не принесут, а у лордов своего добра хватает. Тут нужно мудреца толкового в этом деле.

— А единственный такой, знаешь кто? — не без ухмылки спросил его монарх.

— Кто же? — Такехарису и вправду было любопытно.

— Ролан Виалант, — отвечал король, — С его Гладширским Рынком мы конкурировать не можем. Все лучшие затеи — там.

— Отчего бы не перенять что-то? Взять на заметку, адаптировать под нравы Кхорна. Да, пусть не всё сработает, как мы хотим, но хотя бы попробуем, — говорил ему Вайрус.

— Да лишь бы потом Виаланты не обвинили меня в том, что я пытаюсь перенести их мероприятие на свои земли и лишить доходов. У нас был договор, что всё происходящее на Гладширском рынке остаётся на этом рынке, — ворчал Джеймс, поглаживая бородку.

— Вот во время Золотого Пути и обсудите возможные детали заимствования. Возможно, придётся часть доходов отправить туда или на месте прямо выкупить некое уникальное развлечение для проведения у себя. Как авторский интеллектуальный труд, сколь бы это странно рядом со словами «ярмарка» и «развлечение» ни стояло. Тактика нужна, политика, переговоры, — заявлял камерарий.

— Вот именно. Видишь, сколько дел и забот? Клирики, народные жалобы, растраты казны, проведения праздников, Золотой Путь, а тут вдруг этот адмирал, эта проклятая осада, эти чёртовы пираты, а на мне теперь ещё и похороны кадетов, гвардейцев да стражников!

— Кстати, насчёт клириков, там же вампирские группировки из Лотц бежали, — напомнил Вайрус.

— Вот, думаю, Селеста и хочет на этот счёт беседы вести. А признай я право клириков истреблять вампиров, не миновать скандал с Некрополисом и Гильдией Воздуха. А где Гильдия Воздуха, там и поддержка Лекки, а где Лекки, там подцепятся и Стерны, как банный лист к заднице, и Виаланты, а где какая-то «суматоха», там сразу и Аркхарты подоспеют, а начнись конфликт, сразу на слабину приедут Кроули посыпать раны солью. И я тоже тогда сидеть без дела не буду, Розенхорны, Кромвеллы, Догараты, Уинфри, Мейбери — все мобилизуются, начнётся война! Из-за чего, Вайрус? Из-за того, что секта клириков напала на банду вампиров-беженцев! И понеслась… Как игральные парные костяшки…

— Скорее уж, как карточный домик, — добавлял Вайрус, — Рухнуть всё может в один момент, поэтому… укрепляйте фундамент в пути, — намекал он на крепкие новые отношения с герцогами, — В том числе, чтобы и Уинфри с Мейбери приходили по первому зову. А то я не слышал, чтобы они на юбилей принцессы к нам собирались, давно вы Арна не видели, и пока это до него ещё доедешь!

— А это значит, избегать бесед с Селестой, напрягать отношения с Клиром. А там не успеешь обернуться, среди ночи вами вампиры в замок постучаться, прося убежища и добровольной кормёжки. Селеста прям и убьёт на том же месте.

— Кого? — интересовался камерарий, — Вас или их?

— Да что ты снова на «вы», боги всемогущие. Нормально же общались, вот ты начинаешь… — негодовал Джеймс.

— Дело привычки, — пожал плечами камерарий.

— Отнюдь! Сколько мы знакомы были до того, как я стал монархом? — интересовался Джеймс.

— Да уж точно меньше, чем после! Более двадцати лет правишь! — усмехнулся тот.

— Верно… А коронован-то был в четырнадцать. Был не прав, и всё равно, не хватает мне нормально общения со старыми друзьями. Кваланар запропастился, в болоте что ли увяз?! Он должен был прибыть одновременно с патеками, мне был нужен его совет кое в чём, и до сих пор нет.

— Завтра прибудет, есть письмо от лазутчиков «Птичника», но я бы на твоём месте его пожурил за трату бумаги.

— Бумаги? Не пергамент, не папирус? Ну он, конечно… — едва сдерживался Джеймс, чтобы не ругаться.

— Дело ведь великой важности! — иронизировал камерарий, — Не об осаде предупредить, что кто-то пиратские корабли и сбегающиеся отряды из лесов заметил на дорогах! Куда там! Пустяки! Главное за сутки оповестить, что десница едет!

— Интересные вообще дела, — покачал головой монарх, снова коснувшись бороды пальцами правой руки, — Вот едет он из Лотц, соглядатаи пишут в Триград, из Триграда Альберт пишет нам, а нельзя как-то попроще всё настроить, чтобы его люди слали сразу мне напрямую?! — возмущался он.

— Видимо, никак. Иначе он был бы монархом, а вы бы за него были «Птичником», — посмеялся камерарий, собираясь уже попрощаться до вечера и отправиться дальше по своим делам, а короля отпустить к семье, куда тот и хотел заглянуть, сообщив о полной победе.

— Так что там, значит, Селесту я откладываю, Золотой Путь не отменяю, Лейтреда перевожу в Триград, детей беру с собой, ярмарку завтра обустраиваю, народ принимаю? Всё так? Есть возражения?

— Да, вроде бы, всё так. О! Вы к патекам-то тоже зайдите, они свободны ехать домой.