В забралах и латах стражники бились колонной в два-три человека, неустанно пронзая лезвиями вперёд, резали и калечили врагов без капли какой-либо жалости к ним. А когда первую тройку вдруг издали снова сбивали с ног выстрелы арбалетов, подоспевали следующие, шагавшие прямиком за ними.

В это время снаружи рабочие заканчивали проверку новых выстроенных акведуков и вырытых каналов. Король взмахом дал добро трубить для своих отступление, и теперь колонны бронированных солдат ринулись обратно, пока дальние парировали любые попытки контратаки от совершивших подкоп лиходеев.

И едва все свои выбрались наружу, как монарх скомандовал открыть водонапорную башню, выпуская потоки прямиком в ископанный двор, так что те стремглав хлынули прямиком в прорытые тоннели, быстро затапливая их под мощным напором.

Поначалу разбойники просто были сбиты с ног нахлынувшей внезапной водой, но чем дольше пытались подняться, тем сильнее пространство вокруг заполнялось, не давая им дышать в холодных журчащих струях, которые всё прибывали и прибывали.

— Давай! — скомандовал король и своему архимагу.

Так что теперь и заклинатели воды подключились с фонтанной площади и из ближайших садов, буквально сплетая бьющие струи в кружащиеся косы, идущие прямиком по воздуху в открытые ходы многочисленных подкопов. Устремлялись туда водопадами и ещё сильнее и быстрее помогали затапливать свежие подземные пещеры, над которыми враг трудился буквально всё это время, что держалась передышка, а, быть может, и ранее, начиная работы ещё пока длился бой у стены и за баллисты со «скорпионами».

Крики барахтающихся во всплесках воды пиратов, даже прекрасно умевших плавать, но не способных в узком пространстве да ещё и в толпе своих куда-либо выплыть из тоннелей, доносились наружу из-под земли, на которой даже начали образовываться трещины. То ли совместный напор с башни и от аквамагов оказался слишком мощный для стен подкопов, то ли просто самой воды было слишком много, но она размывала даже перемычки между тоннелями, сгребая разбойников в одну кучу, погребая в поток единой волной, откуда просто некуда было деваться.

Конечно, где-то там вдали рано или поздно этот напор ослабевал, но пока туда добирались то и дело спрессованные крепким течением друг с другом тела, перекрывающие периодически тому даже дорогу, словно пробки, они уже успевали захлебнуться. Да и вода всё пребывала, так что более-менее безопасная зона, из которой можно было, если уж не выбраться, то хотя бы иметь воздушный карман и дышать, стремительно сдвигалась каждый миг всё дальше и глубже, заполоняя любое пространство холодной жидкостью.

Джеймс, глядя на струящиеся водяные «косы» не мог не вспомнить, какого прекрасного дракона из воды фонтанов соорудила его младшая сестрёнка много-много лет назад, который рухнул на пылающее дерево. С высоты кроны он мог прекрасно его рассмотреть. Хоть тот жил и сущие мгновения прежде чем обдать своей тушей полыхающий дуб, он до мельчайших деталей его помнил до сих пор.

Тогда ему было девять, сейчас уже тридцать пять. Быть может, воспоминания были слегка искажённые, что-то додумывала впечатлённая размахом и внешностью сотворённого чудовища, однако же король полагал, что способен представить себе ту сцену, словно это было вчера, настолько ярко и чётко, как одно из самых грандиозных воспоминаний юности и детства.

Потоки, тем временем, совсем размыли и обрушили тоннели неприятеля, что те даже сверху начали не выдерживать, размывая почву и обращались в одну большую реку, когда над ними расходилась земля и отрывались куски почвы вместе с травой, поплывшей в направлении от замка по всей долине под холмами, на которых был возведён Олмар.

С башен и стен теперь можно было видеть, как именно шёл почти прямой тоннель от небольших возвышенностей у Оленьего Леса. Сейчас, когда подземный поток обратился во вполне видимую речушку шириной под сорок саженей, практически с весь застенный двор, в который они и рыли свои несколько ходов, тела разбойников то и дело всплывали на поверхности, уносимые в сторону своего лагеря.

Периодически он снова и снова делился на несколько размываемых ходов, которые в некоторых местах продолжали держать «оборону» от напора воды, а более хлипкие зоны поддавались и совмещались в единое русло, унося в грязном потоке с землёй, песком и дёрном от истерзанной и вскрытой поверхности.

Оставшись без потолка вскопанный тоннель уже не мог так эффективно топить в себе всех, кто был внутри, однако скорость течения, общая глубина и само количество барахтавшихся в нём людей ещё позволяло ему быть достаточно эффективным в этом отношении, вынуждая захлёбываться даже стойких корсаров, способных надолго задерживать дыхание.

Однако запасы водонапорной башни были не бесконечны. А фонтаны, хоть и черпали истоки своей водяной мощи в подземных куда более глубоких галереях, выстроенных прямиком с реки Нисы, окаймлявшей лес, но делали это с гораздо меньшим напором и интенсивностью, чем позволяли себе изо всех сил обрушивать водные ресурсы маги.

Так что бурная река в конце концов принялась плавно замедлять свой темп и почти останавливаться, застаиваясь в почве, отнюдь не везде вырытой с должным наклоном такого «русла» подземных ходов, чтобы она могла самостоятельно двигаться в каком-либо из направлений.

Поток обратился в вытянутый сквозь долину пруд. Утихли всплески с акведуков, угасли переплетённые струи, прежде направляемые магами. Фонтаны в садах Олмара молчали, неспешно наполняясь притоком речной воды где-то там в низовьях хитроумного фундамента своих конструкций, при этом от лагеря неприятеля практически до крепости тянулся водный резервуар.

Бартареон обернулся крупным соколом в человеческий рост с цветом оперения под тон своей багряной мантии и рванул к королю вверх, вскоре уже человеческими ногами приземляясь на стрелковое укрепление возле глядящего вдаль монарха.

Там, позади лесной опушки, у вод Нисы вовсю кипела какая-то работа. Пираты не бросались даже к своим на края вскрытого тоннеля, чтобы подать руку и выловить уцелевших. Они были заняты какими-то другими делами. Не то что-то сгружали с прибывших плотов, не то наоборот возводили те, водружая на воду. Но людей на побережье сейчас виднелось предостаточно вместе с какими-то конструкциями, торчащими своими брусьями среди снующих тел.

Вышагавший из лагеря и смотрящий на всё это усатый адмирал в шляпе с пером казался ничуть не удивлённым таким исходом. Он жмурился в ухмылке, оглядывая, как вылезают по краям из «реки» не утонувшие бойцы, как плавают куски зелёного дёрна по поверхности, словно маленькие плоты, как протянулась водная дорожка прямиком к лишённой стены пробоине, где размылись насыпи и обрушились новые кладки, окаймляя её край словно в придворный пруд.

Он ехидно потирал ладони, словно всё и прошло ровно так, как планировалось, а потом с дуговым взмахом правой руки вперёд скомандовал своим сподвижникам действовать в направлении образовавшегося протянутого водоёма. Те принялись со стороны реки за деревянные балки, скрепленные металлическими оковами с прутьями клетки тащить из воды нечто громоздкое, явно упирающееся.

Горнисты Олмара трубили в призыве срочно обратить внимание на происходящее. С западных башен внешнего кольца и даже со стрелкового внутреннего барбакана, где располагались король и его архимаг, было видно, как вздымается в воде бирюзовый длиннющий хвост волнообразными движениями оказывая тянущим его некое сопротивление.

— Это ещё что? — промолвил Джеймс, глядя, как дружно корсары тянут за решётчатую клетку, оказавшуюся просто намордником для массивной скользкой твари, которую они притащили с собой и, похоже, держали в водной стихии до удобного, вот, наконец, подвернувшегося момента.

Люди цепляли на клетку массивные цепи и тянули их вперёд, выстраиваясь дружными колоннами. Но вытянутая туша переливающая приглушёнными оттенками от мутно-бирюзового до цвета патины, налёта характерного для мало использующихся медных и бронзовых предметов, казалась такой, что её удержать и вытянуть едва ли сможет целая армия. Морской змей своими размерами вполне мог несколько раз обернуться вокруг корабля, после чего сдавить его, сокрушая в щепки и пожирая вопящую команду.